АРХИТЕКТУРА СССР
На карте мировой архитектуры наша страна по-настоящему появилась только после 1917 года. Не азиатская пестрота или скучная провинциальность, а дерзкий эксперимент авангарда вывел ее в первые ряды. И сколь бы спорным ни казался сталинский ампир, как и то, что пришло ему на смену, эти стили по крайней мере заслуживают того, чтобы о них спорили.
|
ГРИГОРИЙ ДОБРЫГИН Советскую эпоху я почти не застал в силу возраста, поэтому мои воспоминания об СССР связаны не с временем, а с местом. Я родился в Вилючинске, это город-порт на Камчатке. Как-нибудь хочу туда съездить, там долго ничего не менялось. Архитектурных шедевров в Вилючинске не было, но я хорошо запомнил Дом офицеров, где моя мама преподавала детям танцы. А еще памятники в виде части подводной лодки и в виде шлюпки. И большие шахматы, которые раньше были во всех курортных городах. Я знаю точно, потому что играл в такие же на отдыхе в Одессе. |
1 |
ДОМ ГОСПРОМА Временной столице Украины подарили то, о чем в столице всего Союза только спорили и мечтали, — настоящую правительственную цитадель и первый советский небоскреб. Кое-кто сравнивал этого причудливого монстра, которого Анри Барбюс назвал «домом-горой», а Теодор Драйзер — «чудом, увиденным в Харькове», с «Баухаузом» в Дессау. Какое заблуждение! Скорее уж это вольная фантазия на тему американских городов, привидевшаяся петербургским академистам. Пока рыли котлован для шестого подъезда, нашли кости мамонта — теперь они хранятся в местном музее естественной истории. Харьков, 1926 -1928 |
2 |
ЗДАНИЕ МИНИСТЕРСТВА АВТОДОРОГ Известно, что на окраинах советской империи свободы порой было больше, нежели в столице. И эксперименты в годы застоя там не обязательно оставались на бумаге. Особенно если Министерство автомобильных дорог возглавлял незаурядный архитектор, который сам для себя построил на высоком берегу Куры нечто вроде гигантского детского конструктора или головоломки, одолжив идею у нереализованного проекта горизонтального небоскреба Эля Лисицкого. Тбилиси, 1975 |
3 |
КЛУБ имени РУСАКОВА Мельников — единственный ортодоксальный конструктивист, который больше строил, а не рассуждал о том, как следует строить. Его московские клубы по своему близки к церквям, возвышающимся над убогой застройкой заводских окраин. Собственно, церкви они и были призваны заменить. Даже открытые лестницы и террасы напоминают галереи-гульбищаXVII века. Москва, 1927–1929 |
4 |
ЗВЕЗДА НА ШПИЛЕ МГУ На месте звезды, которая венчает шпиль МГУ, должна была стоять статуя Ломоносова. Вообще же масштаб главного корпуса, в лифтовых шахтах которого отрабатывали прыжки первые космонавты, вступал в противоречие с бытом советского гражданина. Последний генсек ЦК КПСС Михаил Горбачев вспоминал, что шестиметровая отдельная комната в общежитии МГУ, юрфак которого он окончил в 1955 году, казалась ему идеалом жилого пространства, — основная масса населения ютилась в бараках и коммуналках, а первые дома массовых серий строить еще не начали. |
5 |
СТАНЦИЯ МЕТРО «МАЯКОВСКАЯ» Кажется, по одной лишь прихоти неравнодушного к архитектуре наркома путей сообщения Лазаря Кагановича в СССР был сделан выбор в пользу метро-дворца, роскоши, а не средства передвижения. Послевоенные вестибюли сталинского метрополитена помпезны и вычурны, тогда как довоенные демонстрировали строгость и почти авангардную утонченность. Наглядный пример — «Маяковская», первая в мире колонная станция глубокого заложения. Москва, 1935–1938 |
6 |
ГИГАНТОМАНИЯ Ленинский план монументальной пропаганды объявлял скульптуру важнейшим агитационным средством. Памятники революционерам и общественным деятелям с 1920-х годов стали появляться по всей стране, плотно обеспечив художников госзаказом. Эталонным символом соцреализма стал монумент Веры Мухиной «Рабочий и колхозница» на ВДНХ, венчавший павильон СССР на Всемирной выставке в Париже в 1937 году. Спустя тридцать лет на Мамаевом кургане в Волгограде был возведен другой триумф гигантомании — «Родина-мать зовет!» Евгения Вучетича. На момент создания это была самая высокая скульптура в мире: 85 метров, 33 из которых занимает меч. Для сравнения: американская статуя Свободы — 46 метров без постамента. Но по масштабу и степени воздействия на умы даже они не могли тягаться с Общесоюзной радиотелевизионной передающей станцией имени 50-летия СССР. 540-метровая Останкинская башня в виде перевернутой лилии в 1967 году стала самым высоким сооружением на планете. |
7 |
МАВЗОЛЕЙ ЛЕНИНА Не просто всеми признанный шедевр, но главный храм советской религии не случайно спроектирован зодчим, до революции строившим самые интересные церкви в неорусском стиле. Никакой не конструктивизм, но до предела упрощенный классицизм, причем не без иронии: трибуна для выступлений есть, а странная выемка в углу справа на другой стороне фасада отсутствует. Особенно впечатлительные сравнивают зиккурат с пирамидой Кукулькана в городе майя Чичен-Ице и ищут масонские символы. Москва, 1929–1930 |
8 |
ДЕТСКИЙ САД В ПЕРЕУЛКЕ ДЖАМБУЛА Это, наверное, первый и последний пример архитектурного постмодернизма в России. Или даже немного ироничного arte povera («бедного искусства»), ведь бойницы башен этого игрушечного замка — бетонные люки, а стволы пушек — трубы канализации. И мифология у здания соответствующе абсурдистская: якобы специальная парткомиссия выясняла, нет ли в детсаду №19 масонских знаков. Ленинград, 1983 |
9 |
ИВАНОВСКАЯ УЛИЦА Кто не бывал на этой улице, едва ли поверит, что это Петербург. Но в том и состояла задача создания действительно нового стиля — фрагмент главной улицы социалистических кварталов города кажется причудливым сновидением, эффектным театром, архитектурной сказкой. Изысканная манера мастерской Фомина — Левинсона в довоенной архитектуре, как нашей, так и зарубежной, аналогов не имеет. Ленинград, 1936–1939 |
10 |
ТЕАТР СОВЕТСКОЙ АРМИИ Французы сказали бы о таком парадоксальном шедевре: architecture parlante, то есть говорящая архитектура. Ведь фигура, которую воспроизводит в плане этот советский пентагон, — здоровенная звезда на погонах генерала или маршала. И колонны почти готических пропорций, которые украшают все пять фасадов, в сечении тоже звезды. Москва, 1934–1940 |
опыт
ГРИГОРИЙ РЕВЗИН
Что в вашем понимании большой стиль в советской архитектуре?
В ней есть только один большой стиль — сталинский. Ведь само это понятие историческое, стандарт, введенный Французской академией в период классицизма. Конструктивисты боролись с самим понятием стиля, заявляли что авангард — это антистиль, отдельный художественный институт. Хрущевская и брежневская архитектура тоже далека от идеалов классицизма. Большой стиль всегда связан с абсолютизмом, поэтому товарищ Сталин его и перенимал. Парадоксальным образом он выполнял программу возрождения классики, подготовленную еще в 1910-е годы Александром Бенуа и его коллегами по «Миру искусства».
Представим, что революции не было. Архитектура времен царствования императора Алексея Николаевича Романова сильно отличалась бы от сталинской?
Скорее всего, она была бы очень на нее похожа. Особенно в том, что касалось бы дворцов и общественных зданий. Это была бы русская версия американского и европейского ар-деко, так широко представленного в 1930 1950-е Борисом Иофаном. Но не было бы такой гегемонии одного стиля: между собой конкурировали бы неоклассицизм и органично развивавшийся авангард, как это случилось в США или Франции.
Чем сталинская архитектура отличалась от американского ар-деко, от архитектуры муссолиниевской Италии и гитлеровской Германии?
В Америке ар-деко — это прежде всего стиль роскоши. Его посыл — желание понравиться потребителю. Даже материалы в нем очень дорогие, будь то традиционный мрамор или модернистская сталь. У нас же архитектура тех лет была не коммерческой, не предназначенной для продажи: когда вы перестраиваете социум, вам явно не до этого. Перед сталинской архитектурой стояла задача подавлять своим масштабом. Что же касается архитектуры Муссолини, который пришел к власти еще в 1920-е, то в ней наряду с классическими было множество элементов авангарда. У нас подобных зданий крайне мало. Например, Харьковский дом правительства, с одной стороны — совершенно авангардный, а с другой — четко выражающий идеи государственной власти. Или замечательный жилмассив на Тракторной улице в Ленинграде, с домами, соединенными между собой полуарками. Стиль Муссолини был продуктивно переработан послевоенной архитектурой мраморного модернизма. С гитлеровской архитектурой сталинскую роднит социальная функция — принуждения и воспитания. Обе чрезвычайно пафосные, а разница между ними в национальных школах. Немецкие представители вдохновляются созданиями Карла Шинкеля, и вся их нео классика очень сухая, геометрическая и даже метафизическая. Сталинские здания материальны, в них чувствуется вес кирпичей, из которых они сделаны. А если взять гитлеровскую рейхсканцелярию, то это были просто гектары отполированного мрамора, которые выглядели совершенно мистически, абстрактно, — нельзя было сразу понять, что это за поверхность.
Согласны ли вы с точкой зрения, что советская архитектура 1970–1980-х проявила себя лишь на окраинах империи — в Грузии или Прибалтике?
Не согласен. Она базируется на мнении одного человека, редактора французского журнала Citizen K Фредерика Шобена, который, объехав бывшие союзные республики, нашел в них неизвестные на Западе интересные здания, сделал фотографии, устроил выставки в Нью-Йорке и Париже и издал книгу, ставшую очень популярной. Действительно, первые секретари ЦК местных компартий в Тбилиси и Таллине поддерживали некоторые архитектурные эксперименты, но на самом деле в Москве, Петербурге и Нижнем Новгороде огромное количество интереснейшей брежневской архитектуры, просто это еще не введенный в оборот материал.
Чем из построенного в СССР можно гордиться сегодня?
В СССР было три пассионарные волны в архитектуре, выделенные в свое время Селимом Хан-Магомедовым, с кото-рым я в этом согласен: конструктивизм, сталинская и бумажная архитектура 1970–1980-х. Что же касается рейтингов, я их очень не люблю. Есть объективные оценки, и тут совершенно логично упомянуть имена Фомина, Жолтовского, Щусева, Голосова. Вообще, если взять список лауреатов Сталинской премии по архитектуре, выяснится, что награждали тех, кого и следовало, — создатели всех главных зданий эпохи в него попали. Но с субъективной точки зрения мне всегда очень нравился Северный речной вокзал в Москве, вокзал в Детском Селе под Ленинградом, Дом артистов Большого театра. А фото сочинского санатория «Металлург» я много раз показывал итальянским коллегам, и они всегда говорили, что прекрасно помнят это палаццо XVII века на озере Гарда, — такая фантастическая работа получилась у архитектора Кузнецова. Он строил дом отдыха так, как ему самому хотелось, без всякой идеологической нагрузки.
Ваше личное восприятие сталинской архитектуры менялось с годами?
Мало. Она с самого начала вызывала у меня восхищение. Здание МГУ, где я учился, — это же шедевр. Я очень хорошо понимаю людей старшего поколения, моих учителей, у которых само сталинское время, а вместе с ним и архитектура тех лет, вызывает чувство физического отвращения. Но у меня то же отношение к брежневской архитектуре: я все про нее знаю и умом понимаю ее достоинства, но не могу избавиться от первого физического ощущения — страха и мерзости. А у людей, не живших в то время, нет таких эмоций.
СССюРеализм
НОВЫЙ АРБАТ
Я люблю под окнами мечтать, я люблю, как книги, их читать
Проспект Калинина в Москве прорубили прямо посреди исторической застройки, как просеку в лесу, — по Генеральному плану реконструкции Москвы 1935 года. Эффектнее всего улица, сегодня носящая название Новый Арбат, выглядела вечером в праздничные дни, когда окна домов-книжек высвечивали четыре огромные буквы или цифры на выбор: СССР, КПСС, 1 или 9 Мая. Вопреки легенде, жильцы остальных квартир в это время не сидели в темноте: в домах располагались госучреждения, а включение света программировалось из аппаратной.
ГЛАВНОЕ ЗДАНИЕ МГУ
Арх. Лев Руднев
Когда-то в этом месте, на Воробьевых горах, собирались построить храм в память победы над Наполеоном, теперь же о новой победе возвестило нечто совершенно невообразимое — не то собор, не то дворец, не то замок (четыре яшмовые колонны, уцелевшие при сносе храма Христа Спасителя, установили перед кабинетом ректора). Как и в случае с другими сталинскими высотками, сравнения с американскими небоскребами нелепы. Ведь те непременно сбиваются в кучи, сила же университета— в бескрайних просторах вокруг, гарантирующих эффектные виды. Москва, 1948–1953
ДВОРЕЦ СОВЕТОВ
Все выше, и выше, и выше!
Грандиозное здание высотой 420 метров по проекту Бориса Иофана должно было стать апофеозом большого стиля. Многоярусный небоскреб с колоннами, увенчанный стометровой статуей Ленина — в два с лишним раза выше статуи Свободы, — начали строить на месте взорванного в 1931 году храма Христа Спасителя, успев сделать фундамент. В голове вождя предполагали обустроить библиотеку, кабинет Сталина или поставить зенитные установки. В войну проект заморозили, а затем было уже не до дворца, вместо одного гиперздания в Москве выросли «семь сестер» — семь высоток. После смерти кормчего культурный вектор был направлен не ввысь, а вглубь: фундамент Дворца Советов перетек в открытый бассейн «Москва».
Комментарии (0)