Первая персональная выставка художника Виталия Простова открывается в пространстве «Арт Ель»

У картин Простова есть яркая особенность – они привлекают очень разнородное внимание: так в 2014 году, вскоре после открытия выставки «Свежий взгляд» в Концертном зале имени Каца, его работа была снята из-за якобы религиозного подтекста изображения. Другая, выставлявшаяся в рамках фестиваля уличного искусства From Street for Eat в лофт-парке «Подземка», заставила одну из зрительниц расплакаться. В недолгой художественной карьере Виталия был даже случай, когда неизвестные вырезали полотно из подрамника и унесли. По тому, как сам художник рассказывает об этих казусах, можно подумать, что он ведет отсчет профессиональных успехов не по количеству и географии выставок, а по небанальным проявлениям чувств, вызванных картинами.

Он не скрывает, что хочет подтолкнуть зрителя отвлечься от мирских проблем и просто окунуться в собственное бытие. Пронизывая свои работы мрачной меланхолией, Простов делает все, чтобы люди вспомнили о природе своего «я» и забыли о том, какие проблемы ждут дома. Однако предательский ассоциативный ряд образов напротив, заставляет рефлексировать о мировой скорби и вездесущем вселенском горе. Трагедия, разворачивающаяся на полотнах, не умещается в одном отдельно взятом человеке. Хотя тут, пожалуй, срабатывает главный трюк любого искусства, в том числе современного, подмеченный еще Оскарам Уайлдом, когда искусство, прежде всего, отражает зрителя.

При этом важно понимать, что никакого секрета, второго дна и тайного смысла нет. Порой кажется, что, не осознавая этого, Виталий делает ставку на восприятие, нежели на интерпретацию, таким приемом в ранние периоды творчества пользовался Пикассо. Зрителя сначала приковывают фигуративными образами и художественными символами, которые понятны каждому с детства: женщина – это женщина, солнце – это солнце. В то время как композиция, цвет, контекст заставляют задуматься об оригинальном сюжете. В итоге от боязни оказаться запутанным, зритель начинает придумывать целую историю в голове. Кто эти люди? Люди ли это? Что их объединяет? Фантазия может разыграться не шуточная, и именно она, а не сами картины, может заставить плакать, ругаться, ухмыляться, снимать с показа или даже красть.

Сюжеты его работ кажутся знакомыми и кое-где они, конечно, подсмотрены, хотя и не дают прямой отсылки к знаменитам картинам или особенно популярным художникам. Он не танцует на костях христоматийных образов, не пытается передразнить кого-то или обыграть, не иронизирует и от этого воспринимается всерьез. Простов рассаживает героев картин на манер мастеров икописи и создает портреты в духе Фрэнсиса Бэкона, искажая лица, поочередно лишая их то глаз, то рта. При всей претенциозности художник не забывает напомнить нам, что на дворе XXI век, вкрапляя в свои картины эффект глитча, компьютерного глюка. И если в цифровом искусстве глитч возникает от сбоя в системе, то здесь он продиктован случайностью мазка и непреднамеренностью движения кисти. Передразнивая пиксельную графику, Виталий избавляет свои картины от излишней академичности и добавляет самостоятельности их существованию.

Если верить, что биография формирует вкусы и привычки, то многое становится понятно: к большим форматам Простов привык, когда увлекался граффити еще подростком; умение сочетать мрачные оттенки и яркие световые акценты родом из времен обучения дизайну. В ранних работах видны просвечивающие сквозь штрихи магические круги, навеянные изучением творчества Мэнли Холла по эзотерике и масонству – становясь старше, он переносит эту геометрию на свои полотна и дополняет характерной симметрией. Ресурсы его вдохновения просты и понятны, и таким образом лишены искусственности и пафоса.

В студии среди почти законченных картин обращает на себя внимание высокоатлетичное тело, покосившееся под тяжестью огромной пустоты, возложенной на него художником. «Это Сизиф, – поясняет Виталий, – я чувствую себя как он иногда». Правда, как выясняется, у Простова своя интерпретация мучений Сизифа, не имеющая отношения к творческому труду как изнуряющему и бессмысленному. Его цель – донести неподъемные идеалы вопреки распространенному мнению о корысти современного искусства.

Пространство «Арт Ель», ул. Романова, 23, с 14 по 30 апреля