Команда Музея современного искусства «Гараж» и его директор Антон Белов придерживаются экологического подхода во всем: от раздельного сбора мусора и трубочек из макарон до визионерского выставочного проекта «Грядущий мир: экология как новая политика. 2030–2100» с работами, посвященными гринвошингу, виртуальной реальности и Чернобылю. «Собака.ru» узнала у Антона о том, как внедрить эко-инициативы в жизнь институции — ведь в этом году музей-амбассадор осознанного потребления станет резидентом пространства «Дом 12» на Новой Голландии.
Когда вы впервые поняли, что необходимо сортировать мусор, например?
В детстве мы с братом-близнецом ходили в походы и не хотели, как все, закапывать мусор — мы делали все возможное, чтобы максимальное количество отходов вывозилось обратно в город. Дальше — больше. По образованию я — физик, закончил Институт стали и сплавов, и мне была очевидна взаимосвязь между состоянием экологии и переработкой мусора.
С чего начались экоинициативы в «Гараже» и что уже удалось внедрить?
Несколько лет назад мы с коллегой и членом нашей самоорганизованной группы Garage Green Дмитрием Накоряковым в новогодние праздники убрали мусорные корзины из-под всех столов сотрудников и заменили их на общие для этажей с раздельным мусором: бумага, пластик, стекло и неперерабатываемые отходы. До этого с 2012 года мы уже собирали использованные батарейки, в том числе у посетителей музея, и сдавали их на переработку, потому что в городе было мало таких пунктов. Потом мы вместе с нашим партнером Uniqlo сделали сбор одежды на переработку: все это само по себе закрутилось в целую программу устойчивого экологического развития. Не баловства ради мы установили на крышу солнечные батареи — чтобы понять, работает это в России или нет. Хотя понятно, что в Москве батареи не всегда так же эффективны, как в более солнечных странах — в прошлом декабре у нас была, кажется, 31 минута солнечного времени. Затем мы перешли к печати на бумаге стандарта FSC — знак на упаковке или продукции из древесины означает, что производитель и продавец прошли сертификационную процедуру и аудит и гарантируют, что при заготовке древесины были соблюдены экологические требования и нанесен минимальный вред природе и были максимально учтены интересы местных жителей.
Стала громкой история о том, как мы заменили пластиковые трубочки в кафе на трубочки из макарон. Это — вершина айсберга. Сейчас переходим на печать чеков по технологии, обнаруженной нами у одного немецкого производителя — он не использует вещество бисфенол А, контакт с которым опасен для здоровья. Мы стараемся перейти на электронные билеты, а сотрудники, которые занимаются нашей программой лояльности, придумали упаковку для карточек, состоящую из посевной, то есть биоразлагающейся бумаги. Внутри упаковки — семена, и вы можете посадить их в горшок. Предложения начали прорастать в разных отделах, департаментах — это низовые инициативы, у нас нет никакого специального сотрудника, который следит за разумным потреблением. Вначале мы думали, как это сделать прикольно для нас самих, затем как это сделать доступно для наших посетителей, чтобы это еще и визуально выглядело привлекательно.
Мы в редакции переходим на сортировку мусора, но все равно некоторым тяжело отказываться от тех же пластиковых вилок — привычка. Как вам удалось вовлечь команду в осознанное потребление?
Сделайте экоинициативы своим новым стандартом и объявите публично: «У нас нет больше пластиковой посуды в офисе». Я имею в виду одноразовый пластик. Эффект публичности дает ускорение — тем, кто не соблюдает стандарт, стыдно будет перед остальными. (Смеется.) У нас есть чатики в мессенджерах: кто-то мусор не туда выбросил, и там пишут — надо было выкинуть в другое место, в следующий раз будьте внимательнее. Еще вы можете поставить в офисе программу PaperCut: прежде чем напечатать что-то, нужно поднести карточку сотрудника к принтеру. Мы экономим благодаря этому 20–30% бумаги и чернил. Если еще добавить использование исключительно экохимии, то станете «супер-эко», а ваших сотрудников будут хвалить везде, и им будет стыдно после этого выбрасывать пластик не в тот отдел в мусорке. (Смеется.)
Крупные государственные музеи перенимают ваши идеи? Эрмитаж начал переход на раздельный сбор и уже несколько лет собирает макулатуру, но сложно представить, что музей резко откажется от бумажного документооборота в пользу электронного или от бумажных приглашений.
Мы консультировали Политех на эту тему — мы самая нежадная институция. Вы берете радикальный пример: Эрмитаж — самый большой, а также один из самых важных и влиятельных музеев в стране и мире. Махину такого размера трудно трансформировать, да и не нужно быть экотеррористами в отношении сотрудников. К тому же люди старшего поколения прекрасно знакомы с принципами осознанного потребления: они сдавали стекло из-под молока и кефира, ходили за квасом с бидоном. Бумагу после использования можно сдавать в переработку — все эти вещи возможно объяснить людям на лекциях. Но любая подобная идея должна исходить не от директора — а от коллектива. Я уверен, что Михаил Борисович Пиотровский — прогрессивный руководитель и таких людей поддержит, но нужна инициативная команда. Тот же электронный документооборот можно потихоньку внедрить, и он всем упростит жизнь. То, что в ХХI веке у некоторых корпораций есть внутренние курьеры, которые бумажки носят с этажа на этаж, — полное безумие.
Живопись и скульптура с точки зрения экоповестки приемлемы? Может быть, лучше заменить все традиционные медиа на VR и AR-искусство?
VR и AR-искусство куда менее экологичное, потому что энергозатратное. В случае с живописью вы один раз потратились на холст, краски, грунт — и все. А если работа сделана в виртуальной или дополненной реальности, то надо каждый раз для запуска произведения искусства тратить кучу энергии. Это вопрос электроэнергии: откуда ее брать? Я, например, фанат Tesla, у меня уже третий электромобиль, но формально это вредно — никто не знает, что делать с этими батареями после эксплуатации. Японцы предлагают перейти на водородные автомобили: при химической реакции высвобождается энергия, кислород вступает во взаимодействие с кислородом и на выходе получается пар. Посмотрим: мы живем в такое классное время, когда поразительные идеи борются друг с другом.
Как вы думаете, почему российское, да и не только, общество сопротивляется экологическому активизму? Вспомним хотя бы негативные реакции на деятельность Греты Тунберг — человека года по версии журнала Time?
Да, есть люди, которых раздражает, что выходит подросток и начинает им угрожать: «Мы вам покажем!» Я как раз считаю, что не нужно всех насильно строем загонять в экоповестку — нужно создавать мотивацию. У меня есть замечательная история: как-то позвонили племянницы и спросили, нет ли у меня крышечек. Я говорю: «Каких крышечек?» Они: «Добрых крышечек». «Каких добрых крышечек? Это какой-то новый мультик?» Оказалось, один благотворительный фонд придумал собирать крышечки от бутылок на переработку, а на вырученные деньги покупать инвалидные коляски. Проект называется «Добрые крышечки», и внутри него есть соревнование среди школ — ведь крышечки легко мыть, собирать, измерять количество. Я спрашиваю у племянниц: «А вы как собираете?» Дети придумали здорово: за неделю собрали два мешка крышечек, повесив в подъезде объявление о сути конкурса рядом с емкостью для сбора крышечек. Не нужно людей заставлять отказаться от автомобилей, полетов на самолетах, мяса, потому что от его производства образуется куча метана. Тогда нужно и города расселять, чтобы не разрушать планету. По-моему, все это — крайности. Мы не можем и не имеем права предъявлять людям никаких претензий — я за то, чтобы людей вдохновлять.
Понятие «экология» можно применить не только к заботе об окружающей среде, но и к отношениям между людьми. Как вы добились того, что в вашем музее комфортно всем?
Когда мы что-то внедряем под соусом заботы о планете — это не совсем правда, потому что мы в первую очередь заботимся о себе. Нам нравится, что можно просто зайти в музей посидеть в кафе, пойти на лекцию, куда не нужно покупать билет посетителя выставки. Многие сотрудники музеев забывают, что они могут быть такими же посетителями. В какой-то момент мне показалось, что влияние «Гараж» на общество больше, чем нам кажется: мы первые в России сделали инклюзивные проекты, у нас самый большой в мире музейный отдел инклюзии — то есть по работе с людьми с инвалидностью. Мы понимали: мы не просто открываем людям мир искусства — мы меняем социум, потому что корпорации начинают думать о том, как бы им сделать услуги и продукты удобными для людей с разным жизненным и культурным опытом. Не знаю, можно ли говорить, что мы влияем на госполитику в отношении музеев, но здорово, что некоторые наши идеи прорастают.
Вы часто упоминаете в разных интервью понятие «устойчивое развитие». Что это такое для вашего музея и насколько частный музей может быть устойчивым?
«Мы, конечно, частная институция, но наша цель — стать общественным музеем. Что это значит — общественный музей? Это музей, который работает на благо развития общества. Давайте вспомним: когда-то Эрмитаж и Третьяковская галерея были частными институциями, а Пушкинский музей был создан на частные деньги как университетский музей слепков. Я понимаю, что история этих прекрасных музеев связана с национализацией. Для меня это такой предрассудок — что государственные музеи более устойчивые и надежные, поэтому коллекционеры и художники охотнее дарят работы в их собрания. Нас также поддерживают 60 патронов, более 30 компаний-партнеров и самое большое число владельцев карт лояльности из всех российских музеев — это значительный вклад в развитие музея. В этом году мы также основали фонд целевого капитала (эндаумент-фонд) — это средства, которые не тратятся на текущие дела, а инвестируются и зарабатывают нам новые деньги. А доноры эндаумент-фонда, кстати, еще и получают налоговый вычет. «Гараж», мне кажется, — классный пример того, как другие люди сопереживают нашему делу и участвуют в нем: от корпораций до частных жертвователей. Эндаумент-фонд, экологические инициативы, гранты художникам и инклюзивные проекты — это все разные части одной программы устойчивого развития».
«Собака.ru» благодарит за поддержку премии «Петербург будущего 2020»
отель «Астория» Rocco Forte Hotels,
бренд датской дизайнерской мебели и аксессуаров BoConcept,
компанию Simple.
Текст: Александра Генералова. Фото: Ольга Тупоногова-Волкова
Комментарии (0)