Олег Киреев

Вы окончили музыкальную школу по классу фортепиано. В какой момент вас привлек саксофон?
Мне было всего четырнадцать лет, когда я решил поступать в училище искусств. В этот год здесь как раз открылся эстрадный отдел. Однако на вступительных экзаменах я, видимо, не произвел впечатления на комиссию как джазовый пианист. В итоге меня не взяли, но в коридоре училища ко мне подошел преподаватель эстрадно-духового факультета Гиндулла Губаевич Галиуллин и спросил, не хочу ли я играть на саксофоне. Сейчас я понимаю, что именно в тот момент начался мой роман с этим инструментом. Но когда я поступал, среди абитуриентов популярностью пользовались гитара и барабаны, чего не скажешь о духовых инструментах. Неудивительно, что у меня были поверхностные представления о саксофоне. Я просто знал, что это загнутая труба, но учиться согласился.

Вас называют пионером этнического джаза. Что это такое и как получилось, что вы стали работать в этом направлении?
Мы создавали ансамбль «Орлан», когда в республике уже выступал «Дустар». Время было благодатное, многие музыканты по всей стране и миру, в том числе и джазовые, старались привнести в свое творчество то богатство, что дает родной край и народная музыка. Это был шанс отличаться от американцев. В Башкирии процесс шел особенно бурно. Мы выделялись как раз тем, что основательно вошли в тему соединения джаза и аутентичной музыки. В «Орлан» тогда были приглашены исполнители горлового пения, мастера игры на курае и кубызе. Другие играли хороший джаз, а мы делали глубокое слияние настоящей народной музыки с джазовыми мотивами или даже с тем, что делает группа Enigma, например.

Несколько лет вы жили в Европе и Америке. Передвижения по миру внесли коррективы в творчество?
Джаз – это такое коммуникативное искусство, что мне кажется, музыкант обязан взаимодействовать с коллегами для того, чтобы оценить себя и найти творческие контакты. Я много лет жил в Польше, Великобритании, Хорватии и США. Когда ты живешь в другой стране, волей-неволей проникаешь в культуру и впитываешь новое.

В чем суть вашего проекта «Джаз для детей и не только», который уже с успехом проходит в филармонии?
Он включает серию неформальных концертов, каждый из которых посвящен определенной теме, например, что такое джаз или какие инструменты в оркестре. Кроме того, мы создаем детскую студию «Орлан» со своим биг-бендом. Главная особенность концертов заключается в том, что у нас ребенок получает знания, которых не дают в музыкальной школе. К примеру, обучение импровизации начинается в училище или на частных уроках, а наша студия восполняет этот пробел. Вместе с этим во время каждого концерта есть обязательный блок для творческого самовыражения.

Почему для вас это важно?
Музыка раскрывает духовный мир. Приобщаясь к джазу, ребенок начинает слушать и классику. Такое развитие помогает детям осознавать, что такое хорошо и плохо, и в будущем делать правильный выбор. Мы стараемся раскрыть потенциал и показать родителям, что у ребенка может быть прекрасное будущее.Кстати, в последнее время некоторые высказывают недовольство по поводу развития современной культуры, но я лично вижу, как у нас в Башкирии процесс движется вперед. Многие идеи реально воплощаются. Мы, например, творим на базе филармонии и реализуем множество проектов. Сейчас здесь очень креативный директор Айдар Зубайдуллин, с ним у нас сложился творческий тандем. Я верю, что филармония станет самым интересным культурным заведением республики.

Расскажите об альбоме The Meeting. Вы ведь записали его с американским трубачом Томом Харреллом.
Если провести аналогию, для классиков это то же самое, что записаться с Ростроповичем, будь он сейчас жив. Я был на концерте Тома в 1989 году в Варшаве и смотрел на него с дальних рядов. Тогда я и представить не мог, что он когда-нибудь будет играть мою музыку. Это действительно событие в российской и международной музыке! У Тома свои проекты и выступления, за которыми следит весь мир. Уже сейчас информация о совместной работе Харрелла с музыкантом из России вызвала массу положительных откликов. Пластинка действительно вышла интересная и необычная. Я там даже исполняю одну партию в технике горлового пения. А президент джазовых журналистов Ховард Мендел в аннотации написал, что ни разу не слышал композицию Caravan Хуана Тизола с таким этническим интро, как у нас.

Критики утверждают, что в своем творчестве вы сочетаете классические традиции джаза и креатив современного исполнительства.
Скорее всего, речь идет о словах саксофониста Бада Шэнка. Благодаря ему я получил стипендию и приехал учиться в Америку. Помню, после моего первого выступления в США мне аплодировал весь зал, но я на это даже особого внимания не обратил. А Бад Шэнк дал такое интервью: «В игре Олега Киреева слышна удивительно гармоничная комбинация стилей, начиная с джаза 1920-х годов до музыки Джона Колтрейна». Надо сказать, что я действительно люблю использовать несколько стилей и направлений, но важно это делать вовремя, чтобы избежать какофонии. Даже в сложной мелодии мне нравится благозвучие. Кстати, «Орлан» этого достигает – музыка вроде сложная, а зрителей трогает. Вот это показатель!

Олег Киреев родился и вырос в Уфе. Продюсер множества проектов в России и за рубежом. Этно-джаз ансамбль «Орлан» собрал двадцать лет назад и объездил с концертами весь Советский Союз и многие зарубежные фестивали. В дискографии Киреева пятнадцать альбомов. За пластинку «Мандала» был номинирован на премию Grammy в категории «Лучший современный джазовый альбом». Новая пластинка The Meeting записана на американском лейбле Inarhyme Records.

Текст: Эвелина Габдрахманова.
Фото: Джон Гиллемин