«Россия ассоциируется с Эрмитажем» – Семен Михайловский о коллаборации с музеем на арт-биеннале в Венеции

Семен Ильич, мы регулярно встречаемся примерно за полгода до начала очередной биеннале в Венеции, и вы не устаете повторять, что не являетесь ключником, миссия которого — открывать и закрывать национальный павильон. В прошлом и нынешнем году вы совмещали позиции комиссара павильона и куратора выставки. Почему вы решили вступить в коллаборацию с Эрмитажем при подготовке выставки 2019 года?

Конечно, мне неинтересно решать исключительно организационные, хозяйственные вопросы. В прошлом и в этом году я с большим интересом работал над созданием выставок, мне за них не стыдно. Почему мы решили пригласить Эрмитаж? Потому что наша страна ассоциируется в мире с этим музеем. В Венеции есть небольшое представительство Эрмитажа на площади Сан-Марко. Работы из Эрмитажа регулярно экспонируются в венецианской Галерее Академии и в Палаццо дожей, в прошлом году они были показаны на выставке Glasstress в Палаццо Франкетти в рамках параллельной программы художественной биеннале, а 14 декабря в Палаццо Фортуни открывается выставка FutuRuins, сокуратором которой является глава отдела современного искусства Эрмитажа Дмитрий Озерков. Но, как ни странно, наш главный музей никогда, ни в каком качестве не участвовал в организации выставок в национальном павильоне. К слову, Музей Соломона Гуггенхайма, также имеющий в Венеции свое представительство, не раз участвовал в создании выставок в национальном американском павильоне.

О чем же будет эта выставка?

Виталий, вы правильно формулируете вопрос. Многие ведь хотят слышать имена художников. Скажи: «Иванов, Петров, Сидоров». А ведь главное — о чем будет выставка. Михаил Борисович Пиотровский просил до поры до времени не называть имена художников. Тем более что, согласно правилам, мы сначала должны озвучить концепцию нашей выставки и список ее участников руководству биеннале. Теоретически можно показать в павильоне эрмитажные произведения, совместив с современными вещами, — так многие сейчас делают, в особенности хорошо этот прием удается нашим венским коллегам. Через старое искусство эффектно позиционируется новое, по соседству с новым актуализируется старое. Получается это когда-то более, когда-то менее удачно. Но мы предлагаем показать работы художников, которых нет в Эрмитаже. Тема Биеннале-2019 May You Live in Interesting Times, озвученная английским куратором Ральфом Ругоффом, отсылает к древнему китайскому проклятию, означающему что-то вроде «Не дай бог жить в эпоху перемен». Именно в такую эпоху — опасную и неопределенную, но таящую возможности — мы живем, и наша выставка будет не лишена драматизма. Понятно, что Эрмитаж — это нечто вроде государства в государстве. Направляясь вечерами на встречи-обсуждения к директору музея, я чувствовал, что иду во дворец, в резиденцию императора. Там несколько тронных залов. Парадные лестницы, анфилады залов — все это, конечно, производит сильное впечатление. Иными словами, Дворец, Храм, Музей.

Создан он был в 1764 году, но в 1852 году, после завершения строительства Нового Эрмитажа, открылся как публичный музей. Между этими двумя событиями несколько примечательных дат. В 1837 году в нем случился катастрофический пожар. Этот сюжет очень нас занимает. Еще одна катастрофа, почти стихийное бедствие, случилась в 1917-м. Наша выставка будет наполнена разными аллюзиями, разными сюжетами, и возникнет определенная перекличка между Венецией и Петербургом, потому что русский павильон выходит на лагуну, Эрмитаж выходит на Неву. Мы сделаем так, что из Эрмитажа можно будет наблюдать Венецию, а из нашего павильона — Эрмитаж.

Еще мы планируем снять форму с ног гигантских статуй Нового Эрмитажа — их копию мы перенесем в Венецию. Пожалуй, только к ногам атлантов посетитель и может прикоснуться в Эрмитаже, оставить на них след своих ладоней. Ведь в музее ты не можешь ничего трогать руками, здесь внимательно наблюдают за тобой и охранники, и смотрители, и видеокамеры. В каждом из нас музею видится потенциальная опасность — раньше такого не было. Мы хотим добиться смены впечатлений — поэтому у нас будет и масштабное видео наподобие огромных эпических фресок в итальянских храмах, и скульптуры в шкафах, и механические игрушки, отсылающие к эрмитажным часам «Павлин». Движущиеся фигуры мог бы сделать художник Александр Шишкин-Хокусай. И все эти работы, как уже существующие, так и специально созданные для биеннале, должны перекликаться с историей музея — неправильно было бы использовать бренд Эрмитажа в интересах того или иного художника.

16 января в «Манеже» откроется выставка «Христос в темнице» под вашим кураторством. Что мы на ней увидим?

Когда-то давно я обратил внимание на редкие в православной иконографии скульптуры: сидящий Христос с терновым венцом на голове и, как правило, с прижатой к щеке правой рукой — он в темнице, подвергнутый поруганию, ожидающий восхождения на Голгофу. Первые скульптурные изображения Христа в темнице появились в России сравнительно поздно — в XVII веке, при патриархе Никоне, и в последующие два века они периодически оказывались под запретом. Тем не менее в провинции, особенно на Русском Севере, эти резаные или истесанные деревянные статуи не уничтожались. Широкую известность получили так называемые пермские боги — скуластые, с характерными лицами. Строго говоря, это не выставка, а инсталляция на двух этажах «Манежа».

И вам удалось собрать для нее все, что вы хотели?

Мы составили список из семидесяти-восьмидесяти работ из разных собраний, но потом столкнулись с тем, что многие из них нетранспортабельны или отправлены на другие выставки. Так, одна из самых лучших скульптур экспонируется сейчас в Ватикане, и, что характерно, ее поместили в закрытый стеклянный футляр, а мы как раз стараемся избегать всех этих ужасных витрин, потому что это во всех смыслах неправильно. Эта выставка — плод совместной работы с архитектором Антоном Горлановым, который учился когда-то в Академии художеств и, надо сказать, был одним из лучших студентов. Проект, посвященный происхождению коринфской капители, сделанный на рубеже веков, мы придумали вместе: вечером, когда смеркалось, гости приплывали к Ботаническому саду, по темной аллее выходили к большой поляне, рассаживались на прозрачных стульях и через подзорные трубы смотрели, как прекрасный юноша, напоминающий легендарного Каллимаха, рисовал золотую коринфскую капитель. В тот день текст Витрувия напоминал проповедь, он прозвучал на латыни среди деревьев и цветов, с необычным для этого места пафосом.

Но вернемся к нынешней «Манежной» истории: Антон предложил использовать в инсталляции видео с колышущимися деревьями, бетон, металлические сетки, неоновые нимбы. Мы затемним «Манеж», выделим светом скульптуры. В общем, это будет не выставка в привычном понимании, а действо.

Недавно в Брюгге в католическом храме я видел инсталляцию, где была и скульптура бродяги со стигматами на скамейке у входа, и бассейн в центре церкви, который можно было перейти по камням аки посуху, и качели в алтаре, и даже чилаут в одной из капелл — прихожане были в восторге. Но в православных храмах такие проявления современного искусства пока не приняты.

Работы Яна Фабра тоже неожиданно смотрятся в вековых интерьерах антверпенских соборов. Так или иначе, но я считаю, что мы должны очень корректно, очень уважительно объяснить разумным людям, что делаем, о чем наш проект. Мы обратились к коллегам в Духовной академии, получили от них несколько глубоких богословских текстов, связанных с этим сюжетом, спасибо им большое. Кстати, мы уже разговаривали с итальянцами и предполагаем, что пусть в ином виде, с определенными коррективами, эта экспозиция будет позднее показана в одном из важнейших римских храмов Сан-Джованни-ин-Латерано.

Начался этот год для нас с выставки молодых российских и японских художников «Преодоление» в «Манеже», а закончился он совместной итальянско-российской выставкой в Рафаэлевском зале Академии художеств. Смысл этих выставок в том, чтобы показывать нашу школу рядом с другими академиями, быть частью большого мира — и в результате соединения работ художников разных стран еще и получается некая идеальная академия, в которой есть и реализм, и абстракция, и концептуализм, существующие вместе без жесткого конфликта. В декабре мы открываем небольшую выставку работ наших студентов в Римской академии художеств. В общем, интересная, насыщенная событиями жизнь.

У вас, Семен Ильич, есть дар превратить любое интервью в перечень побед и достижений.

Простите, если что не так.

Текст: Виталий Котов

Фото: Анатолий Седельников/Фотохроника ТАСС, архивы пресс-служб