Как мы ходили по барам Петербурга с Дмитрием Пучковым «Гоблином»

Начало променада назначено в Bloody Mary Bar. Дмитрий, известный всей стране как Гоблин, появляется с товарищем по имени Дементий. Оказывается, они коллеги и друзья уже двадцать лет.

— Один я не пью, — объясняет Дмитрий. — С товарищами употребляю ирландский виски из масс-маркета и догоняюсь пивом. Вкусы у нас незатейливые, кто-то даже скажет плебейские.

— Я обегал все углы, — подсаживается Дементий. — Проверил, что мы на нашей территории. Если не на нашей, то будет спорная ситуация, надо будет кому-то позвонить, будет небольшая пауза, и все равно все будет по-нашему. (Смеется.)

— Почти два десятка лет я хожу только в одно место — Mollie's Irish Pub на Рубинштейна, — продолжает Дмитрий. — Место душевное, люди хорошие, за много лет не видел ни одной драки. Но истории бывали разные. Например, сидим мы в Mollie's, никого не трогаем. И вдруг подходит импозантный мужчина в дорогом плаще, настороженно озирается и говорит: «Можно к вам обратиться? Я вижу, люди вы серьезные. У меня есть дело одно. Мне надо соседа убить».  (Смеется.) 

В небольшом зале с графитовыми стенами, под люстрой со стеклянными черепами за большим столом восседает несколько компаний — дегустируют пять видов местной «Кровавой Мэри». Мои компаньоны по бар-хоппингу заказывают по виски и филе лосося. Официант советует мне коктейль J-Rock на джине, с соком юдзу, пенкой из маракуйи и кунжутом. Боже- ственный напиток!

— Дмитрий, вы, наверное, пить в одиночестве не можете, потому что вас постоянно атакуют поклонники.

— Я бывший оперуполномоченный. Мне не очень нравится, когда меня узнают. (Смеется.) В моей семье все военные, генералы да полковники, и только я самовыродок — дослужился до старшего лейтенанта. Да и то в милиции. В тридцать один год я прочитал «Архипелаг ГУЛАГ» гражданина Солженицына и пошел в милицию — проверять, так ли все на самом деле. И если так, то надо было все решительно исправить. Через год выяснилось, что гражданин Солженицын сочинил бездарный политический пасквиль, а не описывал реальность в местах лишения свободы и вообще не понимал, о чем писал. Я вот шесть лет отслужил, и мне за это не стыдно.

— И народ вас любит. На «Шматрице» и «Братве и кольцо» в вашем переводе выросло не одно поколение.

— Заметьте, все злодеи в них — урки, а положительные персонажи — оперуполномоченные. С теми, кто смотрел эти пародии в юности, они останутся на всю жизнь. Это как с музыкой. Когда 40-летний Юра Шатунов выпрыгивает на сцену с лицом сильно пьющего сантехника, а тетки в первых рядах бьются в экстазе. Под эти «Белые розы» происходили настолько эмоционально значимые события для них, что им абсолютно плевать, про что эта песня. Музыка молодости — это саундтрек всей жизни.

После дегустации Дмитрий резюмирует свои впечатления.

— Здесь модная подача еды, лосося чем-то экзотичным при- сыпали. Но что мы здесь делаем — непонятно. Здесь очень тихо, публика молодая — хипстеры. Народ спокойный — очевидно, люди собрались вовсе не для приема алкоголя. Наверное, они веселятся как-то по-другому: это люди друго- го поколения и социального слоя. Вон юноша идет в какой- то кофте. Теперь это называется «кофта». В наше время в кофтах ходили только бабушки и мамы, а теперь почему-то и мальчики носят. Я предпочитаю рубашки в клеточку.

Перед выходом нам на стол ставят сет Babushka Shots — подарок от заведения. Джин на малине, клубничное пюре, лимонный сок и медово-базиликовый сироп дают силы для рывка до бара Kabinet. Мои соратники мешкают на входе в стритфуд «Братья Гриль» — классический спикизи-бар спрятан в подвале этой бургерной. Я нагнетаю интригу рассказами про подпольное заведение времен сухого закона. В дальнем зале мы находим серую дверь с кодовым замком. Нас запускают в темный подвал. Дементия просят накинуть черную мантию поверх толстовки, мы с Дмитрием проходим дресс-код. В первом зале музыкант в смокинге играет на фортепиано, во втором все гости сидят за покерными столами. Первым делом нам наливают воду и пунш в чайные чашки, выдают карты таро — каждой категории напитков присвоена своя стихия. Мужчины выбирают огонь, а я — воздух. У Дмитрия даже морщится лицо от крепости напитка.

— Тут солидно, — оправившись от первого шока, выдает герой. — Загадочно. Не для лохов. Красивые взрослые тетеньки напротив. Заманчиво.

— Похоже, здесь нам не удастся поесть — закуски подают за другим столом. А вы же сами хорошо готовите. Как научились?

— Раньше мы жили значительно скромнее. К примеру, в детстве макароны посыпали сахаром — вкусно получалось.

— А я черный хлеб мазала сливочным маслом и сверху сахар. Вместо пирожного в лихие 1990-е.

— Тоже вкусно. А в начале 2000-х я посмотрел американский сериал «Сопрано» про итальянских бандитов в США. Там они все толстые, непрерывно жрут, невозможно смотреть, если рядом нет холодильника. Меня заинтересовала итальянская кухня. Оказалось, это кухня бедности: подкинул к макаронам помидор, базилик и тертый сыр — и получилась паста. Физиологических удовольствий я знаю немного: секс, спорт, в который входит мордобой, ну и еда. Культа из еды не делаю, но радовать себя надо регулярно.

— И какое у вас коронное блюдо?

— Я, как мальчик, люблю мясо, зажаренное на огне. У меня целая батарея грилей и коптилен. Мой рецепт прост: надо купить хорошее мясо. Закупаюсь обычно на Кузнечном рынке рядом с домом. Дорого, зато качественно. Еще свое почтение высказываю «Мираторгу». Степень готовности рекомендую определять не на глазок, а специальным термометром. Регулярно на выходные и праздники собираемся с друзьями, едим, выпиваем. Считаю это частью нашей национальной культуры. Совместное преломление хлебов — дело нешуточное. Момент единения. А уж совместное пожирание мяса — тем более.

Мы в очередной раз пьем за прекрасный вечер. — Здесь такие бодрящие коктейли. Даже не понимаешь: не то срубит под стол, не то освежит, — с ухмылкой комментирует Дмитрий. — У наших людей появились деньги, на которые можно получить что попало. Но когда деньги есть у всех, должно быть что-то исключительное, что за деньги не купишь. Например, места, куда можно попасть только по приглашению или рекомендации. Поэтому это хорошее заведение. Ловко придумано. Я бы сам сюда вряд ли попал. Здесь интересно и необычно, напитки прекрасные. Ну и публика взрослая. Приду сюда еще раз — вдруг опять пустят.

Мы вываливаемся на Малую Садовую и направляемся в Madbaren — соседнее заведение с рестораном Gras. Усаживаемся за общий стол в тесном зале под надстроенным вторым этажом.

— Помимо гастрономических экспериментов, переводов и озвучки фильмов, чем вы еще занимаетесь?

— В данный момент готовимся к выходу художественного фильма «28 панфиловцев» — о подвиге бойцов Панфиловской дивизии при обороне Москвы. Кино народное — на него через мой сайт oper.ru собрали 35 миллионов рублей. Процесс затянулся на два года, но это рекорд — ни один краудфандинговый кинопроект в России столько не набирал. 16 ноября исполнится 75 лет легендарному бою у разъезда Дубосеково. В этот день состоится премьера фильма в Волоколамске, где все происходило. А с 24 ноября фильм выйдет во всероссийский прокат. Это история про то, как мужчины ведут себя перед лицом смерти. Лично я в конце про- смотра прослезился. А меня, пожилого упыря, разжалобить сложно.

— Значит, вы занимались сбором денег. Так зачем вы вписались в такой сложный проект?

— Когда смотришь фильмы Никиты Сергеевича Михалкова или Федора Сергеевича Бондарчука, становится больно за предков. Так нельзя. Нельзя себя сегодняшнего, циничного дяденьку, запихивать в то время и рассказывать, как там было. В фильме «9 рота» бойцы очень боятся ехать в Афганистан. Я в то время в армии служил. И мы всей ротой ежемесячно писали рапорта, чтобы нас отправили на войну. Если мальчик никого не хочет убить за правое дело, значит, у этого мальчика что- то не так с гормонами. И с головой в целом. Агрессия заложена на биологическом уровне. Конечно, ее можно и нужно канализировать в спорт или, например, БАМ построить. Но когда нужны добровольцы, остаться в строю гораздо страшнее, чем сделать шаг вперед вместе со всеми. Мужчина ты или нет? Джигит или не джигит?

— По вашим определениям среди моего окружения нет мужчин.

— Нет войны, поэтому они такие. Далее нам приносят закуски и рассказывают скандинавские легенды для вдохновения. Мы шлифуем их коктейлями на самодельном ликере из морошки, с медом, лимоном и белком. После такого радушного приема Дементий просит номер телефона у шеф-бармена Артура Фролова. Им с Дмитрием нужна свежая кровь в кулинарное шоу. На Садовую мы втроем выкатываемся уже в обнимку.

— Вот это нормальные хипстеры, которые хотят и могут сделать наш мир лучше, — подытоживает Дмитрий. — Могут приготовить вкусную еду, замешать вкусные коктейли и сделать так, чтобы нам было хорошо. Чувствуется искренность. Это резкое отличие от любого общепита, где на клиента смотрят как на добычу. Но внутри тесновато. Хотя здесь собираются ради того, чтобы поговорить, поэтому столько места наверняка достаточно. Молодцы парни — отлично посидели.

Читайте также: Еще три бара мы обошли с поэтессой Мариной Кацубой.