Петр Сафиуллин: «Мы работаем над тем, чтобы на выставке в Милане появились российские бренды»

Обложку июльского номера журнала ELLE Decoration Россия украшает фото дома, спроектированного вами для помощника президента Республики Татарстан Наталии Фишман и режиссера Тимура Бекмамбетова. В статье упоминается, что объект закончили за три месяца. Неужели так быстро?

Случилась такая история: мы с моим партнером решили построить дом, сделать интерьер, наполнить его нашей мебелью и затем продать как готовый продукт бренда Yaratam. На саму идею с эскизным проектированием понадобилась неделя. Наталия узнала об этом проекте и захотела его посмотреть. Там полным ходом шли работы, не было черновой отделки, но он ей понравился. Однако она хотела дом у воды, а наш стоял в лесу, поэтому они с Тимуром решили поискать участок, и построить такой же объект. Когда место нашлось, я переработал проект под новую локацию, новых хозяев и новые задачи.

Проект интерьера одобрили сразу?

У меня была идея сделать этот дом максимально простым. Наталия прислала мне несколько референсов их квартиры в Москве и других вариантов, которые им понравились. Мы делали эскизы, но все мимо, и я никак не мог понять, что же хотят заказчики. Общаться получалось редко и коротко, в связи с большой занятостью Тимура и Наталии.

В конце концов, я сел и стал анализировать все, что они прислали и говорили, свои идеи, которые хотел воплотить в пространстве, а также нарратив о современном татарском дизайне, искусстве и архитектуре, озвученный Наталией. Так по кирпичикам складывался интерьер, а учитывая сжатые сроки, параллельно происходили поиски предметов, сантехники, света и т.д. Пожалуй, окончательно интерьер мы утвердили за пару недель до завершения строительства. Создавать нечто оригинальное можно в любом темпе.

Как вы относитесь к постановке сжатых сроков?

Обычно отрицательно, но в данном случае с пониманием. Как любой человек, я не люблю аврал, мне не нравится работать по двенадцать часов без выходных.

Я люблю за чашкой чая созерцать разные состояния природы, но хорошая встряска помогает научиться ценить каждую свободную минуту. Создавать нечто оригинальное можно в любом темпе, главное – иметь ресурс, желание, страсть, любовь, энергию, творческий голод и мотив. Другое дело, что от таких сроков и выгорание происходит интенсивнее, поэтому нужно отдыхать после стресса.

На мой взгляд, вдохновение – вещь тренируемая. Если вы любите то, что делаете и точно знаете, зачем вы это делаете, то вдохновение приходит, когда разум свободен от всего.

По образованию вы архитектор, но известны стали в качестве дизайнера. Как перешли из одного амплуа в другое?

Для меня нет принципиальной разницы между архитектурой, дизайном интерьеров, мебелью, графикой или любой другой творческой работой. Я люблю все и занимаюсь всем, тут самое главное – интерес. Мне сложно работать, когда скучно и процесс меня не захватывает.

И однажды так сошлось, что я решил развивать направление предметного дизайна. Мне нравилась идея промышленного производства, масштабирования. Много времени вынашивал мысль создания мебели, но не понимал, с какой стороны к этому подойти. Сам удивляюсь, почему так долго думал.

Расскажите о своей семье. Еще ваш прадед занимался изготовлением мебели, не так ли?

Он был крестьянином, вел хозяйство, держал коров и лошадь. Когда власть сменилась, прадед видел и понимал, что происходит, поэтому сам все отдал. Однако не пошел работать в колхоз, а открыл столярную мастерскую. У деда душа больше была расположена к радио- и телетехнике. Но когда он ушел с руководящей должности первого секретаря райкома, устроился на работу в школу учителем труда. Снова наш род вернулся к столярному делу. У нас на даче вся мебель и двери были сделаны руками деда.

Мои родители по образованию архитекторы, но большую часть своей профессиональной деятельности посвятили художественной школе в Казани. Создали и развивали свою программу обучения. Считаю, что во времена их преподавания и руководства это была лучшая художественная школа в городе.

Почему вы решили заняться производством мебели Yaratam? Гены сработали?

У меня нет четкого ответа, поэтому склонен считать, что это совокупность факторов. Например, каждая поездка в Милан на выставку для меня настоящий праздник. Я люблю дизайн, атмосферу и события, связанные с этой неделей, но расстраиваюсь, что там нет российских брендов. Хочется, чтобы они были, вот мы и работаем над этим. И таких факторов несколько, поэтому решил заняться производством мебели. Гены тоже, наверное. Как без них?!

В доме Бекмамбетовых невероятное изголовье кровати, выполненное вами в стиле деревянных ворот из Старо-Татарской слободы в Казани. Для вас важно передавать в предметах что-то национальное?

Я стараюсь посредством предметов и интерьеров рассказать людям о том месте, где родился и вырос. Передаю немного историй о родном крае, о Волге, о языке и культуре. Поэтому предметы нашего бренда носят татарские имена. С другой стороны, мне очень нравится, как высказался немецкий дизайнер Инго Маурер: «Когда меня спрашивают, что я хотел сказать своей работой, я терпеливо отвечаю: «Ничего». Я делаю вещи, которые можно увидеть или почувствовать, но вот разговаривать они не умеют».

Можно в современных реалиях говорить о моде на какой-то стиль или нет четкого деления?

Сейчас есть отдельные индивидуальные дизайнеры, которые задают направления, а другие следуют им. Что-то получается, что-то нет. Вряд ли можно говорить о каком-то большом стиле, тем более о моде на него. Кажется, должно пройти время, чтобы увидеть со стороны день сегодняшний.

Текст: Эвелина Нигматуллина