За последний год она родила сына, написала свою первую книгу и впервые снялась в кино. А в музыке обратилась к новому стилю: вскоре выходит ее альбом романсов...
Неужели вы раньше нигде не снимались?
Только в «Ментах», но там играла себя и даже не смогла озвучить одну из серий. А в сериале «Любовь еще быть может» – моя первая настоящая роль. В день, когда мне сообщили, что меня утвердили на эту роль, я не смогла уснуть. Думала: куда ввязываюсь? К тому же я «сова», а грим начинается в девять утра. Вставать в такое время было очень трудно, хотя сам процесс съемок мне безумно интересен. А вообще, я не уверена в своих актерских силах, зажимаюсь. Я ведь очень серьезно отношусь и к кино, и к театру. С таким… благоговением.
Написать книгу было легче?
Инициатива исходила от Оксаны Робски. Она позвонила, сказала, что открывается ее издательство, и спросила: «Не хотела бы ты написать красивую историю вашей любви со вторым мужем, футболистом Владиславом Радимовым?» Я ответила, что я не писатель, но Оксана предложила изложить все в форме дневниковых записей, и я решила, что это будет нетрудно. Не думаю, что такой опыт повторится, хотя в книгу вошла, наверное, только треть событий, происходивших в моей жизни: знакомство с первым и вторым мужьями, история, как я стала профессиональной артисткой. Просто захотелось поделиться тем, что я прожила, и своими размышлениями по этому поводу. Но это не автобиография, потому что в книге события разбросаны хаотично. Я как вспоминала их, так и записывала. Честно говоря, на кого ориентирована моя книга, я с уверенностью сказать не могу. Наверное, на моих поклонников и людей, которым интересна закулисная жизнь артистов.
В начале карьеры вы пели грустные и лиричные песни, потом – энергичные и веселые. Меняетесь в угоду моде?
Нет, я никогда не преследовала цели быть модной, это неблагодарное занятие. Мода слишком быстро проходит, и не только в одежде. Если ты остромоден, становиться потом анахронизмом очень больно. Но если ты выходишь за модные рамки, появляется самобытность. Просто нужно быть самим собой, делать то, что получается, и не бояться уйти в сторону от общих канонов. Иногда это чревато непониманием со стороны публики, но это все преходящее. Публика привыкнет, ей понравится.
Всегда ли вы были самобытны или, может, когда-то кому-нибудь подражали?
Никогда никого не копировала. Да, мне очень нравится Эдит Пиаф – она, безусловно, личность. Еще нравятся Лидия Русланова, Изабелла Юрьева, из современных певиц – Ферджи. Но это не значит, что я буду ориентироваться на чужую манеру исполнения, потому что у нас разные страны, разный менталитет, даже возможности разные.
Вы сейчас живете на два города?
Да, уже десять лет, это моя позиция. Я не хочу переезжать в Москву насовсем, не хочу предавать свой родной город – я его очень люблю, это мой дом. Хотя в Москве у меня тоже есть квартира, в которую я приезжаю и не испытываю чувства, что приехала в чужое место. Но Петербург я ощущаю как живой организм. Большинство моих коллег, окончательно покинувших наш город, на сегодняшний день ничего интересного создать уже не могут. Интересную мысль высказал Юрий Шевчук в одном интервью: кто хочет быстрого обогащения и признания – едет в Москву, а кто ищет глубокого познания – остается в Петербурге или приезжает сюда. Я с этим согласна, я чувствую, как город мне помогает. Петербург – это прежде всего душевное состояние. Например, на встрече с читателями меня спросили про гонорар, и только тогда я вспомнила, что в контракте был такой пункт. Я не придала этому значения не потому, что мне не нужны деньги, а потому, что подхожу к вопросу с другой стороны. Это касается и выступлений на сцене: сначала я спрашиваю, где выступать и сколько по времени. Петербург помогает быть не таким, как все, что для артиста немаловажно. Москву я очень люблю, но она засасывает, как воронка: необходимо соответствовать, быть как все, а это ужасно
страшно.
У вас все идеально и в семье, и в творчестве. Где же вы находите необходимые артисту душевные волнения?
На самом деле не все так легко и просто. У меня и с первым мужем было далеко не все гладко, и со вторым всякое бывает, и в работе неспокойные периоды выдаются. Просто я стараюсь скрывать проблемы. Но это стало сложно делать, потому что появилось много представителей желтой прессы, которые везде подкараулят и подсмотрят. Это ужасная черта времени. Помню, когда я родила первого ребенка, вышла пара заметок в газетах – было очень приятно. Сейчас, с рождением младшего, начались шпионские страсти: постоянные звонки, под окнами роддома дежурила машина. Неприятно, когда настойчиво пытаются влезть в твою личную жизнь. У каждого должно быть право что-то скрыть и недоговорить, даже у человека публичной профессии.
Чувствуется, что у вас сильный характер.
Мой папа (он давно умер) был подводником, морским офицером, капитаном первого ранга. Может быть, характер достался мне по наследству. Он у меня действительно железный. Можно быть воспитанным подлецом, а можно совершенно невоспитанным, но замечательным открытым парнем, однако характер – это то, что дается при рождении. Если моим детям передастся хотя бы часть моих качеств, я буду счастлива.
Комментарии (1)