На воде и над водой

Вы с золотой медалью закончили международное отделение журфака МГУ. Каким был старт вашей карьеры?

В конце 90-х моя карьера строилась в корпоративном пиаре. Я прошел стажировку в штаб-квартире электротехнического концерна ABB Германия, и, поступив в 21 год на бюджет в аспирантуру после окончания МГУ, с головой окунулся в бизнес-коммуникации. Сотрудничал с агентством «Паблисити» Гая Ханова, а затем со своими клиентами пришел в агентство «Международный пресс-клуб» к Александру Чумикову. Это были «Дикая Орхидея» Александра Федорова, банк «Российский капитал». На презентации книги «Избавь и прости» доктора Женишбека Назаралиева, занимающегося лечением наркологической зависимости, которое проводило наше агентство в Центре международной торговли, я попросил Жениша помочь мне попасть в молодежное «Единство», которое возглавляла Александра Буратаева. Тогда у партии «Единство» еще не было молодежного направления, и мне было интересно принять в этом процессе участие. До возникновения «Единой России» оставалось еще два года. Он обещал помочь, но на следующий день предложение последовало от него. Я хотел работать в Госдуме, но непаханое поле пиара международной наркологической клиники перевесили, и я согласился стать директором по PR медицинского центра доктора Назаралиева. Поток посетителей клиники был большой – из России, стран СНГ, Европы, США. Молодых пациентов привозили даже на военных истребителях. Я развернул большую PR-кампанию, написал много статей о клинике для глянца, принял участие в создании всемирной лиги «Разум вне наркотика» (сейчас члены Лиги – Далай-Лама XIV, Берл Лазар, Арнольд Шварценеггер), и даже участвовал в ренейминге этапов лечения. Параллельно я создал идеологию для священной горы Таштар-Ата – это место в предгорье Тянь-Шаня в 20 км от Бишкека, где находится второе здание клиники. Там наркозависимые проходят заключительную фазу лечения. Теперь оно известно как «Гора спасения», вот уже 20 лет сюда приезжают туристы, здесь играют свадьбы, проводят экскурсии, и оно признано мировым сообществом местом паломничества. Сейчас такая работа называется «брендингом территорий». Сам термин (place branding) впервые использовал Саймон Анхольт в 2002 году – через год после завершения моей работы по Таштар-Ате.

Расскажите о вашем стартапе в 24 года.

В 2001 году с тремя близкими друзьями из МГИМО я открыл в Красногорске сервис по ремонту внедорожников. Полгода ушло на вынашивание проекта, написание бизнес-плана, выбор площадки, подписание договора аренды, ремонт помещения, покупку всего необходимого оборудования, включая двухстоечные и четырехстоечные подъемники (у нас их было четыре) и покрасочную камеру, а также наем персонала. Но в момент запуска мы разошлись – у меня был свой взгляд на развитие малого бизнеса. Я назвал сервис «Станция 911» - на логотипе была красная кнопка с тремя цифрами и профилем Hummer H1. Я считал, что необходимо создать свой уникальный стиль и вкладываться в продвижение. А партнеры ревновали меня к другой моей занятости. И я принял решение выйти из проекта. Многие вещи, которые я хотел реализовать, включая агрессивный маркетинг, воплотила сеть техцентров «Шеви Плюс».

У вас был активный период в жизни, когда вы занимались выборными технологиями и политическим пиаром. Что вас привлекало в этой сфере?

Да, моя диссертация была посвящена выборному процессу в Германии на примере выборов в Бундестаг. Вместе с партнером мы создали агентство «Выборные технологии 2000» и занимались тренингами политтехнологов. Лекции у нас читали основатели ведущих российских консалтинговых агентств. Эти легендарные люди причастны к созданию всей российской политической палитры как технологи, спичрайтеры, социологи, психологи. Я работал в качестве заместителя руководителя теневого штаба на губернаторских выборах в нескольких регионах. Это была интересная, но достаточно опасная работа – с изъятиями тиражей наших агитматериалов, провокациями и черным пиаром против нашего кандидата. Ярким финалом одной из кампаний было известие, что взявшие подряд старшие товарищи вели не только нашего, но и еще одного кандидата, работая на два фронта. Я этого не знал и бился честно и фанатично. В любом случае результат был достойным: мой кандидат – новичок в губернаторской гонке с длиннющим списком претендентов, занял второе место. При чем лишь из-за того, что не захотел блокироваться с коммунистом, занявшим третье место. И уступил во втором туре действующему губернатору. Примечательно, что основанная мной предвыборная газета «Псковская Русь» выходила еще долго, на много лет пережив заложенный в нее полугодовой предвыборный цикл. На одном из мероприятий мы познакомились с Владимиром Жириновским, который, увидев меня в работе, пригласил работать в Государственную Думу. Это была моя цель, и я согласился, став штатным сотрудником ГД РФ. Сколько бы раз меня ни приглашали вступить в ЛДПР для построения дальнейшей политической карьеры – я отказывался, говоря себе, что вступлю только в собственную партию. В аппарате зампреда Госдумы я отвечал за контр-пиар, международную работу, в том числе за Парламентскую ассамблею Совета Европы и Парламентскую ассамблею НАТО. Придумал проект «Нефтяная петля», которому не суждено было сбыться. Был в составе делегации Госдумы в Венгрии, Албании, Израиле, Иране.

Как спорт появился в вашей жизни?

Я всегда занимался спортом. В начальной школе – спортивным ориентированием. В средней – увлек одноклассников занятиями тхэквондо. Затем был бокс – мы сами тренировались в Торпедо с нашим другом, который участвовал в зарождающихся профессиональных боях по боксу. В 2003 году мне пришлось выбирать – либо работа в Госдуме на зампреда, либо реализация собственных амбиций. Я без колебаний выбрал второе, и вместе с Денисом Мазуренко и Гаджи Исаевым, а также нашими многочисленными друзьями, я основал Общероссийское общественное движение содействия демократическому становлению общества и развитию экстремальных видов спорта «Экстремальная сила», более известное как Extreme Force. На самом деле мы хотели зарегистрировать партию. Выбранная нами юридическая форма была продиктована тем, что это был первый президентский срок ВладимираПутина, и существовал негласный мораторий на создание новых федеральных политических партий. Мы с этим согласились, и для открытия региональных отделенийисколесили пол-России. На мою агитацию откликнулосьстолько людей, от Архангельска и Калининграда до Бурятиии Чечни, что мы, вдохновленные фильмом «Три Икса» с Вином Дизелем, за три месяца открыли 46 региональных отделений. Оранжевый – цвет повышенного внимания. Я выбрал его в качестве нашего фирменного цвета, а символом – звезду, обозначающую букву «Х» в слове «Extreme». Фокусом был экстремальный спорт во всех его проявлениях. Слоганом – «One X, one life, one nation», где nation означало гражданство, а не национальность.

Расскажите про основанный вами журнал EXTREME.

В 2004 году, после первого года существования нашей «Коалиции Extreme Force» я столкнулся с тем, что нам нужен собственный печатный орган. Можно было издать брошюру, альманах. Я, подстегиваемый культовыми для конца 90-х и начала нулевых журналами «Доски» и «Вертикальный мир», замахнулся на полноцветное печатное издание. Сначала я назвал его «Extreme Force Magazine», а потом оставил в названии одно слово «Extreme». Так возник 140-полосный ежемесячный журнал формата А4 об экстремальном спорте и приключениях, в который со временем мы привлекли в качестве рекламодателей Nike, Спортмастер, General Motors, Yamaha, Garmin, Swatch, Кант, Триал Спорт, O`Neil, Vans, Rossignol, Quiksilver, Völkl и другие российские и международные бренды. Продукт нашего небольшого издательского дома мы продавали в киосках Союзпечати, супермаркетах, распространяли по подписке. Особой моей гордостью было вхождение в автозаправочную сеть BP. Заправил машину, купил кофе – и на полке между Playboy и Glamour лежит Extreme. Кайф!

Что было дальше?

Дальше настал 2005-й год и еще больше амбиций. Тираж журнала рос. Я провел фестиваль альтернативного спорта, музыки и стрит-культуры «Extreme Nation». Это был чемпионат по агрессивным роликам, скейтборду, BMX-у и концерт поп-ска-панк групп в скейт-парке «Адреналин». Учредил премию за заслуги в области экстремального спорта Extreme Awards. Статуэтки вручали Найк Борзов, Борис Немцов, Ольга Шелест, Володя Турчинский, Роман Трахтенберг. В этом же году мы зарегистрировали, наконец, общероссийскую общественную организацию «Федерация экстремальных видов спорта России», в чем активно помогал тренер Бориса Ельцина и президент Федерации тенниса России Шамиль Тарпищев. Но на тот момент у нас не хватило финансов для ее развития. А государство не было готово для этой работы.

Расскажите про фестиваль «Русская волна». Это большой проект, к которому, я так понимаю, вы имеете отношение.

В 2006 году для дальнейшего продвижения журнала я решил организовать на Казантипе соревнования по кайтсерфингу. Назвал их Kazantip Kite Games и успешно проводил 2 года. На третий год ко мне обратился мой товарищ с предложением объединить усилия и провести на Казантипе «Русскую волну». Это фестиваль, возникший в 2000-м году в Египте на базе соревнований в виндсерф-фристайле. С каждым годом он набирал обороты и превратился в крупнейший зарубежный спортивно-музыкальный слет ветрозависимых –виндсерферов и кайтеров. Я согласился, готовиться мы стали с зимы 2007-го года, и результатом совместных усилий стало успешное проведение «Русской волны» на «Казантипе» летом 2008-го. С тех пор мы проводили фестиваль в Египте (Хургада, Шарм-эль-Шейх), в Израиле (Эйлат), в Турции (Алтынкум), на Родосе, в Доминикане, в Анапе, Крыму и Тверской области. Также у меня был период увлечения яхтингом, и мы совместно с Неллей Лосиковой проводили регату «Русская волна» в Мармарисе, на Ибице и Форментере. На сегодня мной в качестве генерального продюсера проведен 21 фестиваль «Русская волна». В дополнение к летнему я запустил «Русский снег» – зимний фестиваль в снегоходах, квадроциклах, зимнем кайте и багги, и «Русскую весну» – весенний фестиваль в мотокроссе, легком эндуро, стантрайдинге. Общее число проведенных фестивалей за эти годы составило 32.

На площадках моих мероприятий и фестивалей выступило более 100 исполнителей, в том числе Богдан Титомир, Лигалайз, Мальчишник, Технология, Bad Balance, Децл, Никита, Михаил Боярский, Лада Дэнс и многие другие.

Как в вашей жизни появился водно-моторный спорт?

Я люблю аквабайк, принимаю участие в соревнованиях в дисциплине ski division GP3. Мой приход в водно-моторный спорт стал следствием моей работы по развитию и популяризации экстремального спорта. Его смысл заключается в индивидуальности и зрелищности. Он, по сути, противостоит своей идеологией традиционным командным видам спорта. Экстремальный спорт, и водно-моторный в том числе, это спорт технологий, выносливости и человеческого интеллекта. Ты в первую очередь в голове должен представить связку трюков, рисунок трассы. И технично воплотить задуманное в гонке или в квадрате трассы для фристайла или гидрофлайта.

С 2017 года я возглавляю оргкомитет подготовки титульных соревнований по аквабайку – Чемпионата и Кубка России. А в конце 19-го года – возглавил предвыборный штаб по выборам нового президента Федерации водно-моторного спорта России. Все регионы единогласно проголосовали за нашу команду, и по итогам выборов я стал первым вице-президентом ФВМСР. В 2020 году с товарищем мы учредили Федерацию водно-моторного спорта Москвы, где я также стал первым вице-президентом.

Водно-моторный спорт – занятие не массовое, да и вряд ли таковым когда-либо станет. На то есть вполне понятные причины. Во-первых, спорт требует серьезной физической и моральной подготовки, а во-вторых, без дорогостоящей техники не обойтись. Миллионов последователей с таким раскладом ждать не стоит, но это не отменяет тот факт, что водно-моторный спорт – невероятно зрелищен, романтичен и независим. На парусе ты можешь уйти в море только при наличии ветра и в определенном направлении, легкоатлет может соревноваться на стадионе или подготовленной трассе, а мотор позволяет двигаться по поверхности воды в любом направлении. И даже над водой.

Как вы считаете – водно-моторный спорт сможет когда-нибудь стать олимпийским?

Выглядит фантастически и на данный момент это труднодостижимо. Но это было бы просто великолепно, и я в это верю! Одних дисциплин в водно-моторном спорте на сегодня - 47. И, если, к примеру, фристайл или гидрофлайт попадет в олимпийский лист, это станет самым мощным толчком в развитии и популяризации нашего спорта в России. Обе эти дисциплины – самые зрелищные. Именно они являются базовыми в нашем официальном шоу «Космическая Одиссея», которое мы запустили в 2015 году и демонстрировали на крупнейших федеральных событиях, в том числе на Восточном экономическом форуме, Гидроавиасалоне, Дне города Москвы. Без этого шоу уже сложно представить завершение наших чемпионатов.

Предположим, водно-моторный спорт попал в олимпийский лист, его популярность повысилась, и многие дети решили попробовать себя в этом. Насколько это для них безопасно?

Любой спорт опасен, если не следовать элементарным правилам. Экстремальный спорт – это всплеск адреналина, это разумный риск, это способность группироваться, это выносливость и высокая скорость. При этом всегда необходимо оставаться хладнокровным и трезво оценивать ситуацию. Всему этому обучают тренеры. Если ребенок выполняет все указания – это вполне безопасно. Заниматься водно-моторным спортом можно уже с семи лет. Некоторые родители приводят своих детей в спорт даже раньше.

Facebook: krasnov.forever
Instagram: @krasnov.forever