НЕТЕАТРальный режиссер

Единственный в России спектакль в автобусе, единственный спектакль о годах ВОВ нижегородцев, теперь первый частный театр в Нижнем — это навязчивое желание быть во всем первым?

Делать что-то, где ты будешь первым — это вызов, это интересно, это естественное стремление человека сходить туда, где еще никто не был. Во время пандемии COVID-19 театры не работали по всей стране, а спектакль в автобусе сделали только мы, «Нетеатр». И это единственный спектакль такого формата в России, который идет, а точнее едет — до сих пор. Единственный спектакль про Великую Отечественную войну и город Горький «Беспечная нота» тоже наш. Так получилось. Еще мы сыграли более 50-ти спектаклей «Разговоры влюбленных» – это самый популярный камерный спектакль в городе. Но и на 52-м спектакле к нам подходили и спрашивали: «Вы такие классные, а откуда вы к нам приехали?». Я понимаю, что многие еще не были в «Нетеатре», но это говорит о потенциале роста. Первый частный театр на Большой Покровской — снова мы, снова «Нетеатр». Надеемся, так больше людей о нас узнает.

Насколько мне известно, «Беспечная нота» — заказной спектакль. Он такой единственный?
Нет. Их три или четыре. Просто с «Беспечной нотой» как получилось...Мне пришлось обмануть старушку. Дело как было. Мне заказали очередную пьесу — про Великую Отечественную войну для детей. И чтобы взрослым было интересно. Я решил привлечь Наталью Викторовну — учительницу моей мамы по русскому языку. Я попросил ее придумать со мной сюжет, она согласилась, а параллельно рассказывала про свое детство — в 1941 году она пошла в первый класс. В итоге я старушку обманул. Взял не придуманный нами сюжет, а ее жизнь, и сделал из нее пьесу. Потом, показал, конечно. Было очень страшно — ведь текст читала не только главный герой, но и учительница русского языка и литературы. Можно было запросто двойку схлопотать. Но все прошло хорошо, пьеса была одобрена. А вот театр ее не принял — режиссер не понимал, как ее ставить. Так она досталась нам — и слава Богу. Это, пожалуй, самый сильный наш спектакль.

Во всем прослеживается амбициозность. За ней скрывается стремление быть замеченным всеми критиками, стремление получить больше наград? Или для вас это вовсе не важно?

Есть у нас и награды, и отзывы критиков. Павел Руднев, пожалуй, самый известный критик России, очень хорошо, кстати, отзывался именно о «Беспечной ноте». Фестивали международные в основном, редко общероссийские. В прошлом году мы были в Бресте на фестивале «Белая вежа», очень крупный фестиваль. В этом году нас там «подменит» Театр Драмы им. М. Горького. Но самое важное для нас — зрители. Мы частный театр, существуем именно за счет проданных билетов.

Частным театрам тяжело было пережить ограничения, связанные с COVID-19?

Не буду называть конкурентов, но один частный театр даже пресс-конференцию организовал относительно того, что к ним во время пандемии COVID-19 перестали ходить, палкой не загонишь. А мы стали показывать в два раза больше спектаклей. Потому что для того, чтобы при ограничении в наполняемости зала 30-60 процентов спектакль посмотрело то же количество людей, что и раньше, спектакли показывать нужно в два раза чаще. Но ни в коем случае не хочу, чтобы эти времена вернулись. Прошли и слава Богу.

Вы очень рассчитываете на зрителей. Неужели всем нравится?

Невозможно нравиться всем. Люди разные. Даже наш самый популярный спектакль «Разговоры влюбленных» иногда вызывает отрицание. Один раз прочитал такой отзыв: «Влюбленные об этом не говорят». Как не говорят? Мы же говорим! Спектакль — слепок жизни, нашей жизни и наших друзей. У этих влюбленных, которые говорят именно о падежах, море и заработной плате, есть имена. Есть, конечно, современная драматургия, у нас в городе, в частности, где влюбленные разговаривают друг с другом на русском матерном. Кому-то это, может быть, ближе, я не знаю. Я спросил у коллег: «Зачем?». Мне ответили «Это жизнь!». Последний раз я слышал такой ответ от гопника-одноклассника, когда я сказал, что я не слушаю радио «Шансон». Вот он так же ответил «Ты чо! Это жизнь!». Жизнь — она разная. И что выбирать из нее для театра — воля режиссера, худрука, директора. Театр — не есть жизнь. Вообще ни разу. Жизнь — это не театр. В основном люди благодарны нам за то, что мы даем им современный материал, который делает людей, верим, чуть лучше. Они получают возможность на что-то опереться в этой жизни, чтобы действовать и делать что-то хорошее.

Вы не по классике, у вас все постановки на современный лад?

Да. Даже «Беспечная нота», спектакль о ВОВ в Нижнем Новгороде, написан современным языком по воспоминаниям жительницы Нижнего Новгорода в 2016 году. Она учительница русского языка и литературы и у нее широкий круг общения среди современников, поэтому у нее современный язык, современная манера изложения. «Разговоры влюбленных» — это современные разговоры, которые записаны в документальном формате, автобус — тоже остросоциальное, современное. «WhatsApp комедия» у нас была — вообще настоящая переписка в WhatsApp.

Почему?

Да потому что Чехов, Горький и Островский, если бы узнали, что их ставят до сих пор, они прокляли бы весь театр. Не писали они для нас. Знаете, какого размера был вишневый сад? Тест для читателей: назовите площадь «Вишневого сада». Сколько вы подумали? Десять соток? Гектар? Десять гектар? Чтобы вы понимали – 1000 гектар. На это есть указание в тексте пьесы: когда Лопахин говорит, что вишневый сад нужно разбить на участки и сдавать дачникам по 25 рублей за десятину (а это как раз гектар) в год, то будет доход 25 000 рублей в год. Пьеса описывает проблемы людей, у которых сад — 1000 гектар. А ведь это не все поместье. Это другая психология, привычки, взгляды на жизнь. И таких особенностей — масса. Островский, Чехов писали для современников. Конечно, что-то сохраняется — люди любят, дружат, бла-бла-бла, но понять психологию людей, владеющих вишневым садом в 1000 гектар, мы не способны. И это касается всей классики, кроме Шекспира и Шварца. Мы работаем для публики, которая отчасти не театрализована совсем. Мы поэтому и называемся «Нетеатр». Мы для тех, кто просто отдохнуть пришел, посмеяться и задуматься. У нас все понятно сразу. Мы для людей, которым наплевать на 174-ю интерпретацию «Вишневого сада», но которых волнует то, что здесь и сейчас: WhatsApp, ипотека, кредиты. И без мата, маргинальных персонажей. Про нормальных, современных людей.

И даже не собираетесь ставить классику?

Собираюсь. Шекспира. У него не было возможности писать про современную Англию по цензурным соображениям, потому он сразу писал достаточно условно, чтобы это не потерялось во времени. Шварц, например, тоже не может устареть.

Еще вы ярый противник мата, как я понимаю. Почему?

Очень важно понять, что театр — это не какая-то эфемерная штука и не призрак, не игра. Мы тратим на театр жизнь, а жизнь у нас одна. Когда ты выходишь на сцену, ты живешь свою жизнь, и мне очень сложно понять, зачем жить ее не так, как ты хочешь. Когда в твоем распоряжении такая власть как сцена, где ты можешь воплощать свою реальность, на мой взгляд, очень неразумно тратить ее на матерные вещи, грязь, чернуху и кивать на то, что все это есть в жизни. В жизни есть многое. И что ты выбираешь — это твое волевое решение. Бесполезно ссылаться на то, что жизнь такая. Жизнь — разная. Я в этом глубоко убежден. Наша воля — создавать театр, где больше света, театр, после которого людям хочется жить.

Вы, заканчиваете обучение в ГИТИСе. А чем провинциальный театр отличается от Московского?

Сложно сказать. Провинциальный театр есть и в Москве. Это ведь не географическое понятие. Для меня вообще нет такого деления. Я сравниваю театр с кулинарией и делю его на театр для гурманов, нормальный театр и фаст-фуд. А открыть частный театр — это как открыть общепит, только в сфере культуры, с духовной пищей. Есть кухня, которую понимает ограниченное количество людей, ценителей, которые приходят к любимому шеф-повару посмотреть, как он интерпретирует классический борщ. А есть фаст-фуд — его многие едят, но он вредный, лучше такого избегать. А есть нормальная здоровая пища для нормальных здоровых людей. Просто в Москве как раз больше публики, которая готова смотреть изыски, эстетствовать, поэтому там больше предложений для тех, кто готов быть театральными гурманами. Но я считаю, театр должен существовать как качественное общественное питание.

А вы какая пища?

Мы нормальная здоровая пища для нормальных здоровых людей. Я могу посмотреть в Москве какие-то замудренные вещи, но сам я не буду такое ставить, я люблю более понятные вещи. Возможно, что для части публики, мы являемся ступенькой к более гурманизированному театру, к которому нужно уже литературу почитать, объяснения театральных критиков послушать. У нас ничего объяснять не нужно. Пришел, сел, смотри. Я поэтому принципиально и программок в «Нетеатре» не делаю, потому что зачем она тебе перед спектаклем? Даже список действующих лиц — это же сплошные спойлеры. Вот в программке шесть действующих лиц, а пока ты видел только трех. Все, появление четвертого не будет сюрпризом. А драматург, может быть, рассчитывал на внезапность. Поэтому программку у нас можно купить только после спектакля, если нужно, на память.

Как попасть на нижегородскую сцену?

Чтобы попасть на сцену, нужно профессиональное образование, опыт работы, нужно пройти собеседование, показать, на что ты способен.

Но если это «нетеатр», то можно быть и «неактером»? Или это так не работает?

С моей точки зрения, профессионал - тот, кто получает за свою работу деньги. Не всякий дипломированный специалист — профессионал. Я знаю, у себя на курсе в том числе, людей, которые закончили ГИТИС, получили диплом и забыли про театр навсегда. Их со второго курса даже не брали в отрывки, потому что они ни на что не способны. Почему их переводили с курса на курс? Бог знает, не могу сказать. А есть люди, у которых нет диплома, но они получают деньги, потому что люди покупают на них билеты. Профессионал тот, на кого покупают билеты. Один раз можно продать любой спектакль, три-четыре раза тоже можно продать случайно, но это потребует усилий, а продать спектакль двадцать, тридцать, пятьдесят раз можно только профессионально. Для меня наличие театрального образования не является строгим показателем, что человек способен к артистической деятельности, но и его отсутствие не является гарантией. Нужно смотреть на конкретный опыт.

Вы открываете частный театр на Покровке. Расскажите подробнее про выбор места.

Место для «Нетеатра» я придумал такое — высота потолков от 4,5 метров, зал не менее 100 квадратных метров без колонн, в центре города вблизи Большой Покровской. Вот я сначала его таким себе придумал, а потом долго искал. Но нашел. С февраля были переговоры, а в марте подписали договор. Площадь «Нетеатра» достаточная, чтобы разместить зрительный зал, гримерки, зрительский холл, гардероб, достаточное количество санузлов. Два месяца делали проект, заказали у профессионалов, которые сделали много хороших общественных пространств. Сейчас уже заканчивается ремонт. В Москве на каждой станции метро — театр. В Перово — театр, на Юго-Западной — театр, на Белорусской вообще три. Почему? Там метро как паутина: в любой точке сел, в любую точку доехал. В Нижнем это не так работает. Мне предлагали помещение в Кузнечихе за символическую плату, но скажите, кто через наши пробки поедет в Кузнечиху в 7 часов вечера? Поэтому в Нижнем Новгороде центр города — важный параметр нахождения театра.

Все строится на чьи средства?

Изначально все строилось на собственные средства. Но потом нас поддержали зрители, собрали на краудфандинге около 200 000 рублей, затем мы выиграли грант от «Команды креативных практик», спасибо Олегу Алексеевичу Берковичу и экспертам за поддержку.

«Нетеатр» – это ваша такая отдушина?

Я понимаю, что максимально реализуюсь именно как режиссер, как артист, как драматург. И хочется поэтому этим заниматься. Мы 12 лет существуем, но последние 2-3 года стали играть каждые выходные и понимаем, что до нас многие еще не дошли, а хочется, чтобы дошли. Мы продаем тысячи билетов, но должны продавать десятки тысяч.

Многие бегут в Москву за максимальной реализацией своего творческого потенциала. А вы не планируете?

Если бы я не на заочном учился, а на очном, наверно, я бы, как многие, осел в Москве, открыл бы театр на любой станции метро. Но я учился на заочке, поэтому все время возвращался в Нижний и переехать в какой-то театр — не знаю, какая для этого должна быть мотивация. Мне комфортно здесь, в Нижнем, тем более на Большой Покровской. Я знаю, что к нам ходят зрители из Архангельска, Ухты, Владимира, Москвы, Санкт-Петербурга, Мексики, Объединенных Арабских Эмиратов. Почему надо стремиться в Москву? Театров не строится столько, сколько выпускается режиссеров каждый год, поэтому единственный выход — построить «Нетеатр» самому.

Текст: Анастасия Андреянова
Фото: Анастасия Макарычева