Только что в театре «Вера» состоялась премьера спектакля «Том Сойер», музыку к которому написал Марк Булошников. Он убежден, что детей надо отдавать в музыкальные школы, хотя сам в ней не учился. Зато учит студентов и радуется, когда они ему сопротивляются. Совсем не боится критики и считает, что в маршрутках должен играть нойз.
Вы такой неспешный, как вода. Как вам это удается, когда все бегут и стараются быть сверхпродуктивными?
Это приобретенное качество. В детстве я был гиперактивным, но с определенного возраста какая-то часть меня стала этому сопротивляться и теперь, возможно, стала доминирующей. Я и сейчас продолжаю замедляться, главное – не превратиться в камень. Хотя я фанат паблика «Камень в лесу», где в ежедневной сводке сообщается, что сегодня снова ничего не произошло.
А музыку вы тоже неспешно пишете?
Для «Тома Сойера» написал музыку за пару месяцев и еще за два оркестровал. Для меня это настоящий марафон, потому что я люблю работать долго. Иногда приходит какой-нибудь интересный набор звуков или сочетание инструментов, которое улавливаешь внутренним слухом, и нужно время, чтобы оно само себя проявило. Я стараюсь ничего не навязывать, пожить с материалом, чтобы заметить его естественный узор, жду, когда проступит форма. А для этого обычно нужно время.
Можно ли описать музыку?
Искусствоведы пытаются, даже про Баха до сих пор пишут, хотя казалось бы. Музыка тем и хороша, что звучит по-разному в зависимости от контекста и обстоятельств, хотя звуки все те же. Некоторые говорят: «Я не понимаю современную музыку, вот Моцарта понимаю». А что ты там можешь понять? Есть ли вообще у музыки содержание?
Наверное, дело в том, что любители музыки не всегда могут воспринимать ее в чистом виде. Нам надо представлять, про любовь это или про смерть, красное это или зеленое.
Это работает с программной музыкой, с той, которая, например, написана по известному литературному произведению, у которого есть сюжет. А в идеале надо отключиться от всего и воспринимать музыку так, как она идет. Хотя мне тоже это сейчас не всегда удается – профдеформация. Начинаю анализировать структуру, драматургические особенности, инструментовку. Это по-своему мешает. Сейчас время сложное, все подвергается переоценке, даже прежняя музыка воспринимается по-другому. Взять хотя бы питерского композитора Юрия Ханона. Он всегда оперировал штампами, но сегодня и они попадают в необъяснимо новый контекст. Та же история с московским концептуалистом Сергеем Загнием. Как в «Твин Пикс», совы не то, чем кажутся.
Музыка может устареть?
Конечно. Бывает, композиция прошлого года, а слушать уже невозможно. Философ Теодор Адорно сказал, что писать стихи после Освенцима – варварство. Сколько должно пройти времени, чтобы писать музыку? Забыть нельзя, но раны рубцуются, и надо работать с этой памятью. Жить без искусства не получится, это естественная вещь, как поесть.
Вам важны оценки?
Важен фидбэк, но я не стремлюсь получить его любой ценой. По опыту композиторов XX века мы помним, что подлинные шедевры оставались в то время никем не замеченными. Вот если кого запрещали, на него сразу обращали внимание, а теперь хоть на рояле стой. И так уже было, и ничего.
Не обидно – столько лет учиться, чтобы остаться незамеченным?
Нет, пусть заметят два-три значимых для тебя человека. А дальше из искры вспыхнет пламя. В прошлом году у меня была премьера, небольшой зал, все прошло тихо-мирно, но само дошло до Германии, и мне написали, предложили проект.
А популярная музыка всех сама находит.
Я ничего против не имею. Думаю, даже такую музыку надо уметь писать. Хотя в маршрутках, конечно, иногда играет что-то чудовищное. Было бы намного лучше, если бы всех детей обучали музыке, тогда, возможно, даже в общественном транспорте мы бы слушали что-то достойное. Хотя бы нойз.
Вы тоже учились в музыкальной школе?
Нет, но я попал к очень хорошему педагогу во Дворце пионеров. Она сохранила мой интерес, а ведь на начальном этапе очень легко отбить желание заниматься. Я всегда об этом помню и стараюсь не навязывать свое «я» студентам.
Получается?
Все зависит от ученика. Если он талантлив, то будет сопротивляться, и это очень хорошо. Иногда можно подсказать не то, чтобы спровоцировать его на что-то свое. Хуже, когда делают точно так, как ты говоришь. Хотя и умение работать с готовыми моделями необходимо. Мне близка система, где учитель и ученик просто ведут диалог, обмениваются мнениями, бывает, даже не о музыке, но что-то само прорастает в звуках.
Текст: Катерина Смирнова
Фото: Оксана Шверницкая
Комментарии (0)