Кира Вайнштейн

Сейчас вы выпускаете миньон «Карусель». Почему не полноценный альбом?

Решили не замахиваться на большой формат. Альбом требует долгой работы, на него труднее найти деньги и время. Я не очень плодовитый артист, песен пишу мало. Будет четыре трека, три из них слышали только москвичи, а песню «Лес» мы играли уже довольно часто.

Когда появилась Kira Lao, у вас были только гусли, виолончель и битбокс, преобладали акустика и тихие песни.

Я стала смотреть на вещи более реалистично. Так сложилось, что в Москву я уехала одна, никто со мной не захотел. Я могла бы найти новую виолончелистку, научилась бы хорошо играть на гуслях. Но зачем? Решила попробовать что-то другое. Страха не было, я ведь и раньше играла с разными людьми. Теперь же я перешла в такой режим, когда просто пишу песни, так чтобы они одинаково хорошо звучали, когда я играю их и сольно, и с группой.

«Карусель» записывали в Новгороде или в Москве?

Дома, в Великом Новгороде, я не была уже довольно давно, поэтому решила записать вокал там. Инструменты — в Москве, в спартанских условиях, в помещении без отопления. Помогал наш саундпродюсер Арсений Федоров. Он понимает, какого я хочу добиться звука, занимается сведением и записью и иногда выстраивает саунд на концертах. В Новгороде найти такого человека не представлялосьвозможным. Поскольку он же записал мой прошлый альбом, «Шалфей», новый релиз получился в том же ключе. У нас теперь нет акустических инструментов. Только гитарная музыка, рок.

Вы стали играть на синтезаторе? Раньше настойчиво требовали фортепиано.

Ограничивать себя парой-тройкой клубов с фортепиано было бы глупо. Причем некоторые нам и не по плечу. Меня убедили, что ставить ультиматумы — дурацкая затея, а в условиях России — бредовая. Ну вот сейчас мы снимаем квартиру с пианино, а что будет послезавтра? Я не была против синтезаторов, но я не хотела играть на них те же партии, что на «фоно». Теперь стараюсь делать более универсальные вещи, мне интересно экспериментировать, синтезаторы добавляют красок. Музыка раскрывается иначе.

Чем объясняются такие кардинальные перемены?

Когда ты в Новгороде,ты в прострации. Никто никуда не торопится. Ты как в консервной банке или под куполом, не понимаешь, что происходит, куда все движется. А в Москве становишься частью карусели. Об этом и будет новый релиз. По утрам на кольцевой испытываешь очень сложные чувства. Мне это нравится как художнику, но при этом не всегда удается сохранить внутреннюю гармонию.

Но родились вы не в Новгороде.

Да, и меня раздражает, когда говорят про мои «новгородские корни». Я родилась на Камчатке, жила там мало, но достаточно, чтобы с щемящим чувством вспоминать, как из окна были видны вулканы. Потом мама отвезла меня к бабушке с дедушкой в Волгоградскую область, где я пробыла до пяти лет. Потом еще год на Камчатке — и Новгород. Он хорош тем, что там много древней архитектуры. В центре интересно, а на окраине — обычные коробки.

Как произошел переезд в Москву?

Спонтанно и по-глупому. Хотела жить отдельно, после очередной семейной ссоры по максималистски сказала: « Уезжаю в Москву» . Знала там одного гитариста, с которым планировала играть. Собрала рюкзак, в кошельке — четыре тысячи рублей. Вкалывала черт-те где за копейки. Еле выбралась из долговой ямы. Даже в РИА «Новости» потрудилась. Тогда как раз пошла волна митингов, выборы, я наблюдала все это изнутри, видела, как зарождаются протестные процессы. Это меня тоже как-то спустило с небес на землю.

Как мама относится к вашему творчеству?

У меня в семье никто не интересуется музыкой. Сестра ходит иногда на концерты, а мама, она у меня экономист, относится скептически. Думает, что это все пройдет, я это брошу. Хочет, чтобы я больше занималась журналистикой, я же окончила в Новгороде журфак. А мне трудно объяснить, что я себя иначе не вижу. Так что тема музыки дома не обсуждается.

При этом играть вы начали рано?

Да, еще в школе у меня было много непонятных групп: готика, авангард с аккордеоном и кларнетом, словом, какой-то бред. Что можно еще придумать в тринадцать лет? Первая серьезная группа называлась «Мимикрия». Мы играли что-то вроде гранжа.

Правда ли, что теперь песни будут только на русском? Раньше вы пели и по-английски.

Когда живешь в Новгороде, в капсуле, английский язык — удобная маска. Я ведь даже не сама писала эти тексты, мне друзья переводили, а в итоге никто меня не понимал. Сейчас мне кажется странным, когда наши музыканты поют по-английски. Мне иностранцы говорили после концертов: «Какого хрена ты поешь по-английски, русский так интересно звучит!» Думаю, на следующем концерте вообще не будет ни одной песни на английском.

Что у вас есть помимо музыки?

Есть дача. Я стараюсь ходить в бассейн, на йогу. Посещаю много концертов. Люблю готовить. Редко, но метко. Заморочусь — так на полдня. Делаю какие-то хитрые маринады. Пока нарежешь, смешаешь, дождешься готовности, уже спать пора.

Текст: Радиф Кашапов
Фото: Федор Битков