Дарья Ярцева: «Все окружающее нас и мы сами – это вибрирующий орнамент»

Ваше поле деятельности – современное искусство, в качестве куратора вы сотрудничали с галереей сцена/szena, Cultural Creative Agency, сделали свой проект Deep List. Почему вы заинтересовались народными промыслами?

Мне было интересно изучить разные техники декоративно-прикладного искусства, которые сохранились в Нижегородской области. На мой взгляд, сейчас многие авторы уходят в форму и работу с традиционными материалами: деревом, стеклом, металлом, камнем. Современные художники все чаще обращаются к ремесленным практикам – это международная тенденция, которую я наблюдаю последние несколько лет.

Как, по-вашему, можно выстроить взаимодействие с локальным контекстом так, чтобы подсветить дух места и при этом не уйти в пустую декоративность?

Художественная сцена развивается в первую очередь через взаимодействие разных контекстов, локальных как в пространственном смысле, так и с точки зрения взаимодействия сообществ. И поэтому совместная работа художников и местных жителей, хранителей народных промыслов, оказывается одним из наиболее сильных с позиции влияния на искусство направлений. Речь идет не только о вопросах техники, но о работе с идентичностью, это требует тонкой настройки, умения воспринимать опыт другого как ценность. Я считаю важным, чтобы художники, кураторы из Москвы приезжали в Нижний Новгород, любой другой город, работали с местной культурой, так и наоборот – чтобы у локальных авторов была возможность показать свое искусство московской художественной сцене. И когда весь процесс оформлен институционально, как, например, это делают в FUTURO, появляются возможности для больших коллабораций и проектов.

Нижегородцы с детства привыкли и к хохломе, и к городецкой росписи, и к балахнинскому кружеву, поэтому интересен свежий взгляд со стороны – какими они вам видятся?

Первое, на что обращаешь внимание, – это орнаментальность. Пластические и геометрические узоры покрывают все поверхности независимо от материала народных художественных промыслов, а где-то создают основу, скелет предмета, как, например, объекты, сделанные в технике филигрань. Меня давно привлекал этот метод работы с металлом, были идеи создания работ из тонкой металлической проволоки, напоминающей кружево. Очень рада возможности познакомиться с Казаковской фабрикой филиграни, уверена, что мы придумаем что-нибудь совместно. В резиденции мне хотелось создать лабораторию сотворчества мастеров декоративно-прикладного искусства и современных художников, где происходит обмен виртуозным владением материалом, техническими навыками и новым визуальным языком, современной материальностью предметов искусства. Я как куратор лишь стремлюсь восстановить утраченные связи.

Что такие коллаборации могут дать зрителю? В чем смысл объектов, созданных под влиянием народного искусства?

Техники декоративно-прикладного искусства всегда очаровывали меня. На мой взгляд, они выглядят очень тонко и изысканно, отсылают воспоминаниями в детство и буфеты моих бабушек. Как куратору мне хочется раскрыть потенциал традиционных промыслов вместе с художниками, которые мне доверятся. В наши дни объекты народного искусства воспринимаются скорее как сувенирная продукция, хотя раньше они несли в себе сакральное и символическое значение, являясь оберегом. Искусство – это всегда отражение картины мира. Не уверена, что сейчас эти предметы по-прежнему представляют мировоззрение людей, которые их производят, – бесконечное тиражирование приводит к утрате первоначальных смыслов.

Вы общались с мастерами? Какое они произвели на вас впечатление?

Мне интересно, как в традиционных художественных практиках проявляет себя коллективное бессознательное. В рамках исследования и многочисленных поездок стал важен социальный контекст, я много общалась с людьми на производствах, а также непосредственно с мастерами. Всегда старалась наблюдать, кто работает в цехах и как устроено и функционирует каждое предприятие. На фабрике хохломской росписи я наблюдала интересный феномен, когда личность человека становится частью коллективного эстетического ландшафта: хотя у каждого изделия есть конкретный мастер, авторство стирается. Это прослеживается даже в том, как организованы и украшены рабочие цеха: женщины в нарядных орнаментальных платьях в окружении большого количества растений расписывают посуду традиционным узором – все вместе они становятся бесконечным орнаментом, который захватывает реальность и поглощает фигуру человека. Позже я увидела, как художницы, уже в своей повседневной городской одежде, выходили из здания фабрики – они вновь обретали свою человеческую конкретность.

Но современная мода тоже нивелирует индивидуальность – мы все носим одно и то же, одинаково выглядим…

Мода всегда создавала и будет создавать актуальные образы феминности, маскулинности: схожие лица, одежда, макияж. Это все внешние атрибуты, которые предлагают сконструировать свой внешний вид относительно очередного канона, однако есть глубинные различия в сравнении с тем, что я увидела на фабрике. Люди там не стремятся быть модными, коллективная работа и производственные процессы сонастраивают их между собой и синхронизируют в конкретном пространстве, растворяя персональное. Народное искусство работает с архетипами – архаичными образами, заложенными в каждом человеке на уровне фоновых знаний, все это транслировалось через народную культуру. На мой взгляд, мода быстротечна, в короткий срок невозможно сформировать систему архетипов, да и задачи такой нет.

Для современного человека традиционный узор может показаться несколько избыточным, даже утомительным. Он занимает всю поверхность, не оставляет свободного пространства.

Если обратиться к физике и теории струн, то все окружающее нас и мы сами – это вибрирующий орнамент, просто мы этого не видим. Помню, что после долгого пребывания на одном из самых масштабных производств у меня случилось визуальное перенасыщение. Я почувствовала головокружение, даже эффект дериализации. Орнаменты очень сильные по визуальному воздействию, они могут быть пластическими, как, например, хохлома, или геометрическими – чкаловский гипюр. Современные художники учатся читать традиционный орнамент, потому что видят в нем выразительную силу – это словно другой язык, и, освоив его, ты можешь говорить о таких темах, для которых порой сложно подобрать визуальную форму. Это новый канал воздействия на зрителя, который все чаще стал откликаться на аутентичные формы и материалы, – об этом говорит возросший интерес к текстилю, медиуму, который изначально воспринимался как только декоративный.

Когда предмет народного промысла вырывают из традиционного контекста, переносят в бытовую реальность нашего времени, он сохраняет свое воздействие на человека?

Мне сложно ответить на этот вопрос, думаю, что это индивидуально. Я люблю вещи из натуральных материалов, сделанные вручную, не идеальные по форме и фактуре. На предприятиях, занимающихся народными промыслами, до сих пор сохранилось ручное производство, они производят очень тактильные предметы, соразмерные человеку. Сейчас время маркетплейсов и доступности любых бытовых вещей разных цветов, материалов, эстетических предпочтений. Раньше не было такого изобилия товаров, люди сами создавали все необходимое или обращались к мастеру, поэтому в предмет вкладывали много символического. Мне очень нравится эта уходящая практика. Я бы с удовольствием создавала для своего дома и близких разные объекты, коллекционировала антикварные предметы материальной культуры, они дают совсем другое ощущение реальности.

Текст: Сергей Костенко
Фото: Диана Филатова
Свет: Артем Репин
Арт-директор: Юлия Анисимова
Стиль: Ева Эйгер
Одежда: salamaaashop
Макияж и волосы: Юлия Анисимова, Яся Кузнецова