ТОП 50 2010. Арсений Морозов

 

Сергей: Твоя музыка кажется мне размышлением на тему Ленинградского рок-клуба. Это продолжение его традиций или постмодернистское переосмысление? Я вижу искренность и одновременно ищу некую игру. Или ты просто ебашишь и ебашишь?

Арсений: Скорее, ебашу и ебашу. Но если говорить о рок-клубе, то я отношусь к тем людям, которые в 1980-е – период его расцвета – слушали бы исключительно западную музыку. Постмодернизм вообще имеет место абсолютно во всей гитарной музыке, популярной или не очень, еще годов с 1960-х. Я ориентируюсь на зарубежные группы.

Сергей: Своего пути у нас действительно нет. Помоему, сегодня существует некая общая, глобальная культура за счет Интернета.

Арсений: Мне хочется верить, что мы ничем не хуже, чем мир за границей. Должны же наконец исчезнуть комплексы того времени, когда сложно было купить джинсы. Только освободившись от материального, можно думать над общечеловеческими вопросами.

Сергей: Да, самое главное – не думать о деньгах и заниматься своим делом независимо от их наличия.

Арсений: У меня сложные отношения с деньгами, я с этим смирился. Гораздо легче, когда их нет, поэтому я стараюсь сразу избавляться от заработанного. Простой пример из жизни: когда идешь по улице с деньгами, то автоматически начинаешь отвлекаться на витрины магазинов, сравнивать, чего тебе хочется больше, а с пустым кошельком думаешь о нормальных вещах. В свое самое счастливое время я жил в квартире с книгами по искусству и планировал, как отстоять собственное право на жизнь. По вечерам я придумывал песни, а с утра записывал их на магнитофон, потому что больше никакой аппаратуры не было. Так появился альбом nichego. Cейчас в моей жизни существует много отвлекающих факторов: нужно куда-то ездить, встречаться со знаменитостями, нервничать.

Сергей: Какая у тебя аудитория?

Арсений: Мужчины после сорока, которые интересуются психоделическим роком и раздираемы социальными трудностями.

Сергей: Полагаю, это обычно происходит с мужчинами от сорока до сорока трех. Понятный точечный удар. Человек помоложе вообще неинтересен музыканту как потребитель музыки.

Арсений: Молодые – самые активно скачивающие потребители.

Сергей: Не секрет, что молодежь дрочит чаще остальных. Но это не значит, что для нее нужно открывать публичный дом. У нее нет денег туда ходить.

Арсений: Не спорю. Последний, с кем я общался после концерта, был как раз сорокалетний журналистангличанин, который проникся нашей музыкой.

Сергей: Раньше музыкальные коллективы создавались, чтобы в итоге разбогатеть, но сейчас этот период закончился. Наступило замечательное время! Ты как считаешь?

Арсений: Я не знаю другого, но это мне нравится. Сейчас музыку делают меломаны, люди, которые действительно ею увлекаются. Жаль, что в России у нашей группы нет крепких конкурентов, чтобы мы грызлись в хорошем смысле этого слова, старались быть лучше и тем самым повышали качество исполнения.

Сергей: Чем больше людей будут капитально ебашить для того, чтобы ебашить, тем выше поднимется общий культурный уровень граждан. Культура не может не жить, а мы сейчас в каком-то студенистом состоянии. Хорошо, что есть еще живые люди, способные на дело и на чувства.

Арсений: Самое лучшее из чувств для концерта – это злость. Ее не вызовешь специальными упражнениями, но если тебя вдруг что-то разозлит, то выступление пройдет неплохо. Вообще, в идеале нужно творчеством решать какие-то внутренние задачи: например, бороться с демонами. Это офигенно, честное слово, и сложно. Человек, заблудившись в своих историях, должен пытаться найти выход в каком-то деле, а не искать спасения на стороне, скажем в религии. Я вот считаю лучшей из них буддизм. Но увлекаться им, занимаясь искусством, – это смерть для художника. Все, что создается под воздействием религии, получается с душком.