Юлдаш Юсупов

Историк, руководитель центра социальной культурологии и антропологии Института социально-политических и правовых исследований Республики Башкортостан, один из авторов многотомной серии «История башкирских родов» осуществил уникальную работу по изучению башкир и других народов Урало-Поволжья на генетическом уровне, результаты исследований которой используются при подготовке монументальных научных трудов.

Как получилось, что вы стали заниматься темой истории башкирских родов?

Это направление волновало меня с самого детства. Помню, как слушал и читал рассказы о древней и очень достойной истории того или иного рода, в школе на полях тетрадей вырисовывал названия родов: «кыпчак», «юрматы». Представьте, что ваш род имеет свою выдающуюся историю, вы сами являетесь потомком древних угорских кочевников, а где-то в соседнем районе живут потомки воинственных кыпчаков или табынов. Все мои курсовые, дипломные работы во время учебы в университете, а также диссертация были посвящены одной большой теме – роли племен в происхождении и истории башкир.

В чем уникальность вашей работы по изучению генетического материала башкирской популяции?

На самом деле это первый опыт, когда этнологи начали заниматься молекулярной биологией в России. Мы работали совместно с научной командой знаменитого московского генетика-антрополога Елены Балановской. На самом деле геногеографией занимались еще в довоенное время. Но тогда проблема была в том, что биологи не знали, как работать с этнографическим материалом, а этнографы – что делать с генетическими данными. А сегодня все этапы – от планирования экспедиции до написания статьи – генетики и этнографы совершают вместе, поэтому я и мои коллеги прошли обучение по лабораторному исследованию и биоинформатике. Сейчас другие лаборатории уже пытаются использовать наш опыт, поскольку геногеография, как это ни странно звучит, – историческая наука. И работать в ней должны и генетики, и историки в равной степени.

Кто сегодня работает в вашей команде?

Когда мы только собрались, наш средний возраст не превышал 33 лет. Мы все росли в этой научной дружине, уникальном для постсоветской России явлении, и освоение новых научных дисциплин нас никогда не пугало. Сейчас наш коллектив стал основой нового научного Центра в структуре Академии наук. Геногеография была и остается лишь одним из аспектов работы. Мы занимаемся исследованием идентичности, ментальности как отдельных родов, так и народов в целом, изучаем этноконфессиональное развитие региона.

Насколько трудно достигаются определенные результаты в ваших исследованиях? Можно ли говорить о том, что то, чем вы занимаетесь, – это ваше призвание?

Работа с генетическим материалом – процесс трудоемкий, когда при его сборе и обработке из мира этнографии ты попадаешь в совершенно другой мир, заполненный пробирками и реактивами. В целом любая научная работа требует внимания и усердия, и она по определению является призванием. Считаю, что в науке нет случайных людей.

Есть ли человек, который служит для вас примером?

Меня всегда восхищали и восхищают люди с высокими моральными принципами, жаждущие познать истину и готовые отстаивать правду, чего бы это им не стоило. Я стараюсь увидеть это в людях и в этом пытаюсь им подражать. Сейчас время твердых духом людей со смелыми идеями, готовых их осуществлять. Именно такими я считаю своих учителей – академика Нияза Мажитова и профессора Анвара Асфандиярова.

Чем вы занимаетесь помимо исследований?

Вопреки стереотипам, согласно которым ученый совсем не ассоциируется со спортом, я свое свободное время люблю посвящать физическим нагрузкам. В свое время даже задумывался о спортивной карьере, связанной с дзюдо и самбо, поскольку всерьез увлекался этими видами борьбы. Думаю, что любой мужчина должен заниматься физической культурой – независимо от своей должности, специальности и загруженности на работе. Это та дисциплина, где нельзя делать скидок.

Текст: Эйша Исламова
Фото: Дмитрий Айчуваков