В Центральном музее железнодорожного транспорта открылась выставка Бориса Гребенщикова «Духовный паровоз». По этому случаю лидер «Аквариума» рассказал, как его картины воровали организаторы, почему молодость не имеет значения и как случайная находка на чердаке послужила поводом для начала занятий живописью.
О занятиях живописью
Свою первую картину я написал примерно в 1976 году. Занятие живописью – очень простая вещь. У моей первой жены был дом на берегу в Карелии, я залез на чердак, нашел там огромное количество уже загрунтованных холстов, краски, кисточки – все это осталось от ее деда. Я в восторге ринулся рисовать небо – понял, что оно мне очень нравится и что у меня это получается.
Пишу картины дома, когда есть свободное время. Сажусь — появляется и идея. Я пытаюсь делать заготовки, у меня всегда с собой карандаши и альбом. Зарисовки — мое новое увлечение. А за холст берусь ночью, когда жена идет спать. Доделываю одно, по инерции иду писать другое.
Нет той, которая удалась бы мне лучше или хуже всего — они все разные. Поздние мои картины мне не очень нравятся. Сейчас я пишу все хуже и хуже. Я раньше такие детали выписывал! А теперь не могу, это меня расстраивает. Не знаю, как это и объяснить.
Не хочу смешивать музыку и живопись. Всегда есть опасность спекуляции. Так и было сначала: участников выставок не знали, а Гребенщиков всем известен. У меня с тех пор осадок, нет желания продавать картины, потому что я музыкант. Конечно, я это делаю, потому что мне нужны деньги на запись альбомов. Поэтому пусть музыка будет на одном конце, а картины – на другом. Последнюю работу у меня купили за 20 000 евро – эти деньги мне очень помогли в медицинских делах.
Кража картин
Мне часто попадаются на глаза фотографии картин, о существовании которых я даже не догадываюсь – вижу, что точно я нарисовал, но когда и кому подарил, уже не помню. Их штук сто, они все разные и где-то гуляют.
Однажды картины украли: один человек устраивал выставку моих работ на Советской улице, в сквере недалеко от Некрасова, а потом исчез со всеми 15 полотнами. Началась детективная история: появился свидетель, который утверждал, что знает, где находится похититель. Когда вор понял, что скоро полицейские спустят на него собак, он связался с моей женой, пока я был на гастролях. Приехал с перевязанной рукой, привез две или три картины и попросил сказать, что привез все. Оказалось, под бинтами у него был спрятан диктофон и эту запись он планировал использовать, чтобы доказать невиновность. Еще штук шесть украли как-то в Одессе, но я их даже не помню. У меня нет никакого желания что-то коллекционировать, я дошел до той ступени, когда хочется не брать, а отдавать.
Любимые художники и музеи
Из художников я выделяю Магритта, Моне, Писсарро, Шишкина, Куинджи, Верещагина и далее можно перечислять бесконечно.
В России я люблю посещать музей в каждом городе. В начале 1920-х годов указом правительства сделали хорошую вещь: шикарные московские коллекции разослали в провинциальные музеи. И поэтому в каждом населенном пункте есть и Айвазовский, и Шишкин. Ходишь и собираешь коллекцию: в Самаре это, в Тюмени это, в Барнауле это, а в Харькове вот это. Я уже запоминаю, и, приезжая, иду как к себе домой.
Орсе в Париже, Метрополитен-музей в Нью-Йорке, Национальная Галерея в Лондоне, Альбертина в Вене – в каждом городе потрясающие музеи, там такие картины! Я иногда прихожу в московский музей имени Пушкина, но там работы импрессионистов будто покрыты слоем грязи. Я же знаю, как они на самом деле выглядят – они яркие, потрясающие. Как можно довести картину до такого состояния, чтобы она была тусклой?
Предстоящие выставки
Люди сами меня находят и предлагают сделать выставку. Насколько я знаю, сейчас показывать мои работы планирует фонд Барышникова в Нью-Йорке, ждут в самарском музее, мечтают в Киеве и Одессе. В большинстве городов России, я уверен, будут очень рады – в них часто ничего не происходит, со мной организовать несложно, а шум большой.
Песни
Все песни, которые я написал и напишу за свою жизнь, сложатся в пазл. Вся моя жизнь — большой пазл из песен. И, может быть, один его кусочек создан в 1971-ом году, другой в 2018, но кто знал, что они образуют картину? Когда-то я сочинял то, что со мной произойдет завтра. Это забавно. И картины принадлежат к точно такому же ряду.
Молодость
Плевать на молодежь. На мой взгляд, умного, развитого, энергичного человека не нужно ограничивать возрастом. Ему может быть и девять, и семьдесят девять — неважно. Если он хочет что-то узнать, то обязательно узнает. Я не хочу говорить мрачные слова, но есть широкая народная масса, а есть люди, которые на самом деле делают и думают.
Дорога
Я путешествую все время, большую часть жизни провожу в пути. За последние сорок лет много чего происходило, и все это — необычное. Один раз меня Алла Пугачева ввела в поезд со словами: «Я Пугачева, он — Гребенщиков, поедет с вами». Это было в 1987-ом году.
Откуда черпает вдохновение
У меня дома стоит чан, на котором написано «Вдохновение» — оттуда и черпаю. А если серьезно, то с вдохновением я просто не борюсь, поскольку на это сил много уходит. В моем творчестве музыка и картины связаны обязательно. Творю я ночью и всегда слушаю музыку, причем ту, которую днем я никогда не включу.
О новых записях
Два последних альбома, которые мы выпустили, чудовищно депрессивные – хоть вешайся. У меня есть огромное количество песен, которые еще никто не слышал, материала хватит на двойной альбом, множество композиций, которые нужно записать и работать с ними по-человечески. Сейчас мы готовим песню «Бабушки», написанную в 1985-м году после постоянных трений с КГБ — вспомнили про нее только сейчас. Ею занимается гитарист Лу Эдмондс, который играл когда-то с The Damned.
Современная отечественная музыка
Раньше делать музыку было делать тяжелее: были технические, политические, финансовые сложности. Мы плевали и на первое, и на второе, и на третье сразу. Сейчас чудесной музыки тоже не меньше, просто у людей, которые работают на радио, вкус сформировался 30 лет назад. Музыкант в России почти никак не может заработать, только если он не спекулянт, конечно.
О книгах и детстве
Отлично помню себя в 14 лет, у меня тогда совершенно не было представления о себе. Но жизнь была фантастическая, впрочем, как и сейчас. Если бы тот мальчик увидел меня, он был бы очень удивлен и рассмеялся, потому что я никак не мог себе представить, в какие места занесет меня жизнь.
Хорошую книгу могут читать и дети, и взрослые. Ведь «Маленький принц» интересен всем, другое дело, что содержание люди понимают по-разному. Я начал читать с самой, пожалуй, неподходящей книги, романа Жюля Верна «80 000 километров под водой». Причем это был только первый том, впереди меня ждал обман. Она стояла среди прочих книг на полке и выглядела хорошо — это было еще старое издание. Я долго пробирался к ней, в итоге достал. Но мне было так интересно, что все-таки пришлось этот гранит грызть. После вся остальная литература казалась легкой.
Текст: Елизавета Нагорнова
Комментарии (0)