Адвокат Ирина Калинина меняет законодательство

Есть два варианта: либо вы виртуозно владеете техниками тайм-менеджмента, либо на вас работает целая команда.

На самом деле такое количество дел может совмещать каждый, так как по факту людей останавливают либо страхи, либо лень. Если это проработать, то каждый может стать «сверхчеловеком».

Но у вас действительно бывает по сто двадцать пять заседаний в месяц?

В среднем в месяц получается от ста пятнадцати до ста тридцати. Наш максимум – двадцать восемь заседаний в день. Да, это тяжело и, если честно, где-то на пятнадцатом начинает накрывать усталость, но мы занимаемся банкротством крупных предприятий, оспариванием сделок, а в каждой компании их очень много, при этом сроки ограничены.

Стоит ли разрываться на четыре города, если работы хватает? Выход на международный рынок и открытие офиса в Иерусалиме – это, конечно, объяснимо, но Ростов-на-Дону и Новосибирск при таком раскладе зачем?

Изначально в Ростов меня пригласили вести большой проект, а по его окончании к нам стали обращаться люди, которые видели, как мы работаем. Обычно так и происходит: в арбитражные суды приезжают представители разных компаний и просят помочь в похожих ситуациях. Когда накапливается большой объем дел в одном городе, я открываю офис, нанимаю персонал. Это проще, чем постоянно летать из Москвы – увеличивать количество перелетов уже нецелесообразно.

Почему клиенты «гоняются» за вами? У вас какой-то особый подход?

Я называю себя креативным юристом и адвокатом, потому что не боюсь создавать новую практику. Как правило, коллеги этого стараются не делать, так как в таких случаях невозможно просчитать результат, и они переживают за свою репутацию. Я не боюсь рисковать в критических ситуациях, когда клиенту уже нечего терять, и он готов на любые эксперименты. И мы получаем крутые результаты. К примеру, одно из последних ярких дел: Верховный суд РФ отменил решение по  взысканию квартиры в деле о банкротстве и направил его на новое рассмотрение, так как я доказала, что в России нет такого понятия, как роскошное жилье. Для топового управленца роскошь – это частный самолет, а не дом в триста квадратных метров, поэтому нельзя его переселить в однушку на окраине города – для него это будут невыносимые условия, он там может повеситься на следующий день. Это будет равносильно тому, если среднестатистического новосибирца отправить в Африку. Это разный уровень жизни, а закон о банкротстве не дает права суду психологически наказывать человека. За основу я взяла британскую практику, где в отличие от нашей страны прописаны критерии уровня жизни.

На самом деле, именно такие дела меняют законодательство. Например, сейчас проходит много митингов за создание закона против домашнего насилия, но мало кто понимает, что он будет нерабочим, пока не появится судебная практика. И я ее обязательно введу. Я готова даже бесплатно это сделать, когда найдется клиент, который пойдет до конца. В нашей стране тысячи женщин подвергаются домашнему насилию, но только четыре процента доходят до суда. Поэтому следственные органы не обращают серьезного внимания на такие дела: они знают, что как только бросят все силы, средства и ресурсы, женщина заберет заявление. То есть по факту эту практику мы сами сформировали.

Каким вы видите выход из этой ситуации?

Пока в России нет такого понятия как охранный ордер, но я знаю, как его получить через обеспечительного меру. В одной из своих статей я уже предлагала браслеты с GPS, которые определяют, в какой точке находятся оба субъекта, и тем самым позволяют отслеживать, если абьюзер приближается к жертве. Петиции и митинги проблемы не решат. Сейчас максимальное наказание за домашнее насилие – сорок тысяч рублей. То есть поколотить свою жену может любой среднестатистический россиянин. И здесь, конечно, многие кричат: «Сама виновата», но это невозможно понять, пока не окажешься внутри ситуации, так как речь идет не только о физическом, но и психологическом насилии. И без помощи квалифицированных психологов не обойтись.

Вы революционер по натуре?

Мягкий революционер. (Улыбается). Люди просто не хотят думать и любят сказки: всем хочется, чтобы прилетел добрый волшебник и все разрулил. Например, многие женщины пишут мне, столкнувшись с проблемой раздела имущества в гражданском браке. Но в России даже такого определения нет: есть слово «сожители», и в данном случае все принадлежит тому, на кого зарегистрировано. А мы продолжаем верить в вечную любовь, рожаем детей и, в итоге, остаемся ни с чем, так как состояли в неофициальных отношениях. Однако у меня есть механизм, как доказать, что имущество является собственностью обоих супругов.

Это проблема юридической неграмотности?

И непонимания, насколько это важно. И это касается не только частных лиц, но и предпринимателей. Поэтому сейчас я провожу тренинги для юристов, владельцев малого и среднего бизнеса. Крупные предприятия постоянно обучают своих сотрудников, а индивидуальные предприниматели и компании с небольшим штатом, не обладая специальными знаниями, могут накосячить и получить серьезные проблемы.

Судя по всему, ваша главная жизненная функция – защищать тех, кто не может себя защитить сам. И тот факт, что вы являетесь организатором благотворительной программы помощи детям «Бумеранг добра», это подтверждает. Как появился проект?

Заниматься благотворительностью я начала одиннадцать лет назад, после того, как дочка попала в больницу. На тот момент мы гостили в моем родном городе Йошкар-Оле, где не было необходимого оборудования, и ее чудом удалось спасти. Для меня это стало потрясением, и через полгода мы заказали аппарат из Германии для инфекционного детского отделения. Однако на следующий год они нам прислали запрос на еще один, аргументировав тем, что первый сломался. А у него двадцать пять лет гарантии! Когда я прижала их к стенке, оказалось, что его просто продали, а деньги ушли непонятно куда. Тогда я решила помогать адресно, и мы перестали работать с фондами и организациями. Я лично общаюсь с каждым обратившимся и по разговору понимаю, действительно ли нужна помощь или это жажда халявы.

Тот главврач не побоялся связываться с адвокатом, ведь вы запросто могли его засудить?

Тогда я работала руководителем юридического департамента. Но я понимала, что бумеранг всегда возвращается, и ему это аукнется очень скоро. Так и произошло: история получила логичное продолжение – через несколько лет у него обнаружили рак.

То есть вы спустили ему это дело с рук? Но ведь ваша профессия подразумевает, что справедливость должна восторжествовать. Не возник внутренний диссонанс?

Когда я вижу, что ситуация меня не отпустит, то, естественно, буду бороться и пойду до конца. Но это была благотворительность, а не коммерческий договор поставки, то есть ты отдаешь и ничего не ждешь взамен. Многие делают добрые дела и принимают участие в акциях для хайпа или ради того, чтобы что-то получить взамен, а мы все делали просто так.

А футбольная команда, которую вы поддерживаете, это благотворительность или спонсорство?

Спонсорство. Когда любительская команда из Ростова обратилась ко мне за помощью, я не смогла отказать, так как они настолько горят футболом и выкладываются на сто процентов. Мы заказали для них новую форму с логотипом Legal World LLC, и ребята начали выигрывать и даже вошли в международную лигу AFL! Я действительно ими горжусь.

Вы активно развиваете свой аккаунт. Тоже считаете, что будущее за диджитал?

Соцсети помогают прокачивать личный бренд: мир меняется, сейчас подрастает поколение лайкеров и тиктокеров, которые в будущем станут руководителями, и для них это будет показателем, с кем стоит работать. При этом развитием аккаунта я стала заниматься в апреле – суды были закрыты из-за эпидемии коронавируса, и у меня появилось свободное время. Когда ввели карантинные меры, вышло много поправок в законодательстве, которые люди не понимали, и я начала проводить прямые эфиры, поясняя, как работают нововведения. Несмотря на то что я не особо активный пользователь, мне удалось вырастить количество подписчиков с шестнадцати до восьмидесяти тысяч. Благодаря этому, кстати, меня и заметили организаторы конкурса красоты и развития Smart Queen. Сначала я, конечно, отказала, так как относилась к таким проектам скептически и не понимала, зачем это нужно. Но друзья убедили, объяснив, что мой опыт поможет другим женщинам. К тому же, оказалось, что в Smart Queen принимают участие женщины, которые добились серьезных результатов в своем деле. И все это я успела реализовать благодаря пандемии – до этого я игнорировала конкурсы, а звание «Юрист года» мне дали еще в прошлом году за то «роскошное дело».

Параллельно вы получаете степень MBA и занимаетесь организацией ивентов для юристов.

Да, в университете «Синергия» уже заканчиваю обучение – вскоре нас ждут стажировки в Лондоне, Дубае, Нью-Йорке. А что касается вечеринок, то я не люблю общественные мероприятия и ночные клубы: когда ты юрист, адвокат или судья, расслабиться в таких местах невозможно, ведь непонятно, что тебе могут подсыпать. Тогда с организатором ивентов Алиной Топаловой мы стали проводить закрытые костюмированные вечеринки для юристов и специалистов смежных профессий, чтобы люди могли снять деловой костюм и сменить образ. На наших мероприятиях нет случайных гостей – мы приглашаем только тех, кто много работает, добивается больших результатов, выкладывается на сто процентов. К нам приезжают со всей России – из Владивостока, Мурманска, Калининграда. А для меня это также возможность отдохнуть в хорошей компании.

Как еще заряжаете внутреннюю батарейку?

Раньше раз в полгода улетала к морю на пару дней, отключала телефон и минимально общалась с людьми. Сейчас у меня много командировок в Израиль, где море буквально через дорогу от офиса. Ну и есть выходные: суббота и половина воскресенья – это время, которое я посвящаю дочерям. Раньше я очень переживала, что уделяю им мало внимания, однако поговорив с психологом, поняла, что достаточно всего пятнадцати минут в день, но качественного общения. И я соглашусь с этой теорией, потому что детям недостаточно физического присутствия родителей рядом – они должны погружаться в их дела.

Вы регулярно ходите к психологу?

Стараюсь прорабатывать все вопросы, которые меня тормозят. Ведь обычно так и бывает: когда все хорошо, ты не развиваешься, а когда появляется проблема, начинаешь активно действовать. В нашей компании психолог работает в штате на постоянной основе, и своих юристов я ежегодно отправляю на консультации. У меня в принципе достаточно прогрессивный подход к бизнесу. Я, наверное, единственная в России внедрила в юридическую практику эзотерику: у нас есть спецотдел, который сформирован из экстрасенсов. Конечно, многие скептически к этому отнесутся, но когда происходят ритуальные убийства, и нет ни единой зацепки, или спасатели не могут найти в горящем доме детей, все средства хороши. К тому же, наши специалисты выдают гипотезы, а результат зависит от работы МВД и ФСБ.

И все же непонятно, как укладывается в двадцать четыре часа такой график жизни, ведь если отнять сон, то остается всего шестнадцать.  

А я сплю не по восемь часов, а по четыре. (Смеется). Изначально, когда было много заседаний и перелетов, это была вынужденная мера. А потом я решила, что организм работает так, как его настроить. Заметила это по своей беременности: когда врачи говорили, что мне нужно полежать, то от нахождения дома мне становилось хуже. В итоге, даже медики отправляли меня работать, видя, что мой больничный максимум – три дня. Сейчас если я сплю восемь часов, то плохо себя чувствую. Второй момент: люди нерационально используют время, ведь даже в такси можно доделать какую-то работу или написать пост. Телефоны и смартфоны помогают решать множество задач, если не залипать в социальных сетях. Я просто всегда занимаюсь тем, что мне нужно сделать.

Текст: Татьяна Евстигнеева

Фото: Дарья Булавина, Лилия Корнина