От Буратино до Незнайки: как и почему советские детские писатели занимались плагиатом

Среди знатоков и любителей детской литературы сказки некоторых советских писателей – постоянный источник споров о плагиате. Есть те, кто утверждает, что наши произведения им нравятся значительно больше, чем заморские аналоги, и поэтому неважно, кто автор идеи. Другие настаивают, что угнанная машина, даже перекрашенная в другой цвет и с новым хорошим тюнингом, остается чужой. Долго этот вопрос мучил и меня. Я общалась на эту тему со всеми знатоками детской литературы, которых встречала на своем пути: библиотекарями, издателями, преподавателями, но однозначного ответа не было ни у кого.

Каждый случай уникален, а книга – тем более. Начнем, например, с любимого мной с детства «Волшебника Изумрудного города». Изначально Александр Волков взялся за перевод «Удивительного волшебника из страны Оз» Лаймэна Фрэнка Баума, чтобы потренировать английский язык. Он показал свою рукопись Маршаку, тот ее одобрил. На первом тираже было написано: «По мотивам Л. Ф. Баума», но в последующих изданиях эта строчка исчезла. По моему мнению, различия между американской и нашей книгами в сюжете минимальны, и все же «Волшебник» был адаптирован под советский менталитет. В последующие 25 лет Александр Мелентьевич продолжал писать, но ни одна из его книг не смогла достичь такой популярности. Сторонники мнения, что «Волшебник» Волкова – самостоятельное произведение, обычно приводят в качестве аргумента тот факт, что книга переведена на 13 языков. Правда, все это – языки стран соцлагеря. Уже в 1960-е Волков взялся за продолжение бестселлера, и хотя местами он и заимствовал идеи, все же следующие повести цикла – это, действительно, его книги с интереснейшей сюжетной линией и героями, за которых переживаешь до самого конца. Кстати, 23 марта в Эрмитаже стартует выставка «Волшебник Изумрудного города», основой экспозиции которой стало смешение сюжетов американской книги и его советского прототипа.  

Еще одна из моих сказок-фавориток – «Старик Хоттабыч» Лазаря Лагина – явно была советской версией книги «Медный кувшин» англичанина Ф. Энсти. По сюжету первоисточника, начинающий архитектор находит кувшин, в котором оказывается джин, заточенный туда еще царем Соломоном. Волшебник хочет угодить своему хозяину, которому не хватает денег для удачной женитьбы, а в итоге оказывается сварливым стариком, желающим погубить своего освободителя. Сюжеты, действительно, очень похожи, но все-таки перенос событий в СССР делает произведение самостоятельным. Кстати, в зависимости от политической ситуации, в переизданиях появлялась и критика США, и выпады в сторону других капиталистических держав, потом это убирали и добавляли другие, более актуальные для власти события. Сам Лазарь Лангин к этому отношения уже не имел.

Очевидны сходства «Золотого ключика» Алексея Толстого и «Приключений Пиноккио» Карло Коллоди, написанного за 50 лет до этого в Италии. Интересно, что «Приключения Пиноккио» не единожды издавались на русском языке до и после революции, а в последний раз за советский период перевод увидел свет в 1924 году под редакцией именно Алексея Толстого. В некоторых источниках можно встретить версию, что Толстой специально добился запрета на переиздание оригинала, но, по моему мнению, этого не требовалось. Буратино на самом деле больше нравился советскому читателю, чем его итальянский брат. Популярность же Пиноккио в мире тяжело недооценить, книга издана почти на 100 языках, сюжет вдохновил самого знаменитого мультипликатора мира Уолта Диснея, а во Флоренции стоит памятник главному герою, на котором написано: «Бессмертному Пиноккио – благодарные читатели от 4 до 70 лет».  

Интересна история «Доктора Айболита» Корнея Чуковского и «Доктора Дулиттла» Хью Лофтинга: перевод последнего, изданного в том же 1924 году в СССР и носившего заголовок «Гай Лофтинг. Доктор Айболит. Для маленьких детей пересказал К. Чуковский», я долго искала у букинистов. Ради справедливости стоит признать, что сюжет Айболита – это почти точный пересказ приключений доктора Дулиттла. Но, в моем понимании, стихотворная версия Корнея Ивановича настолько оригинальна, поэтический стиль так самобытен, что авторство сюжетной линии отходит на второй план.

Есть еще один человек в мировой литературе, имя которого нельзя не упомянуть, так как он подарил нашему советскому детству целый набор любимых героев. Это канадский писатель и художник Палмер Кокс, именно его комиксы «Приключения лесных человечков» стали основой книги «Царство малюток» дореволюционной писательницы Анны Хвольсон, а та, в свою очередь, вдохновила Николая Носова на создание «Незнайки». В комиксе Кокса маленькие человечки также летят путешествовать на самодельном воздушном шаре и попадают в приключения, но все-таки, и это признают эксперты, у советского автора вышло самостоятельное литературное произведение. Интересно, что главного героя «Царства малюток» звали Мурзилка: он модник, хвастун и бузотер – в общем, больше прообраз Незнайки, чем пионера и журналиста Мурзилки.

Прочитать оригинал и его советский вариант сейчас не представляет труда, большинство произведений не раз изданы за последние годы. Сложнее ответить на вопрос: почему имена авторов идей (как минимум!) книг были затерты? Ответ кроется отчасти в железном занавесе и в том, что советский читатель узнавал лишь то, что ему было положено знать. А еще в том, что авторское право – один из видов частной собственности, уважением к которой, как мы знаем, СССР не отличался.  

Есть мнение, что если бы не плагиат, отечественный читатель вообще не узнал бы об этих героях. Также очевидно, что заимствование идей, линий и персонажей в советской литературе не имеет отношения к творчеству отдельной личности, а является следствием существовавшей системы. Как писал француз Жюль Жирарден: «Плагиат – основа каждой литературы, за исключением самой первой, о которой, впрочем, ничего не известно». И все-таки я хочу, чтобы мои дети, подрастая, знали не только любимых мной с детства бессмертных советских персонажей, но и их старших братьев, оставивших след в мировой культуре. И искренне надеюсь, что это право у них уже никто не отнимет. 

Текст: Кристина Кретова