Мэган Виртанен о том, почему рванье и гопота в моде

Может ли помойка считаться искусством? Как показывает практика, вполне. По крайней мере, именно то, что не так уж и давно считалось одеждой отбросов общества, ныне превозносится как один из модных образцов. Рваные тряпки бедняков и бездомных преобразованы в особую эстетику, воспевающую умышленно необработанные края, искусно прорезанные дырки на ткани и намеренно вывернутые швы. Стиль российских гопников девяностых годов, сложившийся в условиях атмосферы повседневной социальной агрессии и полного экономического хаоса, стал сейчас востребованным у модников всего мира. Образы, некогда появившиеся в результате вынужденной экономии, теперь требуют наличия толстого кошелька.

Впрочем, не стоит думать, что эстетика бедности и неблагополучия — это какая-то новинка. Большинство молодёжных контркультур ХХ века так или иначе использовали одежду, не соответствующую общепринятым нормам благопристойности, в качестве ещё одного способа бросить вызов обществу.

Если битники 1950-х были не столь влиятельны с точки зрения моды, то уже хиппи в 1960-е задали тренд на новое восприятие стиля, и часть дизайнеров кинулась создавать «хипповскую рванину». Панк-культура 1970-х дала миру Вивьен Вествуд — и оказалось, что растянутые свитера с дырками тоже могут быть модными, а вскоре уже и Зандра Роудс создавала своё платье для «панковской невесты». Гранж в 1990-е, ориентированный на образ аутсайдера, быстро коммерциализировался и стал полноценным модным стилем.

Можно было бы, и даже очень хотелось бы, списать популярность эстетики неблагополучия в наши дни либо на желание осознанной провокации, как в случае с рваньём, либо на незнакомство с теми реалиями, в которых возник и сформировался образ гопников и отсутствие тех ассоциаций, которые неизбежно возникают у жителей России в возрасте старше сорока при виде творений в духе «купчинские модные хиты 1993 года». И всё же приходится признать, что очарование рванья для современных потребителей – это прямое отражение социально-экономических реалий окружающего нас мира.

Образ сытого западного мира второй половины 20 века, с его домиками в пригородах, счастливыми домохозяйками и пенсионными планами, тает как мираж. Реальность же встречает нас экономическим кризисом, ростом безработицы, увеличением процента так называемого прекариата и крайне смутными и не особо радостными перспективами для большинства населения. Панковская эстетика, сложившаяся в 1970-е как проявление протеста молодёжи из рабочих кварталов против отсутствия каких бы то ни было реальных возможностей в будущем, и отечественный стиль 1990-х, появившийся в результате социальной и экономической катастрофы, оказались более чем соответствующими духу нашего времени. Остаётся только утешаться, что «всё проходит - пройдёт и это», а также тем, что «нарядом гопника» России удалось в начале 21 века внести очередной, хотя и крайне своеобразный, вклад в мировую моду.