Владимир Чернышев о сайт-специфик-инсталляциях в лесу, медленном искусстве и старом новом романтизме

Коллекционеры охотятся за звездами, бабочками и ночными радугами, написанными Чернышевым на частях старых заборов из нижегородских деревень, а также за графикой-процарапкой, похожей на ручную печать, но созданной при помощи копирки, красящий пигмент которой состоит из сажи и воска.

Место без названия в Нижегородском лесу

Владимир Чернышев — ​художник, который практически не участвует в artist-talks и не любит публичность. Он избегает ее и в выборе любимых медиа — ​например, сейчас сфокусирован на сайт-специфик-инсталляциях в лесу под Нижним Новгородом. Десять лет назад Владимир нашел безымянную точку, где до сих пор работает над своими инсталляциями, — ​заброшенное не-место в лесу, где когда‑то люди возводили самострои и разбивали огороды и сады. Художник называет этих стихийных садоводов summer house community. Сейчас там всего два-три участка, множество покинутых сараев-шалашей и четыре инсталляции — ​«Омут», «Остановка», «Замкнутый круг» и «Монумент».

Когда рабочие устанавливали «Остановку» в лесу, то до последнего не верили, что монтируют арт-объект. Они были уверены: Владимир смеется над ними и на самом деле скоро на этом месте появится объездная дорога. Тогда художник показал рабочим свои предыдущие работы, например огромный черный бассейн из гудрона. Только после этого ребята поверили, что их не разыгрывают — ​на свете действительно есть сумасшедшие, готовые за свои деньги со­орудить остановку, к которой никогда не при­едет автобус. Несмотря на то что работы Чернышева вписаны в вишлисты российского арт-энд-фэшн-комьюнити, увидеть их своими глазами не так‑то просто. Если вы захотите подождать чего‑то на «Остановке» или зайти внутрь «Замкнутого круга», то придется узнавать координаты у Владимира, связавшись с ним через сайт. Художник намеренно не включает свои инсталляции в туристические маршруты Нижегородской области и вообще всячески сопротивляется тому, чтобы путь к ним был легким и простым.

«Мне нравится медленное искусство, которое существует в специальном темпоральном режиме, в который зрителю нужно специально погрузиться. Это должно быть сложно и долго — ​узнать координаты, до­ехать на машине, пройти путь по лесу. Этот процесс — ​и есть произведение. Остановка сама по себе — ​это пауза, ведь на ней люди обычно ждут транспорт, укрываются от дождя, просто остаются посидеть. Она играет роль пространства замедления, и это мне очень близко», — ​объясняет Владимир.

Существует тиражная документация «Остановки», которую можно приобрести, чтобы поддержать создание сайт-специфик-инсталляций в лесу. Галерее Artwin, с которой сотрудничает Владимир, поступало предложение о приобретении прав на саму работу, но обсуждение сделки заглохло. А значит, у решительного коллекционера все еще есть шанс — ​что может сделать собрание современного русского искусства по-настоящему осмысленным, если не идея бессмысленной и беспощадно недоступной «Остановки» в лесу?

Заповедный замок

Несколько лет назад посмотреть на лесные проекты Владимира приехала сотрудница «Гаража». В лесу она встретила одного из местных жителей и провела ему медиацию. Хозяин самостроя послушал москвичку и сказал, что вообще‑то произведения тут были всегда, сколько он себя помнит, «и не надо мне выдумывать про ваши арт-проекты». Создателя инсталляций такая реакция только радует — ​мифы и легенды создают себя сами. Строительство следующего проекта в заповедном лесу начнется летом, он будет называться «Замок».

Для Владимира замок, как и остановка — ​олицетворение понятия «бессмысленность». «Образ замка занимал меня с того момента, как я стал художником. Мне очень нравится история Нойшванштайна — ​замка, который хотел построить для себя безумный король Баварии Людвиг II. Этот грандиозный проект не имел никакого практического смысла — ​во второй половине XIX века замок не нужен был для оборонительных или стратегических целей. Вместо запланированных 3 лет Нойшванштайн возводили 16, но так и не закончили, потому что король загадочным образом умер», — ​рассказывает Владимир. Пока новая инсталляция Чернышева готовится к воплощению, проникнуться духом романтизма можно, разглядывая мрачные замки на его графике. Всерьез о романтизме Владимир начал размышлять в 2023 году, когда стартовала подготовка его выставки в Дрездене, которая наложилась на объявленный в Германии год Каспара Давида Фридриха — ​самого известного художника романтизма. Графические листы с фрагментами природных ландшафтов, охваченных огнем, работу на дереве «Связанная радуга» с горящей радугой и новый site specific мурал — ​с 5 апреля в галерее Kunstverein Dresden. В процессе работы над выставкой оказалось, что романтизм, как совы у Линча — ​не то, чем кажется.

Старые новые романтики

«У раннего немецкого романтизма есть всем известный эстетический оттенок лиричности, сказочности. Мы вообще знаем о нем скорее как о литературном движении. На самом деле это было мощное и очень прогрессивное философское течение — ​это не только картины с ребятами, которые смотрят на Луну», — ​смеется Владимир. Казалось бы, что общего между дерзким лэнд-артом современности и пейзажами художников­романтиков из музейных коллекций? Между инсталляциями в нижегородском лесу и каким‑­нибудь «Аббатством в дубовой роще» Каспара Давида Фридриха? Владимир находит связь в том, что именно романтики начали изображать фрагменты реальности, оставляя зрителю возможность домыслить то, что осталось за рамками холста. По сути лэнд-арт мы в основном воспринимаем через документацию — ​фотографии и видео. Контекст приходится домысливать, особенно если координаты нужной инсталляции неизвестны. «Еще одна важная штука — это переход от понятия времени к понятию темпоральности, что полностью переворачивает отношение к самому концепту произведения искусства. Об этом можно почитать у известных теоретиков современного искусства, таких как Питер Осборн, Ричард Мейер, Клер Бишоп», — ​объясняет Владимир. Видеть такие связи — ​суперсила Владимира Чернышева. Она позволяет параллельно строить замки в лесу, создавать графику для проектов Дома Радио, готовиться к арт-ярмарке в Сеуле и осмыслять свою работу через эссе Арнольда Шенберга и исследования о романтическом императиве.

Автор: Юлия Суслова