Сегодня уже никого не надо убеждать, что все эти рисунки и надписи на стенах нижегородских домов – не хулиганство и не вандализм, а синергия городских пространств и молодой ничем не контролируемой творческой стихии. Художественные критики называют Нижний неофициальной столицей российского стрит-арта. Откуда есть пошло локальное искусство улиц и чем оно живет? Для арт-дропа «НН.Собака.ru» мы записали беседу нижегородских художников, которые создают уличный совриск здесь и сейчас.
Знакомьтесь, Синий Карандаш. Впрочем, слово «знакомство» здесь достаточно условно – художник работает анонимно. Его рисунки в технике текстового стрит-арта легко узнать по фирменному синему шрифту и лаконичной манере осмысливать события и состояния, знакомые любому горожанину.
Никита Этогде и Никита Mera представляют молодое поколение художников, тем не менее они успели поучаствовать в столичных выставках, их работы попали в коллекцию «Стрит-арт хранения», авторитетной институции, изучающей российскую уличную волну. Также они участники стрит-арт фестиваля «Место» 2021–2023. С 2017 года ребята издают журнал «Чертовщина» о нижегородской граффити-культуре.
Синий Карандаш: Изначально я занимался поэтическими текстами, но в какой-то момент мне стало неинтересно писать на бумаге в столбик. Уличные высказывания дают прямую связь с читателем, это самый простой способ выразить свой взгляд на происходящее вокруг, но требующий тактичности, так как поверхность города отражает существующую в нем сложную систему ценностей, связей и реальных процессов.
Этогде: У нас все началось с субкультуры, мы рисовали граффити-шрифты, как и многие в то время, вдохновляясь массовой культурой. Тогда это было модно, это было везде – в компьютерных играх, в телевизоре, на улице, на фестивалях типа Snickers Urbania.
Mera: Идея нашего журнала «Чертовщина» изначально была не в популяризации граффити, а в противопоставлении, отрицании. Он появился в период расцвета стрит-арт-культуры со всеми ее выставками, городскими фестивалями. А нам хотелось показать изнанку явления, именно его чертовщину. Со временем мы отошли от крайностей и стали в одинаковой степени освещать разные стороны уличного творчества.
Искусство гнилых досок
Нижний Новгород имеет одну непривычную для России особенность – удивительную толерантность к уличному искусству как властей, так и жителей. Работы художников обычно исчезают вместе со зданиями, а не под кистями коммунальщиков, как в Москве и Питере.
Синий Карандаш: Долгое время стрит-арт был всем безразличен: делайте что хотите, главное – на условном кремле не «тегайте». Разве что приезды чиновников и массовые городские события вызывали внимание: не дай бог кто-то из окна машины увидит непонятную надпись или рисунок, надо закрасить для приличия или фальшфасадом затянуть. Но существовала активная внутренняя уличная жизнь. Потом были разнообразные уличные фестивали и соответственно широкое зрительское внимание. А когда началась череда праздников – юбилей города, новогодняя, молодежная, культурная столица, – увеличился турпоток, нижегородский стрит-арт начали продавать туристам как особенность города. То есть появился взгляд со стороны, который стал сигналом для местных сообществ, бизнесменов, ивент-менеджеров, брендов, чиновников разного уровня, что происходит что-то интересное, некое художественное модное явление, и его тоже надо «брать».
Этогде: Я бы сказал, что уличное искусство стало нашей визитной карточкой, как в свое время нижегородские художественные промыслы вроде хохломы.
Синий Карандаш: Кроме того, нигде больше нет такого количества заброшенных, руинированных домов, как в Нижнем. Здесь это базовые места, где работают художники. Заходишь в любой двор в центре города и видишь все, что происходило в уличном искусстве за последние лет пять или больше. В нашей среде это называется «гнилые доски»...
Этогде: ...даже шутим между собой: сколько килограммов гнилых досок продал?
Синий Карандаш: То есть через уличное искусство происходит конвертация руин в образ города. Или, если еще шире, разрухи и ухода старого города – в турпоток.
Mera: В нашем городе много «дерева», поэтому художники часто обращаются к теме архитектурного наследия, рефлексируют на тему охраны старых домов, изображают узнаваемые объекты. Наверное, каждый из нас когда-то рисовал деревянные дома.
Синий Карандаш: Еще одна особенность, которую отмечают в Нижнем, – у нас удивительная вариативность уличного искусства. Есть много художников, иногда диаметрально противоположных, которые работают очень по-разному. И город так устроен, что есть возможность реализовать почти любую идею – от большого мурала до маленькой наклейки. Или расписать целый дом, случайно найденный на берегу Оки.
Этогде: По моим наблюдениям, в Питере преобладают граффити, Екатеринбург – больше про современное искусство, там многие уличные работы построены на тексте. А у нас представлено все, прокачаны все направления стрит-арта.
Адвокаты улиц
Где-то в середине десятых с нижегородским стрит-артом случилось то, что искусствоведы называют институациализацией: стихия уличного творчества стала упорядочиваться, принимать понятные формы. В 2015 году прошел фестиваль «Новый город: Древний», участники которого попытались переосмыслить древнюю городскую среду, в 2017-м – фестиваль «Место» с тем же посылом, в котором приняли участие полторы сотни художников со всей России и из-за рубежа. Эти события популяризировали стрит-арт, закрепляли его в массовом сознании. Но наши герои смотрят глубже.
Mera: Любая арт-сцена держится на инициативе отдельных людей. Кто-то должен был понять, что из молодых граффитчиков может вырасти полноценное художественное явление.
Этогде: У нас это был Василий Рогозин – я считаю его популяризатором нижегородского уличного искусства. Он стал адвокатом молодых художников, продвигал ребят в «Арсенал», в Нижегородский выставочный зал, в московский «Винзавод». До этого граффитчики существовали внутри своей тусовки, а он представил их городу и впоследствии всей стране. Для меня точкой отсчета популярности нижегородского уличного искусства стала выставка 2010 года Crosspoint в Выставочном зале.
Синий Карандаш: Василий вносил элемент импульса и творческой случайности. Для большой выставки он пригласил художников, разыграл в барабане их имена, кто с кем в паре или команде будет рисовать. Он настаивал на том, что работать надо коллективно, отсюда и название crosspoint – точка пересечения. В экспозицию вошли работы Никиты Nomerz, Максима Трулова с Ксюшей Ласточкой, Артема и Олеси Филатовых, Севы, Ивана Серого, Александра Фрухта и других известных сейчас художников, дизайнеров, зоозащитников.
Mera: Мы уже другое поколение, новая волна, которая с ними практически не соприкасалась. Мы росли при развитом капитализме с его изобилием, нам с самого начала были доступны и баллончики с краской, и любая информация о стрит-арте во всем мире. Но именно нижегородская школа повлияла на нас больше всего. Находясь в среде уличного искусства с самого детства, мы перенимали опыт прошлого поколения, что привело нас уже к чему-то своему. Вырастут ли из нас такие же заметные художники – пока непонятно. Что можно сказать точно, нижегородский стрит-арт развивается и молодеет с каждым годом.
Этогде: Мы тоже стараемся продолжить традицию нижегородского уличного искусства. В 2019 году с коллективом художников начали так называемые «садовые практики», рисуем в заброшенных садовых кооперативах. Одна из первых идей была – сделать там уличную галерею, но со временем это переросло в место переосмысления нашего творчества, поле для экспериментов и исследование явления садовых товариществ.
Сохрани мою речь
Сиюминутность высказываний уличных художников, привязанность их работ к конкретной территории затрудняют работу исследователей и коллекционеров. В Санкт-Петербурге существует упомянутое выше «Стрит-арт хранение» – единственная в России институция, где коллекционируют и исследуют уличное искусство, в том числе нижегородское. В Нижнем Новгороде в рамках проекта «Место» была создана онлайн-карта с отметками уличного искусства, кураторы и художники регулярно проводят тематические экскурсии.
Синий Карандаш: В Нижнем всегда были люди, которые «воровали» стрит-арт, с улиц пропадает все, что можно унести, в том числе инсталляции, доски с рисунками, плакаты, керамика, знаки. Очень хорошо, что сейчас за художественные произведения научились платить. В том числе собиратели. И вообще ценить художественные идеи. Еще лучше, что из массового сознания ушло представление о художнике как о странновато-гениальном, отрешенном от жизни живописце, которому ничего не нужно, кроме холста, масла и алкогольного топлива.
Этогде: Говоря про новую сцену уличного рисования, хотел бы выделить команду TheLovemarket – ребята за последние годы очень круто прокачались и делают огромные работы валиками на самых видных точках центра города.
Синий Карандаш: TheLovemarket раскидывает по стенам и крышам графичных животных и насекомых в черно-белой или сепийной цветовой гамме. Иногда это реальный паук, опутывающий угол дома, иногда хтоническая собакокреветка, иногда вздыбленная кошка. Довольно дико и обаятельно. Также я бы выделил такое явление, как «Ключ». Оно заполонило весь центр и продолжает осваивать новые территории, оставляя за собой вопросы: кто это и зачем они это делают?
Меra: В последнее время очень радует уличная активность Basir’а. Мне нравится его грамотный подход к выбору мест и узнаваемый стиль – приятные пастельные оттенки и сглаженные формы. На фоне тегов и городской грязи его работы смотрятся особенно свежо.
Синий Карандаш: Да, минималистические пейзажи Basir мне тоже нравятся. Он дополняет их латинскими фразами, например Dum spiro spero, и таким образом одухотворяет рисунки. Из текстового стрит-арта еще интересны объявления и визуальные тексты-коллажи Гражданки Сердце – «Звезды не воровать» или что-то другое. Также выделяется тегарь «Кусок», захвативший сейчас весь Нижний. «Кусок» на языке стрит-арта – это большие цветные буквы с именем граффитчика или граффити-команды. А у него «кусок» – это тег. Такой концептуальный ход. Но, на мой взгляд, однообразный и конфликтный, так как он не знает меры.
Текст: Сергей Костенко
Фото: Диана Филатова
Арт-директор: Даша Колосова
Стиль: Анастасия Копейкина
Макияж и волосы: Юлия Анисимова
Одежда: Rice (Russkiye), Select Studio, Befree
Комментарии (0)