Первый учитель известных актеров, в числе которых и тот, кто забирает главную награду Каннского кинофестиваля. Кстати, последний (Марк Эйдельштейн, если что) зовет ее бабушкой... Знакомьтесь, Лариса Ракова – режиссер из Балахны, воспитавший не одно поколение профессиональных актеров. Она живет театром и умеет им «заражать» – из-за родства со Станиславским или из-за счастливого детства. Специально для «НН.Собака.ru» Мастер вспоминает важное из своей насыщенной биографии. Кокетливо, загадочно, как велит сердце.
Я родилась в поселке Чернораменка Балахнинского района. И жила там до поступления в культпросвет (Нижегородский областной колледж культуры. – Прим. редакции). У нас все были поющие. Струнный оркестр, хор, танцевальный коллектив... только театрального объединения никогда не было... С 12 лет участвовала во всех самодеятельностях!
Меня звали «Любовью ходячей». В Чернораменке мы с бабушкой, мамой, папой, сестрой жили в доме десятников, похожем на общежитие. Там был один подъезд, один коридор. И я помню, как по нему расстилали тряпки, фуфайки, кто-то садился на них в карты и домино играть, кто-то – семечки щелкать, а я бегала. Меня ловили, угощали конфетами. После окружали и спрашивали: «Лариса, ты кого любишь?» И я каждому на ухо шептала: «Тебя». Атмосфера такая добрая была, что, мне казалось, все родные. Поэтому всех любила и все любили меня.
Папа обожал маму. Души в ней не чаял: «Ира, я тебя люблю! Ира, ты у меня всех лучше!» Даже перед смертью заявил: «Подойди, я тебе нос откушу, чтобы ты никому не досталась». Бабушка ему постоянно говорила: «Санька, да хватит уже...» Наверно, из этого и сложилась моя потребность – обязательно кого-то любить. Я без этого не могу.
Муж – мой первый и единственный мужчина. У нас была сильная любовь, но сначала я не обращала на него внимания – он плохо учился... Потом уже, когда подросли, попала в его вокальный ансамбль, и все случилось. Пять лет просто дружили, после поженились. Он был музыкантом, учился в Нижегородском музыкальном училище, правда, ушел оттуда в конце третьего курса. Хотя ему пророчили композиторское будущее – на слух играл Бетховена!
В детстве мечтала стать адвокатом. Многие твердили мне: «Лариса, ты со своей душой должна быть хорошим защитником». У меня это отложилось, к тому же я хорошо знала историю, поэтому еще в школе определилась – пойду в юридический колледж. Но самодеятельность меня затянула.
Уже много лет живу театром. Хотя в культуру попала случайно. Она всегда была высоко от меня, я и не думала, что можно работать по этой специальности. Начала петь в вокальном ансамбле, а потом неосознанно поступила в культпросвет на хоровое отделение – у меня все ненормальное. После училища, когда проходила практику в Дальнем Константинове, познакомилась с Леночкой Захаровой из театрального отделения. Она заразила меня театром, я же человек такой – все впитываю! Тогда в один момент решила уехать в Москву, поступать на режиссерский факультет.
«Ну, ты аферистка, Ковалева!» – сказала мне однажды Леночка Захарова. Она, бедная, готовила меня к вступительным, хотя сама только диплом получила. И в результате мне по режиссуре ставят четыре, а у нее – три! Я в этом ничего тогда не понимала, но у меня было очень сильное стихотворение поэтессы Ирины Снеговой, до которого Лена не дотрагивалась. Помню, стою перед комиссией, забываю подготовленную программу, и вдруг:
Что было, то было...
А было? Было.
Наверняка.
Солнцем глаза слепило,
Ветром наотмашь било.
Сыпало вслед снега...
А я все равно любила,
Очень тебя любила.
Что было, то было...
Забыла.
Окончательно.
На века...
Оно меня спасло. Заведующий кафедрой сразу сказал: «Эту берем».
Я правнучка Станиславского. Мой мастер Юрий Георгиевич Поличинецкий учился у Марии Осиповны Кнебель. Единственный режиссер-женщина у Станиславского, говорят, она ему как дочь. Получается, Юрий Георгиевич – внук, а мы с ребятами с курса – правнуки. Поличинецкий – гениальный. Учились у него на заочном отделении, но результаты были лучше, чем у студентов дневного. Спектакли очень сильные ставили. Представьте, мы только приехали в Москву, шмотки бросили и уже репетируем! Все было расписано, за 40 дней сессии много всего успевали сделать. Но мне было тяжело, я же пришла с хорового. После первого курса даже сбежать хотела, но меня остановили.
«Да тебе писать надо!» – говорила мой педагог Людмила Михайловна. Я же в юности была капитаном команды КВН, сочиняла мальчишкам из армии тексты. А после 10-го класса вообще работала в редакции газеты «Торфяник», печатала и верстала. Нахваталась всего у корреспондентов, редакторов. Писала хорошие стихи, в основном про любовь. Все это сохранилось в моих личных дневниках.
Моя личная трагедия – в родной Балахне 30 лет не ставят спектакли. Хотя я лично занималась развитием местного театра. Многие артисты, которые сейчас играют на лучших сценах страны, выросли именно там, со мной. Сейчас, к сожалению, это никому не интересно.
Я модница. Правда, одно время вообще на себя внимания не обращала. Но когда пришел возраст, печаль, начала поднимать настроение через зеркало, работая над собой. Чем старше становлюсь, тем больше хочется чего-то интересного. Звоню Олеське (Эйдельштейн, дочь Ларисы Александровны. – Прим. редакции) и говорю: «Надевай побрякушки, они настроение создают!» Надела – и уже в форме. Ну, почти.
Прислушиваюсь всегда ко всем, а зря... Вот есть у меня одно платье – черное. Мне его дочь отдала, и оно прямо царское. Жалею, что не в нем была в Пакгаузах на премии «ТОП 50». Олеська отговорила – сказала: «Нет, мама, не надевай! Будь поскромнее».
Моя сверхзадача – прочитать вам любимое стихотворение! Обожаю его, и все...
Сто часов счастья…
Разве этого мало?
Я его, как песок золотой,
намывала,
собирала любовно, неутомимо,
по крупице, по капле,
по искре, по блестке,
создавала его из тумана и дыма,
принимала в подарок
от каждой звезды и березки…
Сколько дней проводила
за счастьем в погоне
на продрогшем перроне,
в гремящем вагоне,
в час отлета его настигала
на аэродроме,
обнимала его, согревала
в нетопленном доме.
Ворожила над ним, колдовала…
Случалось, бывало,
что из горького горя
я счастье свое добывала.
Это зря говорится,
что надо счастливой родиться.
Нужно только, чтоб сердце
не стыдилось над счастьем трудиться,
чтобы не было сердце
лениво, спесиво,
чтоб за малую малость
оно говорило «спасибо».
Сто часов счастья,
чистейшего, без обмана.
Сто часов счастья!
(Вероника Тушнова)
Текст: Анастасия Андреянова
Фото: Арина Федотова
Стиль: Мария Мужжухина
Макияж и укладка: Юлия Самарина
Одежда, обувь, аксессуары: ANNUKO, Alexia Dresses, YOU WANNA, 2SIDES, Emily Corset, YOUR ANTIHERO, «Сундук», VIC MATIE’, Zara, оптика Optima
Комментарии (0)