Он бросил футбол ради КВН, прошел через Comedy Club, а теперь читает пародийные новости в шоу Yesterday Live, девиз которого: «Мы узнаем новости последними». В новогоднюю ночь его можно увидеть на телеэкране в числе хедлайнеров Первого канала.
В чем особенность Yesterday Live? По формату это не совсем Comedy Club, но суть та же. Я делаю вид, что читаю новости, параллельно идет серьезное видео, которое действительно было в эфире, а под него подкладывается другая звуковая дорожка. Мы бы это давно сделали, но не имели права. А Первый канал закрывает на все глаза, им просто больше дозволено. Наша передача – одна из первых, где начали фривольно шутить в адрес президента и премьера. Это веяние идет из Америки, где демократия сильна настолько, что люди могут над ней смеяться. К тому же мы шутим не над первыми лицами, а над тем, что их окружает. Например, на видео Путин сидит в пустом зале, и звучит новость о том, что он хотел обсудить с чиновниками проблему пробок, но никто не приехал. То есть шутка-то про пробки и про окружение Путина, а не про него. Конечно, цензура есть, и очень жесткая, все просматривается несколько раз. И одними, и вторыми, и Константин Львович Эрнст сам смотрит. Юмор такая вещь, которая обязательно должна проходить цензора, потому что можно заиграться, увлечься. Тебе кажется, что шутка смешная и всем весело, а на самом деле она настраивает людей на другое.
Как работается с режиссером Василием Бархатовым, известным постановками опер в Большом и Мариинском театрах? Я очень удивился, когда узнал что Вася – москвич, всегда считал, что он питерский. Он очень воспитанный, много знающий в режиссуре, приятный в общении, с хорошим чувством юмора. Я думаю, из него тоже получился бы неплохой кавээнщик. Он такой, веселый и находчивый.
Как вы оказались на Первом канале? Когда команда «Сборная Санкт-Петербурга», капитаном которой я был на пару с Дмитрием Хрусталевым, только вышла в финал КВН, в жюри сидел Константин Львович Эрнст, хлопал, сам не раз подходил лично и говорил: «Ребята, это очень здорово». А сейчас, после того как стартовала Yesterday Live, меня стали звать ведущим во многие программы Первого. Приятно, но надо много работать. В Comedy Club или в театре можно где-то не доиграть, и зал не заметит. А на Первом не скроешь, если у тебя плохое настроение. Звонит мама и говорит, что ты был не в форме.
Вы родились в Петербурге? Да. Я родился в доме недалеко от моста Александра Невского, потом переехал на Ржевку, там мои родители живут до сих пор. У нас многодетная семья, я старший, есть еще двое братьев и сестра, самому младшему уже двадцать шесть лет. У родителей компания по перевозке мебели. Папа своими руками делает мебель, все в квартире сделал сам, дом построил своими руками, без всяких мужиков, бревна один тягает, никогда в жизни не пил, не курил, занимается спортом, изучает философию и медицину. Он никогда не болел, и когда однажды сдал анализы, врачи забегали с криками: «Роботы в поликлинике!» После физических нагрузок папа садится, делает дыхательное упражнение, вводит себя в медитативное состояние и полностью восстанавливает дыхание и сердцебиение за две минуты.
Семью не пытался приучить к такому образу жизни? Пытался, конечно, и преуспел. Я ему очень благодарен, меня не берут болезни. Папа возил всю семью нырять в прорубь, такая у нас была традиция. У меня в семье все спортсмены, сестра Маша – лыжница, я долго занимался футболом.
Как получилось, что в итоге делом вашей жизни оказался не футбол, а юмор? В футболе большая конкуренция, на сцене – меньше.
Не жалеете, что бросили футбол? Жалел бы, если бы у меня не получилось состояться ни в чем другом. Хотя иногда завидую. Интересно, как себя ощущает Аршавин. Хорошо родителям таких детей: их сын самый лучший, получает двадцать пять миллионов долларов в год. К тому же не работает, а играет в свою любимую игру. Но вы тоже играете и получаете деньги. Это разные деньги. Да, я занимаюсь любимым делом, но в отличие от футбола в юморе бывает, что нет настроения, а тебе нужно завтра сделать смешной номер. Тогда включаются даже не эмоции, а математика: переставление слов, понятий, ассоциаций. Задорнов так делает. Берет, например, слово «утка». Эта утка, допустим, несется, а эта утка лежит в кровати. И вот он «кровать» и «несется» соединяет какими-то логическими цепочками. Когда у тебя нет настроения, ты просто хохмишь.
Сначала в моде был КВН, потом – Comedy Club. Появится ли что-то еще более актуальное? Молодым ребятам тяжело, потому что все юмористические ходы уже были когда-то использованы. И в Comedy Club не так просто каждый день, каждую неделю выдавать свежий номер, при этом смешной. Это работа, а мы по своей натуре немножко разгильдяи. Как обычно, все откладывается на последний момент. Но даже если ты творец, у тебя может в последний день просто «не переть». Тем не менее ты выходишь и выступаешь. Сам улыбаешься, хотя и понимаешь, что шутки не веселые. А люди смотрят со стороны и думают: «Это же бред, чего он веселится?» Тяжелая работа. Я не знаю таких людей, которые могут всегда быть смешными. Наверное, именно поэтому у нас нет юмориста, который нравился бы всем.
Интервью: Анастасия Блохина. Фото: Дмитрий Иванов
Комментарии (0)