Он возглавил проект «Ленфильм XXI» — теперь от решений человека, за плечами которого телеканалы MTV и «2х2», зависит будущее кинематографа.
По образованию вы оператор-документалист. Почему выбрали эту профессию? После школы я поступил в Институт нефти и газа, но быстро понял, что это не моя стезя, и пошел в армию. Отслужив, стал ассистентом оператора в студии «Телекинохроника». У меня мама работала редактором на телевидении, так что я неплохо представлял себе эту сферу. А без профильного образования тогда карьеры было не сделать, и я подал документы во ВГИК.
Но после операторского факультета стали не творцом, а дельцом. В конце 1980-х я работал в ТО «Экран», где специализировался на новостях и «Клубе кинопутешественников». Время было уже довольно свободное, и я объездил всю страну, меня даже за рубеж выпускали, несмотря на то что был беспартийным. Однажды отправился в Штаты, в командировку по случаю двухсотпятидесятилетия колонизации Аляски. А пока снимали сюжет, грянул путч, и я решил остаться, имея в кармане всего триста долларов.
Просто не вернулись? И даже не было никаких планов? Никаких. Мой приятель предложил мне поучиться. Он был хорошо знаком с ректором Университета Ричмонда, и я поступил туда на отделение массмедиа. Одновременно стал рассылать резюме по телеканалам и попал на ABC — сначала оператором, потом корреспондентом в отдел криминала. А там, где я работал, жители черных районов только и делали, что гробили друг друга. Был даже негласный конкурс: кто сделает материал о сотом и двухсотом убийстве за день. Был случай, что я сдал сюжет, а «труп», как выяснилось, выжил и лежал в больнице, — вовремя успели снять с эфира.
Когда приняли решение вернуться в Россию? Мне стало страшно, что из-за своей работы я становлюсь циником. И в 1993 году я вернулся, пошел опять в «Экран». Рассказал о своем опыте, но мне только рукой махнули: не трави душу. Требования и критерии профессионализма на американском телевидении и на нашем были разные.
И как вы вдруг стали акулой медиабизнеса? Сначала познакомился с начальником управления информации ГУВД, и мы основали телекомпанию «Петровка, 38». Снимали криминальные сюжеты, русскую версию «Телефона спасения». Потом компанию решили включить в состав ГУВД, и меня поставили перед выбором: надевай погоны или уходи. Я ушел на «Телеэкспо», один из первых коммерческих каналов в России, откуда вышла программа «Антропология» с Дмитрием Дибровым. Потом меня позвали создавать русское MTV, а уже в новом тысячелетии — реинкарнировать «2х2».
Сейчас, когда у вас есть мощный административный ресурс, не посещают мысли встать за камеру? Мысли-то посещают. Однако быть оператором — это не только творчество, но и ремесло. И если ты им не занимаешься, то устареваешь. Чтобы вернуться, нужно снова учиться, стажироваться. К тому же это будет связано со сменой жизненной концепции.
Вам в жизни больше везло или вы действовали по плану? Думаю, в какой-то момент я просто поймал волну. Я не выстраивал жизненную линию, больше реагировал на внешние раздражители. А уже годам к тридцати пяти пришла необходимость более тщательного планирования. Но я не из тех, кто видит свой путь на много лет вперед. Я всегда иду от того, что мне интересно.
Ваша биография связана с телевидением. А «Ленфильм XXI» имеет статус кинотелевизионного комплекса. Что приоритетнее? Разница между кино и телевидением и раньше была чисто технической, а сейчас ее нет вообще. Все так или иначе работают на цифровых технологиях, и различий, для каких целей их применять, нет. Поэтому у меня есть цель — сделать универсальную студию, чтобы на ней можно было снимать хоть сериалы и телешоу, хоть авторское кино, хоть блокбастеры. По этому принципу сейчас функционируют «Всемирные русские студии».
Считается, что «Ленфильм» занимается искусством, а «Всемирные русские студии» — коммерцией. Каковы будут их отношения в рамках «Ленфильма XXI»? Давайте признаем: старый «Ленфильм» находится в стадии обветшания. И творцы в этом ничуть не повинны, порок в системе. Еще до того как крикнуть «Мотор!», надо уже продать фильм и иметь прогноз выручки. На госстудиях этого никогда не делали и делать не будут. Сейчас во владении у «Ленфильма» есть площади, цеха, и он их сдает. Это больше похоже не на кино, а на арендный бизнес.
Но есть определенный бренд «Ленфильм». С ним что делать? Сохранить бренд и славу — важная задача, но «Ленфильм» — это не здание, а люди. И людей этих по естественным причинам все меньше. Студия в том виде, в каком она сейчас существует, не выдержит конкуренции. Поэтому идеальная судьба для «Ленфильма» — слияние. Когда это будет действительно мощная корпорация, куда мы привлечем новых профессионалов, создастся конкурентная среда, возникнет интерес продюсеров. Начнется жизнь, одним словом. Иначе никакого смысла во всех этих реконструкциях нет.
а еще важно знать, что Кроме операторского образования Кирилл Лыско имеет степень MBA Высшей школы экономики. С 2004 по 2010 год он управлял ЗАО «Амедиа», Европейской вещательной компанией, которая транслирует российскую версию Euronews, инвестфондом Russian Media Ventures, принадлежащим компании «Видео Интернешнл». В 2005–2006 годах был директором Открытого российского кинофестиваля «Кинотавр».
ИНТЕРВЬЮ: ИВАН ЧУВИЛЯЕВ. ФОТО: ВИТАЛИЙ КОЛИКОВ
Комментарии (0)