В прошлом году Данила Козловский появился в самых заметных фильмах года: в комиксе «Шпион» и в побившей все кассовые рекорды драме «Духless». Артист, как и его коллеги по театру Льва Додина Елизавета Боярская и Ксения Раппопорт, на глазах становится ходячим бестселлером, с большой долей вероятности обеспечивающим фильму зрительский интерес. В апреле он появится на экранах в роли хоккеиста Валерия Харламова в байопике «Легенда №17», позже — в образе благородного разбойника Владимира Дубровского, а потом примется штурмовать сердца зрителей в голливудской экранизации суперпопулярной фэнтези-франшизы «Академия вампиров», превратившись в дампира Дмитрия Беликова. Специально для «Собака.ru» Лидия Маслова попыталась раскрыть секрет успеха Данилы.
Данила Козловский вошел в кинематограф по-царски, можно даже сказать, по-императорски. Если не считать нескольких появлений в телесериалах, первой ролью девятнадцатилетнего студента петербургской Театральной академии стал австрийский император Франц Иосиф, муж заглавной героини французского телефильма «Сисси — мятежная императрица». «Сисси! Посмотри, какой он красивый! И он скоро станет императором», — рекламирует жениха мать будущей императрицы, показывая фотографию Данилы в мундире, с едва пробившимися усами и каким-то немного неуместным для будущего властителя, которому нельзя отказывать, задумчивым и даже робким взглядом.
Для уже привыкших к сегодняшнему возмужавшему и победительному Козловскому это очень трогательное зрелище: по уши влюбленный мальчик-император никак не может выполнить супружеский долг и добиться благосклонности пятнадцатилетней новобрачной, выданной за него насильно. Многие нынешние девочки дорого бы дали, чтобы оказаться на ее месте. Культурно-образовательная «Сисси» Жана-Даниэля Верхака, конечно, не тот фильм, где Козловский мог бы по-актерски раскрыться. Тут скорее подошла его аристократическая внешность, которая пригождается ему и по сей день в аналогичных исторических проектах — таких, например, как русско-французский фильм «Распутин», где Козловский сыграл великого князя Дмитрия Павловича Романова, одного из участников убийства Распутина. Кульминацией этой, в сущности, декоративной роли становится момент, когда герой решительно взводит курок и делает контрольный выстрел в лоб Распутину-Депардье.
С самого начала кинокарьеры Данилы Козловского существовала опасность, что он станет заложником красивой наружности: украшением костюмных картин, героем-любовником жанровых фильмов. Но, к счастью, любители кино и журналисты запомнили его имя прежде в контексте киноискусства, чем энтертейнмента (в котором Козловский последнее время царит как один из главных кассовых манков).
Вышедший в 2005-м Garpastum Алексея Германа-младшего позволил исполнителю главной роли проявить себя с нескольких важных для актерской индивидуальности сторон — и предъявить довольно изысканную визитную карточку. Тут уже видно многое, что разовьется и проявится в дальнейшем. То, что Козловский как артист — инструмент тонкий и точный, а также прочный: этим микроскопом можно при желании и гвозди заколачивать, он не слишком пострадает. Главное же — увлеченный футболом Николай из Garpastum передает квинтэссенцию актерского существования Козловского. Он — «человек играющий» (в отличие от массы артистов, уверенных, что они должны «прожить» свою роль, но не всегда достигающих этим большого правдоподобия) и, как подобает хитрому игроку, понимающий: порой вовремя закрыться и отступить, собирая силы, не менее важно, чем продемонстрировать весь свой арсенал.
Умение закрываться, мгновенно создавая вокруг себя ореол непроницаемой загадочности, как бы опуская глухие жалюзи, — один из характерных штрихов актерской манеры Данилы, из-за которого поверхностные критики обвиняют его в том, будто «у него всего два выражения лица». И правда, остановившийся взгляд куда-то внутрь себя у многих артистов этого поколения (да и не только) выглядел бы признаком идиотизма, однако персонажи Козловского, похоже, действительно чтото такое внутри себя в эти моменты видят — может быть, очень важное, а может, пустяковое, может, что-то бесконечно печальное или гомерически смешное, хотя рассказать, что именно, они вряд ли смогут, да и не захотят.
Такого же тихого, сдержанного Козловского, который как будто почти ничего специально не делает ни лицом, ни голосом, но воздействует самой своей киногенией, как бы от него не зависящей, можно увидеть в его первом фильме про современность — «Преступлении и погоде» Бориса Фрумина. Там Данила играет выпускника, страдающего от любви и ревности к королеве школьного бала; ее находят мертвой — он попадает под подозрение. Разительный контраст с этой ролью растерявшегося в сложных обстоятельствах юноши представляет работа Козловского в фильме Андрея Малюкова «Мы из будущего», после которого его начали узнавать на улице. Роль «черного следопыта» по прозвищу Борман, выделяющегося из своего окружения и интеллектом, и начитанностью, и, как ни крути, опять же аристократическими статями, построена на внешней экспрессии, самоуверенности и в чем-то даже агрессивной мужественности актерского образа. Положительная душевная трансформация Бормана после волшебного перемещения в военное прошлое легко могла бы превратиться в дидактичный фальшак, если бы была поручена артисту более грубому.
Один из главных тестов на актерское всемогущество — способность сыграть женщину — Данила Козловский, можно сказать, уже прошел, хотя в фильме Феликса Михайлова «Весельчаки» его персонаж не вполне фемина, а артист травести-шоу, выступающий под сценическим псевдонимом Людмила Мохнатая. Но это, возможно, даже более сложная задача — передать двойственность персонажа, на протяжении фильма не раз пересекающего грань между мужским и женским. Способность к легким гендерным трансформациям — один из признаков трикстера. Если так можно обозначить актерское амплуа, то именно это слово настойчиво приходит в голову при попытке определить природу таланта Козловского.
Выделяющая его из ряда одномерных экранных красавчиков амбивалентность, переменчивость, когда самый трагический момент, кажется, может обернуться фарсом, а смехотворная ситуация, наоборот, чревата печальным надломом, пожалуй, пока что лучше всего проявлена в «Мишени» Александра Зельдовича. Тут сыгранный Козловским ведущий кулинарного шоу, страдающий от мизантропии, кидающийся едой в своих гостей и в прямом эфире поднимающий бокальчик собственной крови «за новую Россию», не романтический герой, а скорее хорошо притворяющийся им трикстер, но в то же время и не клоун, отрабатывающий прикольный номер, а страдающий, живой, мучающийся человек. Продолжить эту линию в биографии Козловского могли бы несколько героев русской литературы, включая «лишних людей», но идеально ложится на его психофизический склад, конечно, Остап Бендер — и думаю, рано или поздно великий комбинатор настигнет словно созданного для него актера и тот проявит все многообразие натуры, заставляющей и в положительном герое подозревать двойное дно с залежами непредсказуемых ископаемых, и в антигерое вдруг обнаруживать добрые чувства.
Впрочем, крупных отрицательных ролей Козловский еще не играл, и возможность когда-нибудь увидеть его в роли злодея будоражит воображение. В его ролях последнего времени тоже таится потенциал отрицательности, однако режиссеры и продюсеры коммерческих фильмов, делающие ставку на привлекательность Данилы для девичьей аудитории, в раскрытии темной стороны героя не слишком заинтересованы (и они неправы: порочность совсем не обязательно работает в ущерб привлекательности).
В «Шпионе» режиссера Алексея Андрианова, комиксе по сюжету Бориса Акунина, Козловский сильно украшает самоиронией, смешанной с наигранной наивностью, образ потомка дворянской династии Фандориных, чекиста Егора Дорина, которого пытается возненавидеть любимая девушка-диссидентка (однако попробуйте представить себе девушку, которая могла бы долго кипятиться от классовой ненависти к преданному поклоннику с внешностью Козловского).
В кассовом рекордсмене Романа Прыгунова «Духless» неприятное порождение желчной фантазии писателя Сергея Минаева — злой и циничный офисный демон, утомленный деньгами, женщинами и наркотиками, благодаря Даниле в итоге выходит падшим ангелом, который вот-вот расправит поизмявшиеся крылья и морально воспарит.
С большой вероятностью обречен на кассовый успех и новейший фильм с Данилой Козловским в главной роли — «Легенда No 17» Николая Лебедева, история профессионального и личного становления великого хоккеиста Валерия Харламова, который задуман авторами картины скорее как плакатный образ, эталон несгибаемого мужества, упорства и воли к победе. В исполнении Козловского, однако, идеализированный спортсмен обрастает сложностью, рефлексией и человеческой ранимостью, просвечивающей сквозь массивные хоккейные доспехи. Как бы ни нагнетали сентиментальный пафос авторы байопика и какие бы торжественные аккорды ни звучали за кадром, достаточно одного взгляда в хитрые глаза ХарламоваКозловского, чтобы успокоиться: тут не политический символ, не национальная идея и не философская метафора, а захватывающая мужская игра.
Текст: Лидия Маслова
Фото: Арсений Джабиев
Комментарии (0)