Захар Прилепин: "Непрестанное служение – это и есть любовь, это и есть счастье"

Представляя вас, не всегда знаешь, с чего начать, – писатель, профессиональный военный, многодетный отец, телеведущий, актер, музыкант?

По основной профессии все-таки писатель. Я как-то зашел в гости к Проханову и оказался в Союзе писателей.

Сейчас, чтобы достучаться до сердец читателей, видимо, одних слов не хватает - нужно включать дополнительные методы?

Я не думаю. Если бы во времена Александра Сергеевича Пушкина был кинематограф, он бы с удовольствием снимался и в кино. Была бы возможность создать свою группу, джаз-бэнд, он бы играл, тем более с его-то африканской кровью. Уверен, ему очень пошло бы. Когда в начале ХХ века уже эти вещи появились, Владимир Маяковский снимался в кино, даже Лев Николаевич Толстой ходил перед камерой, позировал с сохой. Есенин с другом своим поэтом Мариенгофом, нашим земляком, открыли свое кафе, сеть кинотеатров, они зарабатывали деньги – крутились, как могли, они были бизнесмены. Гумилев был военный и путешественник, географ и археолог. Литераторы всегда были на грани самых разных жизненных форматов, как бы мы сегодня это назвали.

Завтра вы летите в Париж. Что там будет происходить?

В Париже сейчас появился перевод «Обители», и через неделю выйдет перевод книги «Письма с Донбасса». Французы очень любопытны к России, у них какие-то странные взаимоотношения с русскими. Самый большой интерес в Европе, аншлаги на встречах с нашими писателями, в том числе и со мной, максимальная линейка переводимой литературы, огромное количество площадей в печатных СМИ, посвященных собственно России, – интерес у французов колоссальный.

Вы живете в Нижнем и в последнее время в Донецке, при этом у вас – постоянные съемки на разных каналах в Москве. Почему не осели там?

Это видимость такая создается, что постоянные съемки, потому что у меня уже года полтора-два четко отработан график: я приезжаю в Москву, как правило, на пару дней в месяц, один уходит на съемки нескольких программ, а еще один – на то, чтобы обойти все ток-шоу и везде со всеми поругаться.

Любовь в вашей жизни одна. Что за удивительная женщина смогла покорить сердце Захара Прилепина? Как вы встретились с Марией?

Она была очень яркая, совершенно бесподобная, непохожа на всех остальных, очень остроумная, образованная. Когда она со мной разговаривала, спрашивала: «Ты правда понимаешь все, что я говорю?» Взаимоотношения между любящими людьми – это ведь не какой-нибудь эмоциональный всплеск, это понимание мельчайших психологических мотиваций. Вот человек посмотрел, что-то сказал, и в ответ отреагировал ровно так, как нужно – это все в каждой секунде, в любой фразе, в любом эмоциональном порыве полное взаимопонимание. Вот это вот пробивало насквозь, потому что сразу было ощущение, что никуда друг от друга не деться.

Что зацепило в ней прежде всего, что вы смогли разглядеть в скромной студентке?

Она не была скромной студенткой, она занималась бизнесом. Когда мы познакомились, у нее было несколько маленьких магазинчиков – это был рассвет девяностых. Познакомившись со мной, она «связалась» с омоновцем, все магазинчики закрылись за полтора месяца. Она переехала ко мне в Дзержинск, и весь бизнес закончился. Вообще, любовь и счастье – это формы труда, это не бонус, который ты получаешь и потом пользуешься. Непрестанное служение – это и есть любовь, это и есть счастье. Мне часто задают эти вопросы – а как вы этого достигли? Я не достиг, я до этого еще не дошел, я просто каждый день с утра пытаюсь этого достичь, и к вечеру захожу домой, и дети кричат «Папа!»

Не хотелось бы затрагивать острые политические темы, но перевозить семью на Донбасс как-то диковато и страшновато.

Конечно, у меня есть охрана. Она не то, чтобы моя, а специально для своей семьи из своего батальона я взял несколько бойцов. Жена, конечно, не хотела и боялась поначалу. Я там один полгода прожил, а летом приехал сюда в отпуск и привез несколько своих бойцов-товарищей – братьев по оружию и по отсутствию разума. Я привез их к себе в деревню на Керженец, восемь человек сразу, и мы там веселись дня три-четыре. Она в них просто влюбилась. Не хочу никого обидеть, но на фоне этих столичных рефлексирующих юношей, которые считают себя вершиной пищевой цепочки, вдруг Мария увидела людей открытых, молодых, ярких, жертвенных, бесстрашных. Она тут же сказала, что хочет, чтобы дети на них посмотрели, взяла и сорвалась осенью в Донецк и детей забрала. Это не авантюризм, а материнские чувства. Она, видимо, как-то сопоставила в голове то, что детям придется расти. Вот бойцы, вот они приходят на награждение, прошу прощения без рук, без ног, человек пятнадцать у нас инвалидов в батальоне, и они видят, что есть ответственность за эти дела, что есть что-то, что выше личных психозов – вот у меня нет айфона, а есть что-то настоящее, и это важнее. Сердце ребенка может посчитать это очень важным.

Очень много вы пишите о душе русского народа. Так какой он – русский человек?

Я семнадцать книг написал в сущности на эту тему. Есть совершенно очевидные и никого не унижающие определенные национальные качества. Во-первых, русские люди – они поражены во многом географией России, потому что это самая большая страна в мире. Во-вторых, самая неприспособленная к жизни человека территория на земле. Хуже нас, ну плюс-минус только в Монголии и Канаде. У нас ну просто же нельзя жить. Полгода назад заезжал в один городок на Северном полюсе, вот там эти дома стоят на этих вот сваях, прекрасно обустроенный быт. Там, где нельзя жить, там минут десять на улице, и ты умер. Нет, все там – дети, саночки, машинки, которые они там не глушат, все там есть. В общем, национальный характер и его положительные и не совсем положительные моменты, они вот этим обусловлены – вышел, глянул налево, глянул направо, отсюда некая лихость в характере, даже такая легкая придурковатость – вот все наше, ну и щедрость, и бесшабашность.

А женщины? Вам просто везет с ними – и в работе, и в личной жизни?

Мне везет на женщин, я им доверяю, и это взаимно. Они что-то видят во мне, и я в них вижу возможность совместной работы. У меня работают несколько женщин в Донецке в качестве моих помощниц в гуманитарном фонде. Они развозят колоссальное количество «гуманитарки» по десяткам сотням людей, больниц, на линии соприкосновения. Это молодые, прекрасные и совершенно безбашенные девушки.

Ваша простая житейская истина?

«Казаться улыбчивым и простым – самое лучшее в мире искусство», – Сергей Есенин.

Интервью: Ирина Вдовина Фото: архивы пресс-служб

Полную версию интервью с Захаром Прилепиным смотрите в программе Ирины Вдовиной "Простые истины" по воскресеньям в 12:15 на ТК "Волга".