Ученый Илья Воротынцев о трендах в науке и пассионарности Менделеева

Каким был ваш путь в науку?

У меня это семейная история, папа, Владимир Михайлович Воротынцев, тоже химик, поэтому с семи лет я проводил время в его лаборатории в академическом институте, паял из стекла, трубочки мастерил, компьютер там был, кстати, еще в начале девяностых. В десятом классе решил поступать на физфак, а потом опять вернулся к химии. Вообще, это весьма нетипичная история: не так уж много людей продолжают семейную традицию в сфере науки, потому что приходится постоянно бороться с этим предвзятым отношением – «а, профессорский сыночек», особенно в начале карьеры это гарантирует повышенные требования и серьезную ответственность.

Что движет молодыми людьми, когда они идут в науку?

Ну, прежде всего, это интересно: это же постоянная возможность познать непознанное. Но, надо сказать, когда я заканчивал университет, в науке захотело остаться не так уж много людей, хотя в моей группе, например, очень многие защитили кандидатские, а один даже и докторскую. Но надо понимать, что современный ученый – это совсем не тот персонаж, которого вы, может быть, представили – эдакий сгорбленный семидесятилетний старичок со странной прической, в очках в роговой оправе. Это в постсоветское время часто действовали, исходя из такой установки: если я чем-то занимаюсь, то должен заниматься этим всю жизнь. Сейчас в науке важно следить за трендами: все меняется очень быстро, и ученые должны чувствовать эти перемены, видеть их потенциал и уметь совершать вираж из одной сферы в другую. Кроме прочего, ученый сегодня должен быть еще и прекрасным оратором, человеком, который своем докладом захватит внимание, поведет за собой. Например, есть такой ученый из Манчестера – Питер Бад, на его докладах я буквально сижу с открытым ртом, пораженный, ошеломленный. А после выступления американца Эдварда Каслера, который в ходе своего выступления даже упал со сцены, я решил, что буду защищать кандидатскую диссертацию по аммиаку, – человек действительно вдохновил меня уровнем своего научного энтузиазма.

Какие сейчас в науке тренды?

Сегодня востребованы проекты, связанные с переходом на «зеленую химию». Эта тенденция поддерживается и экономикой, потому что собственники бизнеса всегда хотят, чтобы себестоимость была ниже, и здесь как раз ученые могут побиться за то, чтобы технология стала энергоэффективной.

Расскажите о вашей лаборатории мембранных и каталитических процессов: это правда, что она самая красивая в городе?

Мы постарались, чтобы это было так, чтобы было много света, много стекла и металла. Нашей целью было организовать современное и функциональное пространство, в котором хочется работать. Я много путешествую, вижу примеры коллег в других городах и странах, и, конечно, хочется привнести все лучшее в свою работу, ведь здесь, в лаборатории, мы проводим значительную часть жизни. У нас большой коллектив, много молодых сотрудников, мы стараемся после защиты диссертаций оставлять у себя кандидатов наук, чтобы построить молодую, сильную команду, которая сможет работать над серьезными задачами. Завод построить, например.

Чем занимается лаборатория сегодня?

Изначально мой папа работал в институте, который занимался получением высокочистых веществ, – они используются в микроэлектронике, – мы и сейчас занимаемся этим, но пытаемся эти высокотехнологичные вещи перенести в массы, например, занимаемся выделением диоксида углерода из топочных газов. Кроме того, мы работаем и над созданием новых материалов, то есть подходим с двух сторон и делаем и материалы, и сам продукт, – получается полный цикл. Важно понимать, что это коллективная работа, – мы всегда находимся в контакте с нашими коллегами из Казани, Москвы и из других стран, например, у нас сейчас идет проект с Новым Лиссабонским университетом.

Как обстоят дела с финансированием?

Российский ученый – это человек, который не может жить на один оклад, потому что он по сей день невелик, и все дополнительное финансирование возможно за счет тех грантов и проектов, которые ученые получают. Вот, например, если у вас есть грант Российского научного фонда, то это круто, а у нас таких грантов в прошлом году было пять. Кроме того, сейчас бизнес стал активнее идти на взаимодействие с наукой. Раньше можно было все купить на Западе, а сейчас все же бизнес обращает внимание на отечественные разработки, и это для науки очень хорошо – мы готовы к активному взаимодействию. Идея нашей лаборатории заключается в том, чтобы объединить мембраны, катализ, синтез и разделение веществ в одном аппарате, чтобы, образно говоря, все в одном горшочке варилось.

Что для вас химия?

Это уникальная наука, целая мировоззренческая система, в которой место для волшебства остается и по сей день. Это правда так, потому что, например, ты можешь как по прописям делать один и тот же эксперимент, и один раз все получается, второй получается, а на третий что-то идет не так, и там такая тонкая материя, что, оказывается, надо было еще дунуть-плюнуть – и вот тогда бы все вышло. Я, конечно, утрирую, но не забывайте, что химия как наука самостоятельно определилась в XVI-XVII веках, а до этого была алхимия, а там главные вопросы были, сами знаете какие: получить философский камень, эликсир молодости, ну и вожделенная задача – научиться все превращать в золото. Попутно было сделано много важных открытий. Для меня химия – это жизнь, без химии невозможно ничего, все вокруг – это химия, без нее нет жизни, как бы пафосно это ни звучало.

Чем вы больше всего гордитесь?

Тем, что наша лаборатория не боится браться за новые задачи, нам не страшно идти в новые области, а в стремлении к взаимодействию с индустриальными партнерами мы большое внимание уделяем промышленному дизайну: нам абсолютно искренне хочется, чтобы результат нашей работы был еще и красивым и нужным обществу.

Кто ваш кумир в мире науки?

В последнее время я серьезно увлекся изучением жизни Дмитрия Ивановича Менделеева – много читаю о нем. Удивительно разносторонний человек, пассионарий, личность, политик и патриот своей страны. Интересно открывать ученых с разных непривычных сторон, усиливать их роль не только в строго научной сфере. Я организовывал ассамблею молодых европейских химиков в Петербурге и там водил всех по местам, где работал и жил Дмитрий Иванович. Россия вообще вызывает у всех большой интерес. Недавно я был в Праге на мембранной конференции, там каждый второй коллега сказал мне, что очень хочет приехать в Россию, а каждый первый уже здесь бывал. Что бы ни происходило в мире, будь то санкции или какие-то политические дрязги, на мир ученых это влияет в последнюю очередь: мы, наоборот, всегда за объединение, за коллаборацию. Ученые вообще очень добрые люди.

Интервью: Анна Лобова

Фото: Александр Гордеев, из личного архива героя