«Я не ревную к чужой красоте, это очень глупо. Каждый человек индивидуален — даже грудные младенцы плачут по-разному», — мягкая речь грузинской примы течет размеренно и плавно: так на Кавказе произносят тосты. Когда-то Ирма, подобно сказочной царице, часто взирала на свое отражение в зеркале и оставалась довольна увиденным. «Рассматривать свое лицо полезно, — полагает она, — человек должен стремиться к здоровой, объективной самооценке, хотя при этом вано избегать самолюбования». Впрочем, кажется, что для примы Мариинского театра телесная красота ничто по сравнению с гармонией творчества. Даже в секс-символе европейского кино — Софи Лорен, на которую ей всегда хотелось быть похожей, балерина в первую очередь видит психологическую глубину ее героинь и лишь затем физическую привлекательность. Поиск художественного совершенства, в котором так преуспела Софи, главный жизненный стимул Ирмы. «Однажды я ощутила абсолютную красоту и гармонию мира. Как-то на гастролях в Израиле пришлось танцевать под открытым небом. И вот я делаю тридцать два фуэте, оказываясь то спиной к публике и лицом к морю, то наоборот... Пустынная морская гладь, вечерний горизонт сменялись завороженными лицами зрителей. Я тогда чувствовала всю полноту жизни и продолжала вращаться, вращаться, вращаться...»
Комментарии (0)