Новый Восток: Маргарита Дарьина об арабских танцах, нравах и революциях

Как начали заниматься танцами?

Я всю жизнь танцую, закончила хореографический класс в школе №74. Это был коллектив русских народных танцев. После школы я случайно попала в фитнес-клуб на восточные танцы, это как раз был пик их популярности. Один раз преподавателя на занятии заменяла девушка из школы восточного танца, она предложила прийти к ним, отметив мои данные. Я пришла – мне понравилось, начала выступать на разных концертах, а через год поехала на контракт в Сирию. Тогда у меня появился первый опыт работы с оркестром и с самыми известными арабскими певцами. После Сирии я поехала в Каир и победила в конкурсе из шестидесяти человек, что для меня тогда казалось чудом. После этого начался рост: множество конкурсов, и заграничных, и российских, и почти везде победы. Танцы подвернулись очень вовремя, ведь я училась на менеджера по туризму, но понимала, что не хочу сидеть и продавать эти туры, а хочу ездить по ним.  

Пока у вас не было своей школы, каков был основной источник дохода?

Я вела занятия везде, где только можно, и на корпоративах работала. Тогда это была реальная возможность хорошо и легко зарабатывать. Работа была такая, что ты за ночь объезжаешь несколько ресторанов: танцуешь, надеваешь на костюм джинсы, прыгаешь в машину, приезжаешь и опять выступаешь. Я зарабатывала деньги и тратила их на костюмы, на поездки по конкурсам.

Почему было важно участвовать в конкурсах, а не просто зарабатывать на корпоративах?

Потому что рестораны и корпоративы рано или поздно закончатся – ты не можешь оставаться на уровне ресторанной танцовщицы. Это никуда не приведет: найдется девочка, которая лучше тебя, и займет твое место. Мне просто нравилось танцевать – в ресторане, на конкурсе, хоть на улице. Есть люди, считающие, что опыт выступлений в ресторанах – плохой опыт. Я так не думаю. Он в любом случае положительный: ты учишься работать с публикой, ты четко понимаешь, реагируют на тебя или даже есть не перестают. Всем своим ученикам всегда говорю, что сцена – это одно, а ресторан –другое. Сцену ты должен заполнять собой, а в ресторане надо не напрягать людей во время еды, но взбодрить их, заинтересовать, поднять настроение.  

Как я понимаю, наши танцовщицы в арабских странах пользуются спросом, потому что местные девушки таким не занимаются?

Все зависит от времени. Вот сейчас такой период, когда русские танцовщицы в Каире очень востребованы. Во всех крутых ресторанах и отелях работают наши девчонки. Был период, наверное, лет пять назад, когда русских вообще работать не брали – только арабок. От чего это зависит, непонятно.

То есть арабские девушки все-таки танцуют?

Да, еще как. Им нельзя, но они танцуют. Семья не знает, а если узнает, будет очень плохо. Для них это ненормально.  Но есть такие, которые развиваются, катаются по фестивалям, зарабатывают, но это не значит, что их семья это приняла, нет. 

Как определить, хорошо ты танцуешь или нет, какие критерии?

Нет предела совершенству. И нет такой танцовщицы, которая бы остановилась в саморазвитии, но оставалась топовой. Когда ты уже обошел все мастер-классы и понял, что брать оттуда больше нечего, нужно заняться другими направлениями танцев, чтобы взять что-то оттуда. Ходи в театр, в музей. Мне кажется, у нас сейчас восток стал очень крутой, не как раньше, с этими монетками на костюмах, которые уже никому не интересны. Можно креативить по полной. Вот у меня сейчас для нового номера шьется костюм с единорогами. То есть можно отрываться, как хочешь. Другой вопрос, готов ли ты отрываться.

Расскажите про жизнь в Каире.

У меня был период, когда я попадала во все происшествия, которые происходили в мире: землетрясение в Японии, революцию в Греции. Каир с его финиковой революцией – это вообще отдельная история. Я там жила практически безвылазно, но в ноябре улетела в Россию, а в январе мне надо было возвращаться назад. У меня уже завтра вылет, подружки пишут: «Ты вообще видела, что там происходит?». По телевизору говорили про какие-то взрывы, но я ничего не поняла, подумала, что, как всегда, СМИ преувеличивают. Мне нужно было в Каир и все, меня не волнует, что там взрывается. Всем сказала: если там что-то страшное, то государство не впустит нас в страну, в которой война. Не тут-то было. Прилетели. Везде баррикады, через каждые сто метров полицейские, которые проверяют чемоданы. Мы жили в центре, и самый ад происходил прямо под боком.

На улицу нас не выпускали, фестиваль мы проводили втайне, даже музыку включали так, чтобы снаружи не было слышно. А в это время у нас под окнами взрывались машины, ездили танки, все тюрьмы пооткрывались. Чтобы как-то припугнуть народ, выпускали военные самолеты, и они летали низко над домами. Я этот звук на всю жизнь запомню: было ощущение, что дома рушатся вокруг нас, – это не описать словами. Мы не понимали: это правда с нами происходит, или это сон какой-то. Но основная проблема была в том, что въехать-то мы туда смогли, а вот выехать – нет. В стране отменили все рейсы, никто не въезжает, никто не выезжает. И мы там зависли на три недели. 

То есть вы просто безвылазно сидели в отеле?

Периодически вылезали. Я полностью заматывалась в хиджаб и выходила, потому что мне нужно было что-то в магазине.

А это реально было очень нужно?

Вообще нет, но, когда у человека не хватает мозгов в голове, что поделаешь. Мне просто было интересно, что там происходит снаружи. Я не понимала в тот момент, насколько это все по-настоящему. Конечно, это страшно, да, но ты же всегда сидишь и думаешь, что с тобой, наверное, ничего не произойдет.

Свою школу вы открыли после этой поездки?

Кажется, до. Я уже работала на себя, потому что было много разъездов, а менеджер сказал: «Либо ты работаешь у меня в школе, либо ездишь и развиваешься». Естественно, я выбрала поездки и развитие. Но были люди, которые хотели заниматься именно со мной. Я их поставила перед фактом, что никаких расписаний не будет. Вот приехала, значит, занимаемся, пока я здесь.

Почему не переехали никуда?

Был момент, когда я уже почти уехала жить в Америку, но в последний визит снова влипла в историю: проснулась в больнице без денег и документов, но с диагнозом «камни в почках». Это было в Пуэрто-Рико, далеко от цивилизации, и я не могла даже дозвониться до своего посла и найти кого-нибудь, кто мне поможет. Пришла в полицию, думала, что меня просто заберут, потому что это ненормальная ситуация, но местные полицейские мне помогали, как могли, получали деньги на свои имена из России. Спасибо им. А наш посол в это время просто устроил себе отпуск на месяц. 

Расскажите про ваш фестиваль в Нижнем?

Мы проводим его уже шестой год подряд. Это международный фестиваль арабского танца, очень много преподавателей и участников приезжают из-за границы. Этот год особенный, потому что я решила пригласить египетский оркестр. Для меня это было очень рискованно, потому что я знаю, кто такие египтяне, особенно музыканты, и что значит привезти их работать целым оркестром. Зато конкурс, гала-концерт и некоторые мастер-классы пройдут под живое сопровождение. Музыканты сами расскажут о фишках совместной работы, обо всех приемах и тонкостях, которые без практики никогда в жизни не узнаешь. Танцевать под записанную музыку не так интересно, а оркестр – это импровизация. Они подстраиваются под тебя, ты – под них, и каждый раз получается что-то новое.

И зрителей вы ждете уже именно на гала-концерт?

Да, хочется показать нижегородцам, что есть вот такие танцоры и преподаватели, есть потрясающий оркестр. В этом году к нам приезжает классный шоу-балет: красивые женщины плюс-сайз, которые делают потрясающие представления. С нами уже четыре года работает их руководитель не только на фестивале, но и на других мероприятиях. После ее номера уже можно не выходить на сцену, потому что затмить эту энергетику просто нереально. А уж когда их будет трое... Думаю, на гала-концерте важно представить лучшее, но разное. Не нужно показывать, что танцовщица должна быть с идеальным телом, в идеальном костюме и танцевать только определенным образом. Надо, чтобы зрители вдохновились и поверили в себя, поняли, что восток бывает разный. Нет никаких границ, и каждый год появляется что-то новое. 

Текст, стиль: Виталия Голованова

Фото: Евгений Еремеев

Макияж: Виктория Раскатова

Идея: Руслан Гайсин

Шубы: Popov Fur (Contemporary Store #1 Kalinka)

Выражаем благодарность администрации Архитектурно-этнографического музея-заповедника «Щелоковский хутор» за предоставление локаций