Профессия торговца антиквариатом, арт-дилера, как ни странно, одна из самых молодых в нашей стране: государство разрешило частным лицам заниматься куплей-продажей старинных вещей четверть века назад. До этого момента в Петербурге были всего четыре антикварные комиссионки, а сегодня — около двухсот салонов. Мы собрали заметных игроков из Петербурга, Москвы и даже одного иностранца, работающего с русским искусством. Одни из них занимаются традиционными для антикваров живописью и мебелью из карельской березы, другие увлечены нэцке, агитфарфором, старинными куклами или раритетными автомобилями.
Михаил Перченко
Западноевропейская живопись и
декоративно-прикладное искусство XIII–XIX века
Владелец галереи «Cтарые мастера» и президент Гильдии оценщиков учился у советских легенд антикварного рынка,
по долгу службы имел дело с «Черным квадратом» Малевича,
а два года назад его коллекция выставлялась на самом
почетном месте в ГМИИ имени Пушкина.
Однажды я гулял по Старому Арбату и буквально прилип к витрине антикварного магазина. Меня просто поразила цена девяносто шесть тысяч рублей за серебряный сервиз: в то время автомобиль «Победа» стоил шестнадцать тысяч, а «Москвич» можно было купить за восемь тысяч. Удивление было настолько сильным, что я вошел внутрь.
В этом салоне собирались крупнейшие коллекционеры, в том числе знаменитые Феликс Вишневский и Абрам Шустер, у которых я начал свое обучение, став к семнадцати годам законченным антикваром.
С первой же зарплаты в тридцать два рубля я потратил семнадцать рублей на чашку, подарок двора его императорского величества Александру III и Марии Федоровне в день их серебряной свадьбы.
Со временем я с ней расстался без сожаления. Профессия антиквара очень жесткая: если у вас появляется эмоционально близкая вещь, вы должны ее либо продать, либо спрятать. Иначе коллекция никогда не вырастет.
Я в профессии уже сорок девять лет, хотя долгие годы работал и психиатром, — эта специальность, кстати, помогает в общении с клиентами.
Первые пятнадцать лет я собирал русскую живопись, у меня были Тропинин, Брюллов, Аргунов, Венецианов.
Затем переключился на самое главное искусство — западноевропейское, которое и собираю свыше четверти века. Больше всего меня интересуют нидерландская живопись XV–XVI веков и деревянная скульптура XIII–XVI веков.
Сегодня у меня самая большая в России коллекция такой скульптуры — сто пятнадцать экспонатов. В 2011 году в Государственном музее изобразительных искусств имени Пушкина проходила выставка «Искусство северной готики и Ренессанса. Живопись, скульптура, художественная мебель из собрания М. Е. Перченко» — собрание этого периода в самом музее гораздо беднее, чем у меня.
Адриан Изенбрант. «Мадонна с младенцем на фоне пейзажа»
Особенно я горжусь картиной «Святое семейство со святой Елизаветой» флорентийского маньериста XVI века Санти ди Тито, которую пытался заполучить около сорока лет. С этой картиной я никогда не расстанусь — просто есть произведения, выше которых уже быть не может.
Другой шедевр — шкаф работы аугсбургских мастеров, который в Россию привез дядя Петра I Лев Нарышкин. Когда я его выкупил и привез в Москву, моя теща в ужасе воскликнула: «Миша, зачем вы купили эту грязь?!» А когда мы его отмыли и отреставрировали, все ахнули. Мне за него как-то предлагали миллион долларов, но я отказался.
Часто клиенты на второй-третий год сотрудничества решают быть самостоятельными, но потом всегда возвращаются. Ведь я знаю, во что вложить и как заработать. Однако инвесторы должны беспрекословно мне доверять. Многие хотят потратить рубль и сразу получить миллион. Так не бывает. Должно пройти время, тогда и заработаете.
СлучайВ качестве арт-дилера я занимаюсь не только западноевропейским искусством. В 1993 году помог приобрести в коллекцию Инкомбанка один из шести вариантов «Черного квадрата» Малевича. Двоюродный племянник художника был директором завода, ему понадобилось 250 тысяч долларов, и банк пригласил меня с вопросом, можно ли под такую картину давать безвозмездный кредит. Я ответил, что вполне, — так состоялась эта знаковая сделка. А уже когда Инкомбанк разорился, меня вызвали и предложили продать его коллекцию искусства. Я согласился при одном условии: «Черный квадрат» Малевича реализую тоже я. Больше они мне не позвонили. И тем самым ограбили своих вкладчиков, ведь у меня был покупатель на 27 миллионов долларов, а они продали картину за 1 миллион долларов Владимиру Потанину, который в итоге подарил ее Эрмитажу. |
Тексты: Виталий Котов, Марта Агеева, Алена Спицына
Фото: Александр Ермилов, Марк Боярский
Комментарии (2)