Режиссер Сергей Землянский поставил «молчаливый» спектакль в «Красном факеле»

Почему вы выбрали эту пьесу?
Я давно хотел поработать с этим материалом. Казалось бы, мало общего между современными человеческими взаимоотношениями и судьбой женщин в испанской деревне 1940-1950 годов. Но эта пьеса актуальна и сегодня: нынешняя молодежь тоже не желает повторять жизненный сценарий своих родителей. Однако в спектакле мне неинтересно просто пересказывать сюжет – я хочу понять характер персонажей. В этой истории меня волнует причина превращения Бернарды в деспота и дьявола. Почему она становится тираном по отношению к своим близким? Конечно, у меня и у всей постановочной команды была возможность пофантазировать на эту тему, ведь в своей «версии без слов» мы далеко уходим от первоисточника. Мы ввели в спектакль героев, которых нет у Федерико Гарсиа Лорки, но они наверняка присутствовали в жизни главной героини: это ее отец (ведь характер человека закладывается в детстве), и первый муж – в пьесе упоминается, что он был убит.

В двух составах спектакля задействовано пятнадцать актрис, среди которых есть и заслуженные, и народные артистки. Легко ли было работать практически в женском коллективе?
Это был обоюдный и, по моим ощущениям, полюбовный процесс: ты ставишь задачу и видишь, как она выполняется. Когда артист без каких-либо признаков звездной болезни, откинув весь свой сценический опыт, впитывает что-то неизведанное ранее – в такие моменты возникает чувство глубокого уважения. Конечно, не обошлось без сложностей: в почтенном возрасте прибегать к новому языку существования на площадке – это трудный эксперимент для любого актера вне зависимости от пола. Молодому поколению легче: у них есть и постановка «Без слов», и спектакль «Три сестры», в котором используется жестовый язык. Поэтому я аплодирую стоя Галине Алехиной, Валентине Широниной, Светлане Сергеевой, Григорию Шустеру, Александру Кондакову – они работали вдумчиво, наполненно, а не просто выполняли физические действия. Я сражен их силой и энергией, которую они дают всему коллективу.

Насколько сложно ставить спектакли с людьми, которые не являются профессиональными танцовщиками?
Я сознательно иду на то, чтобы не задействовать профессионалов: имея прекрасные физические данные, они зачастую холодны эмоционально и не могут передать тонкие взаимоотношения персонажа и героев. Как правило, они могут отразить всего несколько красок: грустно, весело, страшно, жестко – все. Драматический артист свободен, он способен выразить то, что идет у него изнутри. И неважно, каковы его физические возможности: за время репетиций мы вместе подготовим тело к тем или иным задачам. 

Вы каждое произведение можете перевести на язык пластики? Уже автоматически «читаете» пьесу в жестах и движениях?
Меня не вся драматургия вдохновляет – только то, что откликается. Это произведения, где есть напряженные события, неприкрытые эмоции и вкусно прописанные полутона. Например, моя первая работа была по «Материнскому полю» Чингиза Айтматова: читаешь эту повесть, и уже на второй странице – слезы из глаз, потому что ты понимаешь, что переживают герои.

Сегодня модно ставить без слов. Как реагирует публика на этот «тренд»?
У меня идет восемь спектаклей в Москве и, судя по посещаемости и отзывам в соцсетях, люди проникаются такими работами, сопереживают персонажам. Эмоциональный отклик очень важен. Делать холодную картинку бессмысленно, ведь спектакль создается, прежде всего, для зрителя. Зачем ставить для одного себя или стайки критиков?

Легко ли понять зрителю безмолвную постановку?
Спектакль без слов – это калейдоскоп: одни и те же события можно прочитывать по-разному. Зритель, как правило, подсознательно сравнивает происходящее на сцене со знакомыми ситуациями и, исходя из своего опыта, понимает, о чем идет речь. И эти маленькие микроистории в итоге складываются в постановку. Сегодня тебя может трогать одно, а завтра ты заметишь кардинально другие вещи. Театр тем и прекрасен, что дает возможность каждому получить уникальное личное впечатление, может быть, очищение. Иногда приходишь в зал с определенной проблемой или чувством, соотносишь действия актеров со своими собственными и к концу спектакля уже осознаешь, что тебе нужно сделать. Например, элементарно позвонить родителям.
Связь времен в пьесе «Дом Бернарды Альбы» читается отчетливо: несколько поколений живут вместе под властью одной женщины. Однако в этой истории так все переплетается, что понимаешь: да, есть люди, которых ты можешь бояться, уважать, ненавидеть, но в них есть сила. И важно, как ты с этим справляешься, как соотносишь свое эго с чужим, более сильным. Пусть спектакль достаточно жесткий и в чем-то даже жестокий, но мы живем в этом мире и периодически закрываем глаза на многое. А здесь есть возможность открыть их и понять что-то для себя.

В СМИ вас называют основоположником и создателем стиля «пластическая драма».
На мой взгляд, сегодня никто ничего не открывает, так как новое – хорошо забытое старое. Если исходить из истории русского театра, то были и Всеволод Мейерхольд, и Александр Таиров, и Михаил Чехов. Поэтому я не могу назвать себя родоначальником. Мой стиль – это, скорее, синтез театральных направлений, объединение их в другом виде. Мы с моей постановочной командой берем произведение мировой литературы, изымаем весь текст и переводим его в движение, заменяя естественный язык пластическим, чтобы создать спектакль, где драматические артисты существуют без единого слова.

Не возникает желания все-таки обратиться к традиционному языку?
Пока нет. Мне кажется, словом можно соврать, а телом – не обманешь. Можно находиться в статичной позе, но она в контексте той или иной сцены работает гораздо мощнее и скажет намного больше, чем целый монолог. Потому что любые движения, даже еле заметные, считываются нами на уровне животного подсознания. 

Вы по натуре человек требовательный, максималист и идеалист. Актеры не обижаются на такой стиль общения?
Это тоже психология: с одним человеком ты можешь общаться определенным образом, а с другим –нет. И ты не подстраиваешься под каждого, а маневрируешь. Но если все недорабатывают, то и «получают» все. Моя ответственность – выстроить спектакль в целом, все линии, взаимоотношения персонажей. Ответственность артистов – осознанно подойти к новому опыту, освоению нового языка. Момент честности важен в такого плана подстановках и взаимодействии актера и режиссера.

Текст: Татьяна Евстигнеева
Фото: Фрол Подлесный, Нина Сизова