Мария Кулагина: «В своих работах мне хочется добавлять вишенку на торте: концепцию, объем, размах»

Я рада, что мы с тобой делаем интервью после нашей интерьерной премии, когда мозг свободный. Сегодня будем говорить о главном – о красоте. Ты относишься к людям, которые пришли в свою профессию, потому что их внутреннее состояние требует все время создавать красоту. Так ведь?

Да, это так.

Тебе 42 года? Вот не дашь никогда. Мне кажется, в Уфе есть женщины, которые как стилист Айрис Апфель в 102 года. В них живет внутренний ребенок. Скажи, а любопытство — одна из твоих главных черт?

Думаю да. Мне нравится, когда смешаны поколения. Я могу взять что-то полезное и у старших, и у своих ровесников и применять в свое время.

У тебя ведь взрослая дочь?

Ей девятнадцать лет. Я ее родила в двадцать три года, меня считали в то время старородящей. (Смеется.) Кажется, тогда рожали очень рано.

Какие у вас отношения?

Прекрасные! Я считаю, что это ребенок, который пришел в мир, чтобы меня чему-то научить. И я как ученик очень открытая всему. Она единственный человек, от которого я легко воспринимаю критику.

Это не муж?

Нет, новый муж меня вообще не критикует. Только хвалит, поддерживает.

А с первым мужем сколько лет вы прожили?

Тринадцать лет в браке, а всего были вместе двадцать два года. Мы знакомы с пятнадцати лет, вместе выросли и бизнес начинали вдвоем. Я считаю, что мне не хватило мудрости сохранить и брак, и бизнес.

Вернемся к дочке. Расскажи последнее, чему ты у нее научилась?

Она выпускает сейчас свой бренд свечей ручной работы, учится у меня техникам, сочетанию материалов, а я учусь у нее современной эстетике: считаю, что у дочери врожденный вкус. Она классно одевается, следит за тенденциями. Сначала она складывалась как дизайнер, закончила художественную школу. Я думала, что у нее фокус туда направлен, но она сказала: «Я не хочу быть как мама, все время работать, а хочу помогать людям», — и пошла учиться на психолога.

Мы с тобой растим поколение детей, у которых мамы много трудятся. Например, моя старшая дочь говорит, что среди всех подруг ее мама самая работающая.

А моя говорит, что у нее самая крутая, молодая из всех мам.

Но при этом ты много времени уделяешь своему делу, и она видела это все детство и не хочет такого же своему ребенку. Это ведь интересный факт.

И себе не хочет. У нее идет от противного. Мы же приходим к желанию помогать людям уже после того, как закрываем все свои потребности по пирамиде Маслоу. А у них сейчас наоборот, закрыты основные потребности благодаря нам и поэтому очень быстрый переход в помощь человечеству.

Это другое поколение, мы ведь все равно выросли в бедноте. Как считаешь?

Я тоже так думаю. Даже в нищете выросли. У меня на обед была картошка с картошкой.

Мне кажется, все, кто много работает, из бедности все равно.

Трудоголики точно. У меня есть друзья бизнесмены и те, кто в найме. Вот последние не из бедных семей. Я это анализировала и думала, почему так? Это как будто от противного – ты не хочешь, чтобы было как в детстве, поэтому двигаешься, а у них все хорошо, спокойно. Мы же невротики. И классно, что только через нас и течет весь мир: невротик пропускает через себя очень много энергии.

У тебя такая красивая татуировка. У меня ощущение, что она тебя защищает. Есть в этом что-то такое?

Считаю, что она меня усиливает. Я ее выбрала интуитивно, искала, чем бы могла отличаться от других людей, как бы меня могли идентифицировать. Два месяца сначала рисовала ее краской и каждый день подходила к зеркалу, поднимала челку и думала: «Нет, все-таки классно, мне нравится».

Изначально не знала, что она означает. Оказалось, это перевернутый треугольник — ты принимаешь все, что тебе дано. Я ведь увлекаюсь энергопрактиками. В вершине треугольника находится точка воли. У меня по всем тестам очень высокая настойчивость и активность. Даже считаю, что менее талантлива, чем уперта. Кто-то говорит, что внешне похожа на Микки Мауса, кто-то, что на восточную Шехерезаду.

Ты сказала, что увлекаешься энергопрактиками. Что ты под этим подразумеваешь?

Учусь у Николая (он умеет чистить энергию от сущностных воздействий) в клубе «Восток-запад». Могу помочь человеку, если у него что-то болит, умею почистить себя, свою ауру, дом.

Что значит почистить себя?

Есть сущностная энергия, которая не твоя. Она может быть подселенной, питаться энергией человека и заводить человека не туда. Я могу ее считывать, если человек стремится к одному, а делает другое, например хочет не пить алкоголь, а пьет. Тут нет никакой магии, это обычная метафизика.

Можно ходить по практикам, где тебя настроят, как скрипку, а потом ты приходишь в свой привычный мир, и через какое-то время все возвращается. Мне нравится, что я сама могу себе помочь.

Ты давно этим занимаешься?

Четвертый год. Я бы хотела в этом развиться, но пока могу помочь только дочери, мужу, друзьям, если они попросят.

У меня большой круг общения, и я делю людей на тех, кто умеет работать руками, а кому не дано. Вот я оцениваю, что красиво, а что нет, но сама так творить не могу. Ты же декоратор. Расскажи про себя в детстве. Как это все зарождалось?

Я училась в музыкальной школе по классу фортепиано. А потом в десять лет сказала родителям, что хочу рисовать. Закончила с отличием художественную школу и всегда думала, что буду дизайнером одежды. У меня был очень жесткий переходный возраст, я была плохой девочкой. После девятого класса мне очень хотелось уехать из Агидели, но сразу поступить на дизайнера не могла. Мы с мамой выбирали из трех заведений: в одном была специальность швеи (а я не хотела), во втором некрасивое крыльцо — и я выбрала третий вариант. Там, в здании факультета на Октябрьской революции, 7 (Педагогический колледж №2) была огромная старинная дверь с классной ручкой, и я подумала, что хочу каждый день открывать эту дверь и учиться здесь. Выбрала, получается, только из-за здания. (Смеется.)

Через месяц мне сказали, что я буду учительницей ИЗО и черчения. То есть сама не знала, куда поступила. Из колледжа хотела вынести максимальное количество знаний, получила специализацию скульптор-керамист, курсовую писала по тканям. После окончания я ни одного дня не работала в школе и через пять лет поступила в московскую Столичную финансово-гуманитарную академию на дизайнера среды, где училась семь лет. Вся учеба проходила в Уфе, а экзамены мы сдавали в Москве. Я попала в последний выпуск, который был в нашем городе.

Образование было хорошим?

Нет. Было престижно закончить московскую академию. Преподаватели все наши — члены союза художников Башкирии.

Мне очень понравилась твоя история, ты недавно написала, что пять лет проработала в Деме в доме культуры и жила на этой сцене. Для меня это, конечно, большой показатель преданности профессии.

На пятом курсе, когда мне было 19 лет, я подрабатывала в железнодорожном лагере (сейчас детский оздоровительный лагерь им. Ю. Гагарина). Там я достигла потолка и захотела устроиться на постоянную работу. Пришла в дом культуры, говорю, возьмите меня. У них трудился пожилой мужчина, член союза художников. Мне сказали: «У нас конкурс, мы дадим задание тебе и нашему старому сотруднику, кто лучше сделает, тот и останется». Я ответила, что не буду в этом участвовать, что они знают по лагерю, как я работаю, и если не хотят брать – то не надо. На следующий день мне позвонили и сказали, что я принята.

Я работала там шесть лет и реально верила в нашу команду, вела детскую студию, делала декорации к спектаклям и праздникам. Из инструментов были только листы ДВП, краска и лобзик. На работе я была сутками, мы спали на кушетках, я считала нашу команду очень близкими людьми. Потом по всем учреждениям РЖД сократили художников. Они могли мне дать полставки, оставить руководителем кружка или уборщицей, но меня выпихнули из команды. Для меня это было страшным событием и огромным предательством. Такое чувство я никогда в жизни больше не испытывала.

После этого я пришла на биржу труда. Там сказали, что при моей официальной зарплате в 7200 рублей смогут платить пособие только 5200 рублей. Я очень удивилась, потому что все эти годы мне платили в доме культуры всего 3600 рублей — половину зарплаты по подменной ведомости. Это был 2008 год. Тогда мой мир перевернулся. Но я рада, что это случилось, потому что как только закончился мой последний день на бирже, я открыла ИП. Поняла, что больше не буду работать по найму.

Но я не знала, что мне делать дальше. Пока сидела на бирже, шила одежду на заказ для своих друзей, клиентов.

Уже пятнадцать лет ты, получается, занимаешься дизайном?

Да. Я работала на себя и параллельно сотрудничала с агентствами в Уфе. Когда создавала компанию, думала, как назваться? В «Яндексе» набираю «Мэри и Кул» (первые буквы имени и фамилии) и мне выходит «может быть, вы имели в виду married и cool?», в переводе — жениться клево. И вот так поисковик придумал нам название.

Кулагина – это фамилия твоего первого мужа?

Да. Я считаю, что фамилия — часть меня и бренда. Это моя семья, то, что меня сделало, усилило. Я не готова ее менять, даже после второго замужества.

Marycool сейчас — это не совсем про свадьбы, а что-то большее, судя по тем проектам и сценам, которые вы делаете для всех мероприятий, дней республики, города, и в Узбекистан вы ездили делать проект. Мне нравится история, как ты к себе такой идешь двадцать лет. Наверное, это очень правильно – расти через труд?

Мне кажется, я долго раскачиваюсь. Не хватает, наверное, наглости. Есть люди, которые что-то придумали и сразу запускают.

Ты хотела бы быть такой?

Я считаю, что больше бы успела. Сегодня я ни о чем не жалею, но мне хотелось бы двигаться быстрее.

Ты сейчас пошла учиться, потому что хочешь эту энергию в себя впитать?

По поводу учебы у Жени Приземина (предприниматель, один из создателей бренда Home) – это был прикол. Мои друзья пошли к нему учиться и мне говорят: «Давай-давай, тебе тоже надо». Я с 1 октября собиралась закрывать компанию и не работать год. Одна-единственная причина, по которой я хотела так сделать – это море заявок, которые я не могу обработать, не успеваю оказать услугу. У меня были попытки учиться делегированию, но, наверное, время тогда не пришло. Все, что в компании происходит, смыкается на мне. Я генератор, эксперт, выпускающий. Даже работала с коучем и мне не смогли простроить организационную схему. И всегда есть выход — нанять больше людей, отдел продаж, производства. Но у нас же не повторяется работа из проекта в проект.

За год я хотела придумать продукт и то, как его продавать. А Женя Приземин мне сказал: «Если ты за два месяца учебы не зарядишься на работу, пойдешь отдыхать, а если начнешь делать бизнес — тоже пойдешь отдыхать». (Смеется.)

Обучение длится уже три недели. Я у них беру новые программы, приложения. Мы сейчас это все внедряем как гипотезу – пойдет или нет. В моей команде большой саботаж, с некоторыми пришлось попрощаться, но я за этот месяц ни разу ни о чем не пожалела. И я впервые в позиции ученика, говорю: «Делайте, что хотите, внедряйте, увольняйте». Это самый интересный период за все время работы.

Ты со мной поделилась, что не будешь больше заниматься мелкими проектами.Видишь в отказе от них одно из направлений развития компании?

Да, я считаю, что в проекте с бюджетом от одного миллиона рублей можно удивить человека, внедрить медиатехнологии. Что-то будет летать, раскрываться, а не просто стоять, как допотопные театральные декорации.

Какой средний бюджет свадеб в Уфе, которые вы декорировали, например, этим летом? Ты хочешь отказаться от них?

Триста тысяч рублей. Я хочу оставить свадьбы от пятисот тысяч рублей. В своих работах мне хотелось бы добавить вишенку на торте: где-то не хватает концепции, объема, размаха. Как будто недодаем.

У меня ощущения, что, живя в денежном рынке Уфы, ты переросла город и не хочешь себе изменять, делая то, что ты не хочешь. А ты стремишься делать лучше. Ты себя в Уфе дальше видишь или думаешь все-таки поменять площадку?

После Ташкента, где я делала сцену для чемпионата мира по боксу, поняла, что круто, когда ты не привязан к локации. Туда сложно вывозить производство через таможню, и мы договорились, что даем им проект, картинки и они сами все делают. Но за полторы недели до сдачи проекта у заказчиков началась истерика, что они не могут это изготовить. Организаторы оплатили все затраты, и я приехала. В городе нашла две-три фирмы, которые взяли на себя этот объем. В итоге я четыре дня ездила между компаниями по всему Ташкенту и контролировала. И тогда я поняла, что мне без разницы, где и чем управлять, почувствовала свою суперсилу в том, что и в хаосе могу все реализовать.

Мне понравилось, как ты написала, что хочешь достичь масштабов вселенной. Ты себя ощущаешь не в какой-то локации на земном шаре, а во всем мире. Это вообще мало кому дано. Скажи же, что это крутое состояние?

Очень. Когда путешествую – я везде чувствую себя как дома. У меня нет привязки. Я люблю то место, где мы сейчас живем, каждый предмет вокруг себя, и могу спокойно от этого отказаться.

Есть ли какие-нибудь декораторы в мире, которые тебе нравятся? Ориентируешься ли ты на кого-то?

В Москве очень крутые декораторы. Я считаю, в целом индустрия намного больше, чем может быть представлена в России. У нас какой-то ограниченный спектр. В области ивента мне нравятся специалисты. Все следят за Юлией Шакировой, я сама знакома с агентством Андрея Фомина, Маша Каменская мне очень симпатична. Для меня кумиры те, кто не ограничен. Придумали проект – пошли делать его хоть в Италии на берегу моря. У меня нет таких способностей.

Ты хочешь их развить? Вижу, что целенаправленно к этому идешь.

Да. У меня прописаны цели на пятнадцать и на восемь лет вперед. Я посмотрела на сверстников и на людей, которые старше меня, и решила, что после 50 лет не хотела бы работать в таком режиме, как сейчас. Я написала еще список, о чем пожалела бы перед смертью, и он полностью перевернул мое сознание. Эти пункты я внедряю в список желаний, чтобы успеть реализовать, и начинаю кайфовать.

Текст: Карина Мамаева