Любовь Балагова-Кандур: «Гениальность скромна в человеке, но не скромна в выражении»

Вы живете в Лондоне, но работаете еще и в России. Как часто вы выезжаете из Великобритании?

Конечно, я много езжу, и, мне кажется, я не буду покидать Великобританию только тогда, когда мои ноги откажут. Надеюсь, это не скоро произойдет.

Бывают ли у вас в жизни периоды, полностью лишенные творчества?

Не бывает моментов, когда муза меня не посещает, скорее, не хватает времени свершить все задуманное. С этим я столкнулась, когда приступила к созданию кинофестиваля. Если ты делаешь какой-то стандартный проект, у тебя изначально есть команда, задание, определенный бюджет, и ты просто движешься в соответствии с расписанием. Но тот кинофестиваль, который я создала в 2016 году, который проносила в своем сознании, в своей душе несколько лет, – многогранен, он объединяет Россию и Великобританию, вот только мою Россию и мою Великобританию. Великобритания разная, и Россия тоже разная, и здесь я транслирую свое видение положительных и перспективных особенностей этих стран. Потому что не представляю, как можно разрушать великие отношения между Европой и Россией, которые строились так долго. Сочинский международный кинофестиваль – это мощная платформа для их объединения. Это не одностороннее движение, а коридор, по которому великая европейская культура и кино должны приходить в Россию и наоборот, должен происходить взаимообмен.

Как формировались ваши кинематографические вкусы и что вы смотрите сейчас?

Я советский ребенок, поэтому мои кинематографические вкусы формировались, как у большинства людей моего поколения, благодаря фильмам, которые смотрели наши родители, а мы, сидя рядом с ними, сопереживали. Но если говорить о конкретных кинокартинах, которые формировали мое юношеское сознание, то я назову фильм «Летят журавли», очень меня тронувший. Также меня поразил фильм Андрея Тарковского «Иваново детство». Возможность познакомиться с мировым кинематографом я, к сожалению, получила чуть позже. Моим любимым актером до сих пор остается Чарли Чаплин. Мне кажется, в его историях запечатлена трагедия человека всех времен и народов. Сейчас я стараюсь смотреть фильмы, которые получили признание на больших кинофестивалях и фестивалях авторского кино. Я пытаюсь понять и изучить, почему за тот или иной фильм члены жюри BAFTA или академии «Оскар» отдали большинство голосов. Я понимаю, что фильмы могут быть политическими или связаны с продвижением некой концепции одной или другой нации. К сожалению, это неизбежно, тем не менее, кино стало действительно большой движущей силой.

У вас творческая семья: ваш муж Мохи – режиссер, сценарист, так же, как ваш племянник Кантемир.Бывают ли у вас разногласия в рабочих вопросах? Насколько вы участвуете в их творческом процессе, а они в вашем?

Когда мы с мужем вместе работали, у нас возникали разногласия, но мне важно было, чтобы последнее слово оставалось за ним, потому что у Мохи колоссальный опыт работы в кино в разных странах. Если говорить о нашем союзе, то мой муж – восточный человек, поэтому я веду себя соответствующим образом. Я пытаюсь быть собой, но в первую очередь – женщиной. Что касается Кантемира, мне очень близко его творчество. Если изучить внимательно мою поэзию, с удивлением обнаруживаешь, что она перекликается с поэтикой кино Кантемира. Причем это объясняется не внешним общением и взаимовлиянием, а через мифологическое выражение своего Я. Я восхищаюсь талантом Кантемира, он создает чистую лирику, наполненную трагизмом и прорывающимся светом.

Вы написали роман в стихах «Царская любовь». Почему вам была интересна история любви Ивана Грозного и Марии Темрюковны?

Прежде всего, это литературное произведение, продиктованное музой. Другое дело, когда ты его называешь историческим романом в стихах, необходимо соблюдать некую правдивость. Это тот случай, когда моя муза явилась в образе Марии Темрюковны и требовала написания этого произведения. Я меньше всего хотела его создавать, потому что я чистейший лирик, и мне было страшно оспаривать какие-то исторические вещи. Это страшно, потому что есть классика историческая. В данном случае я очень хорошо понимала, что образ Марии, русской царицы, представлен неверно, и я его воспринимала как некий крест, который вынуждена нести, потому что писать неправду не могу. Это был очень трудный и напряженный период в моей жизни: я много работала, искала материал. У меня не возникал вопрос, почему именно эта история, но возникали вопросы, что с ней не так и как надо. Здесь мне пригодилось то, что я родилась в КабардиноБалкарии – там же, где и будущая царица великой России, и что меня воспитывали в том же духе, что и ее. Не надо забывать, что разница между моментом моего рождения и царицы Марии измеряется в столетиях, но знание и понимание «Уорк Хабзэ», царского кода поведения, мне очень помогли. Я не знаю, насколько этот кодекс сегодня сохранен, но могу сказать, что знаю мужчин и женщин, которые живут с этими законами в сердце. 

Текст: Марина Бакиева

 Фото: ПРЕСС-СЛУЖБА СОЧИНСКОГО МЕЖДУНАРОДНОГО КИНОФЕСТИВАЛЯ