Уличный художник и номинант премии "ТОП 50. Самые знаменитые люди Нижнего Новгорода" закрепил за собой титул новатора в сфере стрит-арта: полностью анонимно через надписи на фасадах зданий он напрямую обращается к жителям города. Тематика его работ различна – от простого констатирования фактов в ироничной манере до едких замечаний по поводу городской действительности.
Где появилась первая надпись? Сохранилась ли она до сих пор?
Пусть первой будет «Школьник, ты завтрашний рабочий» на облупившейся штукатурке школы №1 на площади Минина. Она довольно долго там провисела, около месяца, потому что была сделана довольно незаметным грифелем. Сохранность зависит от открытости локации, бдительности жителей и близости крупных событий.
Как так вообще получилось, что карандаш оказался в руке в порыве желания что-то написать?
Мне кажется, опыт подобной коммуникации через надписи был почти у каждого – в школе, во дворе, в периоды бесцельного ожидания или просто от торжественности момента. Вся Чкаловская лестница ими покрыта. И я в раннем возрасте, например, довольно долго переписывался в лифте с какой-то девочкой, и мы все никак не могли договориться о встрече – такой длинный обломный проточат. Что касается Синего карандаша, то это, скорее, попытка выключить собственное отчуждение. Когда я сталкивался c подобными текстовыми неопределенностями в городе, а не только с объявлениями о «работе «Виагры» для русских» или тегами, у меня всякий раз от этого безымянного остроумия случался хармсовский теплый «тюк». Я решил посмотреть, как будет реагировать город на слова.
Синий карандаш был выбран неслучайно?
Это, скорее, технический вопрос. Какое-то время у меня всегда был с собой красно-синий карандаш для редакторской работы, и коллеги дали мне в связи с этим такое «народное» имя.
Иногда фразы достаточно строгие или немного грубые. Как они рождаются? Это происходит мгновенно, или нужно подумать?
Подумать, конечно, нужно: все же я не сборник максим Ларошфуко на все случаи жизни. Сначала все держалось в голове, ловилось по ситуации и локализовалось в центре. Потом появился файл в телефоне, где все было записано, но он стал настолько гигантским, – в нем слились два года, десяток городов и настроений, – что ориентироваться в нем больше не получалось. Поэтому теперь, если «букв» нет в конкретном месте в конкретной голове, то они не воспроизводятся, а едкость формулировок получалась от изворотливой злости на какие-то конкретные решения градодержателей предыдущего порядка.
Говорящие надписи на стенах что-то вроде нового вида стрит-арта – есть ощущение, что стали новатором?
Нет, я тут совсем не новатор, и, более того, я не могу назвать себя ни стрит-артистом, ни просто артистом. Но надписи как техника в стрит-арте действительно используются довольно активно сегодня. Я никогда особенно не любил картинки, но надеюсь, все остальные тоже от них подустали.
Были ли сложности с правоохранителями? За вандализм наказывали?
Правоохранительных органов еще поблизости не оказывалось, но иногда приходилось объяснять людям, что и зачем я делаю, и мы довольно быстро находили общий язык. Я стараюсь быть аккуратным и не писать глупостей на свежевыкрашенных фасадах, памятниках культуры, знаковых объектах и прочих приятных взгляду местах, а трогаю только какие-то гнилые фанерки, старые бафы, баннеры, бордюры и прочие подобные конструкции.
Интервью: Нина Андреянова
Фото: Илья Большаков, @fuuu4707, @watch_blue_pencil
Комментарии (0)