Художник по костюмам Надежда Васильева одела все главные сказки этого года — «Летучий корабль» (1500 костюмов!), блокбастер от продюсера Сергея Сельянова «По щучьему велению» (Никита Кологривый за Емелю, кассовые сборы за миллиард рублей) и «Огниво» (премьера — в октябре, рейтинг ожидания — 99 %). Надежда ведет дико увлекательный телеграм-канал с трогательными воспоминаниями про мужа — режиссера Алексея Балабанова — и инсайдами киноиндустрии (например, пробы Максима Матвеева и Юры Борисова для так и не снятого фильма «Мастер» по Булгакову!). А еще готовит в издательстве «Сеанс» книгу своих интервью с коллегами по цеху и линию предметов для дома с авторскими принтами Uggol. Они, как и все кинокостюмы, — нарядные дымковские платья, нежная кружевная чешуя, пэчворк-рубахи, — сделаны в петербургской мастерской «Пчела и шнип».
Надежда Васильева — лауреат премии «ТОП 50. Самые знаменитые люди Петербурга» в номинации «Кино». Художница, режиссер и исследовательница русских сказочных кодов Юлдус Бахтиозина сфотографировала для нас Надежду на Сестрорецком пляже. Коллаборация мечты!
Как художник по костюмам может угробить картину, а как — спасти?
Сложно назвать сказочный фильм за несколько последних лет, над костюмами для которого ты бы не работала. Как ты выбираешь визуал для каждого проекта так, чтобы все они получались абсолютно разными?
Нюансировка всегда рождается из текста. Например, в октябре выйдет «Огниво», но от оригинальной сказки там почти ничего не осталось, поэтому мудборд мы придумали такой: если бы господин Ганс Христиан Андерсен приехал в Россию, увидел все то, что обычно так поражает иностранцев, сел на берегу Волхова (мы снимали в Великом Новгороде), удил бы рыб и писал сказку. Так мы решили соединить в стилистике картины датские чепцы, южнорусские поневы и Средневековье, но с явным византийским влиянием. Еще, конечно, важно считать в сценарии характеры персонажей по диалогам и юмору. Какие они: глуповатые, аляповатые или изящные?
А бывает, что сценарий тебя бесит?
Всегда! Но можно совсем раздражающую сцену решить костюмом так, чтобы персонаж перестал отсвечивать: сделать его таким нейтральным, чтобы превратить просто в говорящую голову. Вот это смешно! Пусть несет себе всякую лабуду. Про художника по костюмам часто забывают, он как бы на вторых ролях, но это важнейший персонаж, ведь одежда близка к лицу и может убить образ, который описан. Так же важен и грим. Подчеркнуть то, что хочет режиссер, может тот художник, который чувствует и режиссера, и актера, и сценарий. Если один из наших цехов захочет потянуть одеяло на себя и как-то выделиться, то пиши пропало: кино — это совместное творчество. Мы все должны быть заодно.
Что делать, если ты не согласна с режиссерским видением?
Чтобы я взялась за проект, мы все-таки должны совпадать в мнениях. Но если я взялась, то в процессе съемок режиссерское мнение решает, даже если я не согласна. Режиссер «Летучего корабля» Илья Учитель сказал мне: «Не делай ничего мрачного, как ваш Петербург». Вот я Москву и сделала, а меня потом ругали за такую яркость, что глазам больно. Подруга даже пеняла: «Как ты, человек с таким вкусом, могла заполнить экран всеми цветами, которые вообще существуют на свете?!» А мне нравится. Я придумала, что будет такой калейдоскоп, — его и воплощала. Ну да, ярко. А теперь сделаю наоборот: мы работаем над новым фильмом «Буратино» — мрачной сказкой в средневековой стилистике. Оператор Максим Жуков — он снял «Мастера и Маргариту» и «Майор Гром: Игра» — утверждает на пробах каждый оттенок: просто невозможно сказать, сколько мы выкрасили тряпочек, пока не нашли правильный тициановский красный. У него такой подход.
Жемчужные жар-птицы, лубочные львы из золотых нитей, диковинные цветы: на выставке костюмов к «Коньку-Горбунку» на «Ленфильме» я была потрясена деталями — не только уникальные вышивки, даже пуговицы для каждого персонажа были сделаны по индивидуальному рисунку. Висконти писал, что когда его герой-аристократ открывает платяной шкаф, он должен видеть там платки со своей вышитой монограммой. Зачем, если зритель этого не увидит в кадре?
Чтобы настроить артиста. Когда Паулина Андреева и Ян Цапник пришли на примерку костюмов для «Конька-Горбунка», то дико удивились: почему одежда такая тяжелая? А там вышивка настоящей золотой нитью, все-таки металл. И они тут же ухватили суть своих персонажей: «Ах вот почему такая плавность описывается в сказках!» — и понеслось. Совсем другая игра.
В чем разница между модельером и художником по костюмам? Ведь и тот и другой придумывают образ.
Художник отвечает за каждого человека в кадре. И не только за его вид, но и за здоровье. Где надо — утеплить, где надо — не перегреть. Залог хорошей сцены — удобство актера, его хорошее настроение. Модельеры не могут потянуть этот объем, и если работают в кино, то одевают обычно одну героиню. Я такой принцип попробовала на фильме «Северный ветер», где была художником по костюмам: Ренату Литвинову одевал в Balenciaga Демна Гвасалия. От меня, по-моему, на ней было два-три платья максимум. И еще я работала над маленькой новеллой Ренаты «Сны Иосифа», где несколько платьев для нее, Софьи Эрнст, Лидии Метельской и Любы Инжиневской сделала Ульяна Сергеенко. Я их замиксовала — получилось красиво.
У тебя только что вышла мини-коллекция с брендом Akhmadullina Dreams — все-таки заходишь на территорию моды?
Нет, это была идея Алены Ахмадуллиной, мы даже не встречались. Ей понравилось платье Забавы из «Летучего корабля», плод нашего коллективного труда: мой соавтор Ольга Михайлова, потрясающий художник, которая осваивает технически сложные новые штуки, например 3D-печать и все, что шевелится и крутится, а также руководит нашим «хором Пятницкого по вышиванию», захотела воспроизвести «Охоту» современного художника Андрея Ремнева. Я попросила, чтобы был объем, огромный шлейф и складка Ватто (особый крой спинки платья первой половины XVIII века, который был назван в честь художника Антуана Ватто, изображавшего своих моделей в таких нарядах. — Прим. ред.), наши мастерицы нарисовали принты и все это вышили. Алена Ахмадуллина предложила адаптировать эти принты для дропа — получились футболка и шопер, чему я очень рада. Еще по мотивам «Летучего корабля» у нас вышла коллаборация с «Шуйскими ситцами» — постельное белье с нашими принтами для мальчиков, девочек и их родителей. Один из принтов — сказочная версия агиттекстиля 1920-х.
В мастерской «Пчела и шнип» вы занимаетесь титаническим трудом. Знаю, что даже для съемок массовки вы придумываете авторские принты: то переосмысливаете мирискусников, то городецкую роспись, то лубок. Я хочу все это носить!
Мы с Олей Михайловой и художником по принтам Светой Герасимовой недавно придумали бренд аксессуаров для дома. Назвали Uggol. Напечатали на нескольких скатертях из смеси льна с хлопком авторские принты, теперь вот думаем, что с этим делать. Одну продали! Оля говорит: «Успех! Надо первые деньги вложить в развитие!» Я предложила завести свинью-копилку. Мы такие бизнесмены, что себестоимость вещи пока что превышает розничную стоимость, которую может себе позволить покупатель. Нам нужен грамотный арт-менеджер, который мог бы всеми процессами управлять. Просто физически не успеть все: примерки, съемки, преподавание, подготовку книги.
Книга, которую должны прочесть все, кто интересуется костюмом в кино
Где ты преподаешь? Кому из студентов так крупно повезло?
Я веду на режиссерском курсе Андрея Могучего в РГИСИ историю костюма. Мне с этой дисциплиной очень помогает Ольга Ускова, настоящий археолог костюма. Ее телеграм-канал «Костюмный миф» я читаю, захлебываясь, потому что она разбирает и раскапывает невероятно интересные вещи. Я, в отличие от Ольги, не классический преподаватель, даю практику и что-то вроде материаловедения: из чего и как именно можно реализовать идею. Где пластик, где фантастик. А она терпит мои отъезды-приезды и дает теорию. Мы хорошо справляемся в тандеме. Кстати, Ускова, как и все мои главные ассистенты, пришла с потрясающего курса художницы по костюмам Татьяны Слезиной в РГИСИ — именно под ее руководством я делала свои первые ткани, когда начинала работать на «Ленфильме».
Про что будет твоя книга — ты ведь выпускаешь ее в издательстве «Сеанс»?
Да, это интервью с девятью художниками по костюмам, с каждым поговорила я сама. Каждый рассказывает о себе и своем подходе, а дальше объясняет, как делает фактуру, эскизы, наработки, референсы, подбор материалов, пошив костюмов, а также как общаться с режиссером, как одеть главных героев и как — массовку. Получился практически учебник от замечательных профессионалов: мастер-классы дают Екатерина Шапкайц, Владимир Никифоров, Ольга Михайлова, Дмитрий Андреев, Наталья Дзюбенко, Наталья Замахина, Лидия Крюкова, Наталья Иванова, Лариса Конникова. А десятая — я, со мной разговаривала искусствовед Ксения Трушина. Еще я уделила внимание специалистам не из области кино, которые при этом очень помогают. Например, хранителю коллекции костюмов Государственного Эрмитажа Нине Тарасовой. Нина Ивановна с нами бесконечно возится и показывает в белых перчатках бесценные вещи: выставку «Гардероб Петра I» мы с моими студентами изучали до миллиметра.
Ты не устаешь от визуальной информации? Как перезагрузить систему?
Никак. Я визуал, я не могу без красивого. Иногда я устраиваю себе лечебное голодание: хожу по выставочным залам и музеям, которые не связаны с одеждой или костюмом, например отправляюсь смотреть голландский натюрморт. Но так или иначе все это потом прорастает в работе. Вот вижу я средневековый замок, серый и мрачный, а внутри у него совершенно потрясающее дерево, которому лет 500. И представляю это дерево как теплый бархат, а холодные стены из серой сухой ломкой штукатурки как серую джинсу — какое изысканное получится сочетание! Поехали мы однажды с маленьким сыном Петей и мужем Лешей (режиссером Алексеем Балабановым. — Прим. ред.) в Египет смотреть пирамиду Хеопса и дворцы Луксора и пару дней побыли на море, ныряли и видели рыбок. А какие рыбки в Египте?
Разноцветные.
Конечно, просто буйство цвета. Вернулись — и я сделала костюмы для фильма Игоря Волошина «Нирвана». Все студенты, которые учатся на факультетах, связанных с костюмом, говорят мне, что это их наглядное пособие по колористике.
Сколько в твоей работе профессиональной одержимости? Как часто приходится переделывать костюм?
Мой любимый девиз: «Нет предела совершенству». Коллеги когда-то давно на съемках «Матильды» Алексея Учителя прозвали наш цех «артельно-напрасный труд: шьем и порем». Так и прилипло. Тогда мы сделали у балерин светящиеся подолы, для чего обернули синтепоном каждую лампочку, чтобы свет рассеивался, не было конкретного луча и было бы непонятно, как получился этот эффект. Выстроились они в кадре, а режиссер говорит: «Что это? Почему такие тусклые?» И все ассистенты вместе со мной остались на ночь, чтобы к утру переделать то, что готовилось в течение месяца. В итоге лампочки видно, и это не такой деликатный визуал, как мы задумывали. Задумки часто идут под нож. На той же «Матильде» наши платья лишились шлейфов: под ними были специальные щетки, пылевые оборки, чтобы подол как будто плыл над полом и не собирал всю пыль. Но нам пришлось их отрезать: с такими «хвостами» актрисы не могли двигаться быстро, это мешало ритму картины. А ведь в ту эпоху все было медленнее, и дамы быстро не ходили.
Костюм определяет ритм эпохи.
Конечно! Начинается Первая мировая война. Мужчины уходят на фронт. Женщины встают на их место. Ты же не будешь в платье с этим турнюром и птичьей грудкой, в гигантской шляпе перевязывать раненых? Поэтому все отрезают, шляпку надевают в виде каски. Ты сочувствуешь тому, что происходит в мире, посредством моды.
Сейчас мы во что должны одеться?
В спортивные костюмы. Все уже в них.
Карл Лагерфельд заметил: «Если ты надел спортивный костюм, то потерял контроль над своей жизнью».
Именно так. Спортивный костюм упрощает людей, превращает их в массу, потому что все становятся одинаковыми, даже если одни костюмы розовые, а другие зеленые. А когда люди одинаковые, ими легче манипулировать. Еще спортивный костюм дает расслабленную походку, которая считывается как власть и сила. Вот представь, едешь ты на последней электричке на дачу. Темно. Никаких белых ночей. И вдруг входят несколько человек в спортивных костюмах. Лично меня бы вжало в сиденье. Ну а если у них еще и высокие ботинки, то совсем страшно.
Ты описываешь мне костюмы из фильма «Капитан Волконогов бежал» с Юрой Борисовым!
Да, там такая деталь, как высота голенища, решала задачу всего образа. Ювелирная получилась работа.
Но кто-то намеренно хочет казаться злым и страшным.
Мне всегда интересовал другой вопрос. Я считаю, важный. Есть ли грань, которую можно переступить, если Бог наградил тебя гениальностью? Должны ли мы терпеть подлость от человека, если знаем, что его творения останутся в веках? И ведь злой гений может страдать от своего одиночества ничуть не меньше, чем окружающие — от его подлости. А еще сложнее: вот если ты влюбился в такого злодея? Зло ведь очень притягательно.
Я думаю, это травматика и нужно к психологу.
Нет. Я к психологу никогда не пойду, я им не верю. К тому же у меня была прелестная мама, прекрасный папа. Меня обожали и облизывали — я была единственным ребенком. Но вот все гении и умницы, которых я встречала, были страшные эгоисты, а я любовью могла их приручить, вырастить из них добрых и нежных людей. Необъяснимо, но с такими нельзя бороться, воевать с мечом и забралом, ты сделаешь чудовище или дракона еще больше. А ум, хитрость и любовь могут менять мир.
Сказка — ложь, да в ней намек?
Даже не намек, все написано прямым текстом.
Какая из сказок, которые ты одевала недавно, максимально отозвалась?
«Огниво»: там слепая девочка превращает нелюдей в людей.
Культовые авангардисты, пара маньяков и бабушка-концертмейстер: как закалялась Надежда
Всегда хотела узнать побольше о твоей семье: знаю, что ты коренная ленинградка.
Да, в 1902 году на углу Белинского и Фонтанки построили дом. В нем сразу же поселились мои прадедушка с прабабушкой и родили четырех детей. Младшая, моя бабушка, вышла замуж за артиста театра Пролеткульта, который играл в спектаклях режиссера Игоря Терентьева (создатель экспериментального Театра Дома печати в Шуваловском дворце, работал с ключевыми художниками русского авангарда: Малевичем, Филоновым, Матюшиным. — Прим. ред.). В 1937 году его расстреляли.
Дедушка расстрела не дождался и умер сам в сорок пятом году в гастрольной поездке. Бабушка была в том театре певицей. Некоторых артистов — Георгия Тейха, Веру Кузнецову — я хорошо помню, у меня даже есть редчайшие их фотографии, сделанные дедушкой. Дедушка с бабушкой успели родить дочь Галю, мою маму. Моя мама в этом же доме вышла замуж за моего папу, а потом в нем родилась я.
Так вышло, что с режиссером Балабановым, моим будущим мужем, я тоже познакомилась на Фонтанке: он пришел ко мне в гости смотреть каталог 1901 года для фильма «Замок». И остался. Это был один из первых магазинных французских каталогов предметов конца XIX века. Сейчас в Париже была потрясающая выставка в Музее декоративного искусства о начале рождения рекламы во Франции. Когда барон Осман по поручению Наполеона перестроил центр Парижа, то там появились первые огромные универмаги, в которые тут же выросли очереди, и там все-все продавалось — от трусов до духов. Тогда же у мужчин стало принято показывать деньги с помощью их жен, которым понадобилось огромное количество всего, чтобы отражать статус мужа. И универмаги стали выпускать каталоги и привозить заказы на дом. Балабанов нашел в этом каталоге нужную для кадра редисочницу.
Нарратив максимально сказочный. И вот, долго ли, коротко ли, вы оказались на Васильевском острове.
Потому что Балабанов сказал, что не надо жить у родителей, а надо жить отдельно. И привел меня в коммунальную квартиру с кучей комнат и классикой — мытьем полов по номеркам. Меня, естественно, тут же возненавидели лютой ненавистью все соседи. Потом привыкли и даже смеялись над моими рассказами на кухне. Через какое-то время мы поменялись комнатами с соседом Виктора Сухорукова, жутким пьяницей. И мы переехали к Виктору на Васильевский, постепенно выкупили его часть, а Сухоруков переехал в Москву. Я у него была недавно. Он в вязаных тапочках и леопардовом халате открыл мне дверь, а посреди комнаты стоял пулемет: подарили. Пулемет увит цветами.
В какой среде ты росла? Общалась больше со взрослыми?
Да, так получилось. Бабушка работала концертмейстером во Дворце пионеров, и там я проводила все время после школы. Обедала по расписанию — суп, пюре с котлетой и компот — и шла во дворец. Уроки делала в читальном зале и ходила на кружки: рисование, фортепиано, сольфеджио, хор. Бабушка хотела, чтобы я, как и она, пела и профессионально занималась музыкой. Но папа-физик сказал, что все музыканты — идиоты, пусть девочка лучше рисует, потому что это все-таки развивает мелкую моторику. Может, поумнеет хоть как-то. А мама — преподаватель начертательной геометрии по озеленению городов, сейчас это называется ландшафтный дизайнер, — приносила домой хорошую бумагу: на обратной стороне был чертеж, а мне рисовать на чистой стороне дорогого гознаковского ватмана было самое то, потому что я любила только акварель. На рисование ходила за угол — на улицу Белинского к Нине Чашник, дочери великих супрематистов Николая Суетина и Анны Лепорской, к тому же ставшей невесткой Ильи Чашника. Мамины подруги и их мужья — все очень хорошие художники — принимали активное участие в моей судьбе и дали мне хорошую академическую технику, по вечерам я все время занималась, и занималась серьезно. Помню, как строила тени от яиц: вот лежит на белом фоне белое яйцо — как нарисовать? И в мои двенадцать лет мне объясняли вот эти мельчайшие штрихи. Все это очень мне пригодилось, потому что в Мухинском училище была совсем другая техника крупного мазка, а в костюме, где надо нарисовать все пуговицы, нужно такое сюсюканье. Один из тех, кто учил меня это яйцо рисовать, потом разрезал на куски свою мачеху и спрятал в морозильник.
Это база!
Так получилось, что другой человек, который разрезал свою любимую и бросил ее по частям в реку Мойку, был моим консультантом по костюму наполеоновских времен.
Кстати, ты не устала от фильмов-сказок? Как не перепутать такие проекты с побегом от реальности?
Человек сейчас стал очень нервный и тревожный. Поэтому нужно постараться сделать так, чтобы ему было хорошо. Думаю, мы — и зритель, и киношники — нуждаемся в таких фильмах, которые, может быть, нас спасут. Спасут от того количества негативной информации, которая льется отовсюду, а мы не в состоянии ее переварить.
Текст: Ксения Гощицкая
Фото: Юлдус Бахтиозина
Стиль: Алена Петрова
Визаж и волосы: Мария Евсеева и Алина Кармалита
Свет: Михаил Ланцов и Дмитрий Козорез, Skypoint
«Собака.ru» благодарит за поддержку партнеров премии «ТОП50. Самые знаменитые люди Петербурга» — 2024:
Эксклюзивного партнера, производителя премиальных украшений с российскими бриллиантами — ювелирный дом MIUZ Diamonds
Газпромбанк — Официальный банк премии
Торговый дом «Рятико» с брендом ReFa — роскошным уходом для вашей кожи
«Моменты. Repino» — клубный малоэтажный жилой комплекс от девелопера «Абсолют Строй Сервис»
ASKO — мировой премиум-бренд по производству бытовой и профессиональной техники
Комментарии (0)