Художник Наил Байбурин называет свою мастерскую пекарней шедевров, в которой каждый предмет дожидается своей очереди, чтобы в будущем стать арт-объектом или инсталляцией.
Наил Байбурин
Помещение на десятом – техническом – этаже девятиэтажного дома в советское врем я создавалось специально под художественные мастерские. Об этом говорят четырехметровые потолки и окна высотой в два раза больше обычных. Когда несколько лет назад мастерская досталась Наилу Байбурину, она выглядела несколько по-иному: художник провел небольшую перепланировку, возведя стены из гипсокартона и обустроив второй уровень на высоте около двух метров. Сейчас он выполняет функцию склада, и оттуда сверху на посетителей смотрят кукольные головы из папье-маше, сверкают металлические части ручных кос, виднеются огромные рулоны бумаги и свитки фактурного картона. Впрочем, стены и почти все оставшееся свободное пространство тоже хранят предметы, которые пока еще ждут своего часа, чтобы стать арт-объектами или обрести вторую жизнь в работах художника.
Рассматривать эту выставку «будущих шедевров» можно долго: у каждой вещи есть своя история, и о каждой художник может рассказать, откуда она и почему здесь оказалась. Самыми ценными экспонатами Наил называет коробочку с артефактами, оставшимися от деда, репрессированного в начале прошлого века: мундштуком, бритвой и кошельком, и часть чебаркульского метеорита, подаренного другом-художником из Челябинска. Небольшой кусочек камня выпачкан известкой — его извлекли из стены дома, где он застрял. На вопрос о том, станет ли метеорит когда-нибудь частью какой-то работы, художник отвечает: «Нет, пусть остается энергетическим объектом». Некоторые предметы – часть коллекций. В коридоре, например, собраны головные уборы, среди которых есть дореволюционная кепка работы «Мастерской Пейцаховича», один из первых строительных шлемов и даже каменная ушанка.
Огромные окна в мастерской всегда плотно закрыты бело-голубыми жалюзи, сшитыми на заказ из обычных атласных лент. Так они, во-первых, защищают от скучного серого вида: отсюда хорошо просматриваются пара близлежащих микрорайонов с однообразными панельными домами и торчащими тут и там заводскими трубами: Наил сетует, что город мог быть гораздо красивее и не становиться таким безликим, как сейчас. Во-вторых, жалюзи дают чудесный эффект: первые же лучи утреннего солнца, пробивающегося в квартиру, разбивают все пространство полосами света — получается невероятно красиво, утверждает хозяин. Менять старые деревянные рамы на современные не стали специально: зимой в мастерской стоит такая жара, что легкая вентиляция только на руку.
Почти вся мебель, которая присутствует в помещении, сделана руками хозяина, и каждый стул может выполнить роль арт-объекта. Отдельное место в мастерской отведено книгам: академические труды по философии, истории и классическая литература. На самом видном месте – работа Иммануила Канта. «Кант – это отличный чувак», – говорит Наил, и тут же начинает объяснять, почему тот нравится ему больше Гегеля. Да и вообще, весь рассказ о своей мастерской художник перемежает самыми разными историями: о том, как проводил время на вечеринке у итальянского миллионера Флавио Бриатторе в Монако, или размышлениями о смысле жизни.
Стена перед рабочим столом стала местом для записей: прямо на побелке художник карандашом записывает мысли, внезапно пришедшие в голову, вешает зарисовки, эскизы и фотографии. Подвесные полки – мини-выставка макетов будущих скульптур, среди которых есть и знакомая многим лошадь: оригинальная скульптура выставлена у торгово-развлекательного комплекса «Галерея ART». Соседствует с ней эскиз памятника Софье и Григорию Аксакову, который, возможно, когда-то появится на Софьюшкиной аллее.
Текст: Наиля Валиева. Фото: Алексей Тулинов
Комментарии (0)