Из варяг в хазары на ботнике

Прежде чем я добрался до Волги, мне пришлось пройти девять рек. Это был прекрасный, но пугающий опыт. 100 километров я шел против течения. В некоторых местах лодку приходилось тащить, стоя в воде по горло. Периодически я плыл и тянул ботник за собой. Самое важное для меня было сохранить лодку в целости и сохранности.

Томас Франк долгое время исследовал роль древних вод­ных путей, которые могли использовать викинги для своих передвижений внутри континента. Посмотрев в интернете наш фильм, он обнаружил сходство между керженским ботником и «лодкой викингов» – скандинавской долбленкой IX века, найденной датскими археологами на острове Бронхольм. Поскольку Томас, как Тур Хейердал, проверяет исторические маршруты «на собственной шкуре», он решил пройти важный с точки зрения торговли и культурных связей Руси, Скандинавии, Хазарии и персидского Востока путь не на каяке, а на аутентичном судне. Доказать, что именно на таких небольших однодеревках, а не на огромных драккарах, можно было пройти реки, речушки и волоки, чтобы из Ладожского озера выйти в Волгу, и что на наших ботниках можно не только ловить рыбу на Керженце или Ветлуге, но и делать длительные переходы по большой воде. Его новая идея – прийти в ботнике на Борнхольм – вызвана желанием убедиться в мореходной состоятельность осиновой долбленки. А главное: Томас хочет проверить, могла ли лодка, найденная на этом острове, иметь восточно-европейское происхождение, то есть ответить на вопрос, не стал ли наш ботник прародителем древних судов, на которых викинги пересекали не только континент, но и морские просторы?

Несмотря на пандемию, Томас Франк осуществил свое уникальное путешествие. Мы все стали свидетелями события мирового масштаба. Которое, кстати, чуть было не прошло незамеченным в Нижнем Новгороде: лишь в сентябре, когда он вернулся в наш город из Астрахани, чтобы поделиться результатами своего исследования, у нас вышли статьи и репортажи о нем. К счастью, благодаря усилиям Николая Федоровича Полякова путешественника торжественно, с хлебом-солью, встречали в Городце. Вместе с Поляковым, который в свое время открыл для нижегородцев Михаила Сергеевича Напылова, Томас навестил в Аристове этого мастера – чудесного, умного, интеллигентного человека, настоящего хранителя уходящей технологии мирового уровня.

«БотнИк» происходит от слова «ботать», то есть загонять рыбу в сеть боталом-шестом. Ботники делают из осины, потому что эта порода древесины мягкая и не раскалывается. Внешняя часть ствола, которая идет в дело, у нее без сучков, а еще хорошо, чтобы она была свилеватая – волокнистая по структуре, как перевитая мочалка. У таких осин обычно крона кудреватая. Так что для разведения ботника осина – самое ценное дерево.

Раньше по Керженцу, где были деревни и села, ботники делали везде. Они отличаются: в верховье – одна форма, в низовье – немного другая. Для разных целей – разные: для рыбалки, для охоты, просто переправиться через реку по грибы, по ягоды. Останется где сено с осени, а в разлив его подтапливает. Подплывали, грузили в ботник побольше, и плыла по реке такая копна. Каждый мастер делает по-своему. Я не единственный, кто сейчас делает ботники. Недавно узнал, что в Семенове работает мастер Алексей Поляшов, родом из Взвоза, знакомы мы с ним по охоте.

У меня этим промыслом занимались и отец, и дед. Особенно дед много делал ботников, потому что раньше по Керженцу сплавляли лес, и сплавщики скупали ботники, чтобы добраться до Волги. До Макарьева доплывали, а дальше продавали.

Я делал ботники и для собственных нужд, и продавал, если попросят. Когда в эфире и по интернету прошел фильм Юрия Немцова, люди, кто интересовался этим делом, увидели, узнали обо мне, стали приезжать. Из Тюмени приезжал мужик, раньше руководил департаментом лесного хозяйства, видел у хантов такие лодки. Увез он один ботник. В Дзержинск делал, в Нижний, Городец, Кстово, Суздаль. Для музеев. С Мосфильма приезжали, хотели снимать фильм про викингов, купили девять ботников, я по округе насобирал и свои, и старые. Фильм только, кажется, пока не сняли. А в Петрозаводске из ботника сделали музыкальный инструмент – лодкострун.

Обычно свои ботники я делаю по 5 метров, чтобы соблюсти стандарты, правильные пропорции. Редко делаю другие: например, 4,5 метра, чтоб в разлив по лесу удобно было лавировать. Когда Юрий Немцов со мной связался, оказалось, что датскому историку Томасу Франку нужно ботник по- больше – 6,5 метров длиной, у меня как раз было три заготовки больше 6 метров. Томас приехал прошлой зимой из Дании с оператором и переводчицей. Посмотрел, как я делаю, немного поснимали на видео. Но не полностью, конечно: процесс очень растянут во времени.

Зимой надо привезти заготовку, выдолбить и до весны оставить. Когда снег посойдет, замочить в воде, чтобы не потрескалась. А уже в конце апреля разводишь: на большом кос­тре, на козлах вывешиваешь «сверток» выдолбленного ствола, прогреваешь его с двух сторон и аккуратно ставишь рябиновые распорочки. Так ботник постепенно разводится, раскрывается.

Уходит все это. Пробовал учить, но то ли желания нет, то ли руки не тем концом... Чтобы самостоятельно сделать ботник, надо чувствовать, видеть заранее весь процесс. Уже когда наружную обработку делаешь, надо представить, как этот ботник будет разводиться, где нагрузки будут создаваться у него, чтобы не порвало. Раньше, когда сам начинал делать, еще отец был живой, где-то поглядит, поправит, подскажет. Так помаленьку сладилось. Опыт нужен, нужно время. А времени сейчас нет ни у кого.