"Мне – тридцать семь, у меня свой дом, трое детей, блокнот в кармане и камень за пазухой. Я дорожу тем, что нажил, и ненавижу то, что потерял, потому что потерянное не умирает, но продолжает жить без меня. Моя карьера: три издательства, сорок серий и две тысячи книг, половина из которых станет свидетельством против меня на Страшном Суде" (Вадим Назаров. "Это я, Вадичка").
Одна из ключевых фигур отечественного книжного рынка. Первооткрыватель фэнтэзи (Толкиена и Перумова), один из вдохновителей серии "Азбука-классика". Поставщик новых имен в русскую литературу. Окончил журфак ЛГУ. В Питере работать не захотел, пошел в большую журналистику. "Экспортировался" в Калининград – не очень "угнетенную советской властью область". Уйдя из журналистики, нашел приятное применение образованию, которое в конце 80%х казалось ему неудачным.
– Что повлияло на решение бросить журналистику?
– Я как-то брал интервью у одной тетки, которая всю жизнь ваяла бюсты Ленина. Потом перестала, потому что начала сохнуть рука. Этот случай меня потряс. Стало ясно, что если я и дальше буду писать свою бесконечную заметку "про людей хороших", то у меня тоже что-нибудь отсохнет. Дело не в разногласиях с режимом: если я получал от режима деньги, значит, у нас с ним не было разногласий. Журналистами становятся либо от болезненного человеколюбия, либо, наоборот, из ненависти ко всем этим уродам, которые мешают нам жить. А я просто сбежал в Питер, где жили моя жена и малолетняя дочь. К этому времени вышел Закон о печати, который позволял человеку с улицы организовать книжное издательство, что я и сделал в Василеостровском молодежном центре. Под его крышей существовало тогда много творческих проектов, включая "Там-Там". Издал русско-финский разговорник, еще какую-то ерунду.
– Издательство "Северо-Запад", главным редактором которого вы работали, тогда же появилось?
– Дело было так. На истфаке, в магазине "Академкнига", служил такой странный человек Коля. После работы он шел с Менделеевской линии на Восьмую, и там снова торговал, правда не "литпамятниками", а газетой "Совершенно секретно" и "Исповедью на заданную тему" одного опального члена ЦК КПСС. Коля Буций был гений и работоголик. Я пришел, поговорил с ним и на следующий день стал главным редактором "Северо-Запада". Первой выпустили брошюрку некой Введенской "Пасхальный стол". Страна тогда готовилась к первой свободной Пасхе. Мы сидели в подвале заколоченного кинотеатра "Балтика", и очередь за этой книжечкой стояла от "Балтики" до метро "Василеостровская". Потом был "Осенний крик ястреба", первая в СССР книга Бродского. Говорят, в ней чудовищное количество опечаток, но она до сих пор мой самый известный проект.
– Начало 90-х. Это было голое поле, на котором строился отечественный бизнес, и книжный в том числе.
– Прошло много лет, и я могу назвать людей, которые построили книжный бизнес в стране. Это были Борис Гребенщиков и Сергей Курёхин. Сам книжный бизнес, по-моему, во многом начался с "Северо-Запада", а эти люди оказали решающее влияние на его формат. В 80-е годы Гребенщиков был таким апостолом жанра fantasy. Все, кто умел читать по-английски, читали "Последнего Единорога", "Волшебника Земноморья" и "Эмбер". Эти книги были не просто модой, но, как в песне поется, чем-то большим. Семиконечная эльфийская звезда на торговой марке "Северо-Запада" привела нас к успеху, на который мы, честно говоря, не рассчитывали. Растление издательства довершил Курёхин. В отличие от Гребенщикова, который манипулировал нами издалека, Капитан явился во плоти и с порога объявил, что мы должны издавать битников и киберпанков. Он приводил в нашу контору каких-то страшных людей, которые оказывались великими переводчиками, приносил пластинки и книги, очаровывал и подстрекал к безумствам. Некоторые из этих безумсти были реализованы, но кое-что еще осталось. Например, Курёхин предлагал издавать к каждой книге саундтрек - оригинальную звуковую дорожку, которая создаст необходимый для чтения фон. По-моему, это славный проект…
– У вас есть интуитивное ощущение, чего ждет читатель?
– Читатель ждет того сладкого яда, который уже однажды попробовал – такого текста, который башню снесет или, в крайнем случае, развеселит. Человеку не должно быть стыдно, когда он покупает книжку для того, чтобы развлечься в течение пяти вечеров. Я знаю массу приличных людей, которые перед сном читают Донцову. Они в этом никогда не признаются. А сами следят за ее новинками. Я недавно понял, что ханжа – это человек, которые грешит левой рукой.
– Можете назвать удачную книгу, изданную "Амфорой"?
– Любой роман Макса Фрая. Те, кто считает, что это пустышка, ошибаются. Там есть следующий пласт и с сюжетом все в порядке. Фрай – "писатель в движении".
– Вы издаете большое количество молодых, никому абсолютно не известных отечественных авторов. Вы делаете на них ставку?
– Издатель – это игрок, делает ставку за ставкой и ждет успеха, который окупит все проигрыши. Я прекрасно понимаю, что настоящий успех ждет именно русского автора. Но русский автор еще не понял правила игры, не хочет думать о таких подлых материях, как занимательность и ясность. У нас что ни роман, то роман романыч, а читать нечего. И каждый день мы вскрываем папки с рукописями, надеясь, что однажды нам повезет…
Комментарии (1)