Как Диана Вишнева стала танцующим брендом №1

Балетоманы и поклонники современного искусства — как, правило, не слишком пересекающиеся группировки бомонда. Не многие чередуют походы на выставку Яна Фабра со знакомым до оскомины «Лебединым озером». Но все же есть те, кто сочетает арт с балетом, как кеды с классическим костюмом. И есть балерины, умеющие делать балет актуальнейшим искусством. Первая и лучшая в наших широтах в этом деле - Диана Вишнева.

Очень напрасно история поступления Вишневой в хореографическое училище имени Вагановой стала темой сентиментальных дамских изданий, а не бизнес-книг по мотивации. В самом деле – если тебе повезло родиться в интеллигентной семье и нет нужды в балете как в социальном лифте, то не свет же сошелся клином на этом здании улицы Росси? А между тем чистая правда: для начала Вишневу (худющий олененок Бемби с глазами в пол-лица) не приняли в школу ввиду «отсутствия данных». Профессионалам станка, конечно, виднее. Но по детским фотографиям Дины и ее нынешним кондициям нельзя понять, что в ней могло не нравиться. Дальше официальный CV путается в показаниях: то ли девочка-Бэмби проявила характер, то ли ее мама, то ли здоровая человеческая природа - если говорят «нельзя», особенно сильно хочется.

Так или иначе, быстро обнаружилось, что ребенок уникальный. Что у нее не просто очевидные данные, а еще и силы трудится до восьмого пота, когда все вокруг уже падают. Взрослой балериной Мариинского она без нажима делилась с приятельницей: «Как хорошо, что я не устаю» - тут надо поплевать и постучать по дереву, как полагается у суеверного театрального люда. Так что гордостью вагановской школы она стала еще до окончания: Вишневу с номером «Кармен» отправили на невозможно престижный конкурс При де Лозанн. Первую порцию славы она получила в виде золотой медали и Гран при. Вторую – досрочным приглашением в труппу Мариинского на заметные партии. А тут еще на горизонте впервые появился продюсер Сергей Данилян, устроивший вчерашней выпускнице ни много ни мало дебют на сцене Большого в роли Китри в «Дон Кихоте» и присвоил ей титул «Божественная». Москва полюбила ее всей душой, особо выделив из блестящего поколения «новой Мариинки». Через год, в 1996, она получила Benois de la Danse и «Золотой софит», превратилась из стажера в солистку Мариинского театра. Практически сразу пошли приглашения. Все это было очень почетно и…очень рано. Впору было очуметь от успехов.

Сохранить трезвость при таком стремительном взлете Диана смогла благодаря двум обстоятельствам. Первое — она действительно чувствовала себя частью поколения, пришедшего блистать – с ней рядом шли на сцену Ульяна Лопаткина, Софья Гумерова, Майя Думченко, Светлана Захарова; ей было, с кем соперничать и куда стремиться. Второе – параллельно премиям и скорым престижным ангажементам у нее есть спасительная привычка много работать, и работать с головой.

К рубежу нулевых она станцевала на сценах Метрополитен и Ковент Гарден, в 2001 дебютировала соло в Баварском балете и Ла Скала, через год – Опера де Пари, еще через год – Метрополитен. Предусмотрительные главные театры мира закрепляли отношения статусом приглашенной солистки с учетом ее пожеланий – например, Берлинский Штаатсбалет и American Ballet Theatre. Так что Диана Вишнева со своим громадным классическим багажом могла бы спокойно стричь купоны, поддерживая форму и корректируя редакции китри, жизелей, манон леско, одетт-одилий и раймонд. Но это ни разу не характер Вишневой. Она неуемная. Ее однокашницам, станцевавшим после Петипа неведомых России Джорджа Баланчина, Джона Ноймайера и – о, боже – Уильяма Форсайта, программа-максимум казалась выполненной. Вишневой хотелось еще Джона Крэнко, Мориса Бежара, Матса Эка и Марту Грэм, Алексея Ратманского и Поля Лайтфута-Соль Леон, а потом еще Эдварда Локка и Каролин Карлсон. А она – помните не сразу поступившего в балетную школу олененка Бэмби? – уж если захочет, то получает. Технические вопросы Вишнева снимает сразу: вечно уверенные в недостаточном старании артистов хореографы поражаются ее дотошности. Перфекционизм разливается дальше техники. Станцевать человекоподобный фантом Эдварда Локка, экзистенциально заостренную урбанистку Каролин Карлсон, а потом Короля-Солнце в балете-шоу молодого хореографа, не спровоцировав ни единого упрека по части стиля – это Вишнева. Слить в один вечер изысканно интеллектуального «Лунного Пьеро» Шенберга в постановке Алексея Ратманского, женщину-соблазн Дуайта Родена и гламурную энигму Мозеса Пендлтона с разлетающимся на тысячи капель костюмом – это тоже Вишнева. Право долгие годы скакать в вечнозеленом «Дон Кихоте» она оставила другим.

В середине нулевых Диану Вишневу хотел заполучить Большой театр, и тогда случилось знаменитое «вишневое чаепитие» - ведущие балерины пришли к генеральному директору «на чай», наперебой рассказывая, что им и без звездной конкурентки мало работы. Забавно, что театральный люд отнесся к артисткам Большого театра как к старой нелюбимой жене: да, осточертела, но имеет право. А Вишнева только приобрела возможностей. К тому времени относятся пять главных партий в новых спектаклях American Ballet Theatre. А вскоре подоспела череда сенсаций. Закономерно – и до сих пор удивительно – что проект «Диана Вишнева: красота в движении» продюсера Сергея Даниляна 2009 года стал первым независимым обладателем Национальной «Золотой маски». И сразу в трех номинациях – лучший спектакль, лучшая балерина, приз критики. Впервые на российском фестивале-конкурсе балетный вечер, подготовленный по частной инициативе, обошел государственные театры. Потом были «Диана Вишнёва: Диалоги» и «Диана Вишнёва: Грани».

Подход к делу «не просто балерины» продолжал работать: в 2013 году в Москве прошел первый фестиваль «Диана Вишнева: Context», застолбивший сразу несколько направлений. Образовывать публику: как ни увеличилось количество приезжающих в Россию театров, а все-таки осведомленность того самого «широкого зрителя» в хореографическом разнообразии мира невелика. Малоизвестны направления кинотанца, тотального театра, театра движения, не говоря уж об инерции и о типично российских ожиданиях неизбежных тридцати двух фуэтэ от любой неизвестной труппы. Фестиваль Вишневой не просто привозит театры Аргентины, США, Израиля и так, но и проводит кинопоказы. Еще фестиваль занят профессиональным просветительством: как ни стараются театры и как ни ухитряются независимые компании, количество и качество мастер-классов по искусству танца в наших пенатах просто ничтожно. Сюда же относится конкурс молодых российских хореографов – это в Голландии хореографов выращивают давно и сознательно, как тюльпаны, а в России процесс абсолютно стихийный и с привычным «вопреки». Победитель получает не просто славу, а оплаченную стажировку в одном из лучших на свете мест для обучения – например, баловень судьбы Владимир Варнава получил место в парижском Ателье танца Каролин Карлсон. Человек сцены Диана Вишнева искренне волнуется за участников, вникает в детали и старается видеть лучшее – даже когда мэтр из жюри живой классик Ханс ванн Манен ничего подобного не наблюдает. Фестиваль уверенно растет и обрастает сенсациями – в его досье первые гастроли легендарной труппы Марты Грэм, приезд в Россию главного балетного постмодерниста ХХ века Матса Эка и стабильный рост аудитории. В финале гала-концерт в ноябре 2016 года в Петербурге на исторической сцене Мариинского театра Диана Вишнева в дуэте с Орели Дюпон, вступившей в должность худрука балетной труппы Парижской оперы, исполнила постановку Охада Наарида B/olero. А в этом году масштабы петербургской программы фестиваля Context еще больше расширятся.  Для российской ситуации персона Дианы Вишневой как двигателя прогресса безупречна – она пришла к современной хореографии прима-балериной из академического мира, не знающей ограничений. Дав фестивалю свое имя, она каждый год представляет на нем премьеру и танцует сама, давая нам уникальный шанс увидеть настоящий танцующий брэнд. Ловите момент, такое нечасто случается.