В прошлом году гуру гонзо-журналистики запустил «Стогоff-project» – уникальный издательский проект о том, «что происходит прямо здесь и сейчас», для которого лично отбирал произведения. Всего вышло тринадцать книг, по одной в месяц, общим тиражом полмиллиона экземпляров. Вошедший в серию документальный роман «Неприрожденные убийцы» Георгия Оперского номинировали на премию «Национальный бестселлер». Тем временем романы «Отвертка» и «Камикадзе», написанные самим Стоговым, собрались экранизировать.
Я с самого начала был взрослым. У меня нет никаких светлых воспоминаний, связанных с детством. Это враки, придуманные взрослыми, будто детство – самая прекрасная пора. Что в нем хорошего? Все говорят, что тебе делать, куда идти. Ты сам ничего не можешь. Школа – это вообще труба. У меня нос три раза сломан в школьных драках. Я рос в плохом районе. Никогда не забуду монстроподобных педагогш, которые целыми днями читали мне нотации.
Недавно для одной своей книги я опросил, наверное, пятьдесят самых красивых и знаменитых людей города. Восемьдесят процентов из них лишились девственности благодаря одноклассницам и одноклассникам и их друзьям. Шестьдесят процентов с хорошим дилером познакомились в школе. А те, кто представляет еврейскую национальность, еще в младших классах узнали о том, что они еврейские морды. Такая вот вопиющая статистика.
Я на своем месте. Господь хочет, чтобы я был Нестором, летописцем нашего времени, – я буду им, пусть мне и не очень нравится. Каждой своей книжкой я стараюсь пробить дырку в стене молчания. Я встречаю кучу людей, которые уверены, что группа «Ленинград» и группа «Аквариум» – ровесники, и думают, что в советское время существовали ночные клубы. Никто уже не помнит о том, как любая дискотека закрывалась в десять часов вечера. Я стараюсь заполнить эти пробелы в памяти общества.
Я не считаю себя писателем, я считаю себя журналистом. Потому что быть журналистом гораздо круче, чем быть писателем. Писатели – это совершенно асоциальные, уродливые персонажи. У большинства из них нет передних зубов, у них плохая кожа, они не знают иностранных языков, они даже по-русски говорят с трудом. Если петербургских прозаиков собрать в одно помещение и кинуть туда гранату, то мир станет лучше. И называть себя членом этого корпоративного клуба уродцев, псевдоинженеров человеческих душ, мне в падло.
Я пишу про жизнь и про то, что вижу вокруг, про реальных людей, а не про выдуманных персонажей с говорящими фамилиями. Я ничего не выдумываю. В моих книгах нет этих ужасных сюжетов, когда человек по фамилии Бандитенко влюбляется в девушку по фамилии Принцесскина и у них начинается захватывающая история любви.
У меня есть подозрение, что мы с сыновьями друзья. Я против дурацких стереотипов и не считаю, что отец должен быть эдаким сталинским соколом, который бесконечно учит сына уму-разуму. Мы же разумные люди, каждый из нас сам выбирает, что ему нравится. А научить кого-то чему-то – довольно бесперспективная затея. То есть я могу себе представить – хотя очень надеюсь, что такого не произойдет, – как ко мне придет мой сын и скажет, что выходит замуж за очень хорошего парня. Я не стану его выгонять из дома. Это мой ребенок, и я буду готов принять его выбор.
Если ты сегодня не интересен читателю, ты не будешь ему интересен никогда. Это факт. Можешь выкинуть свой роман в ведро и убиться об стену. Твоя жизнь прошла зря. Ты гондон, а не писатель.
Комментарии (0)