Вика Газинская: «Мода — в первую очередь это бизнес, а не искусство»

Вы — дизайнер нового типа: творец полного цикла, контролирующий все, от эскизов и производства до пиара.

Это вынужденная мера. Не было внешних мощностей — пришлось использовать заложенные во мне. Видимо, судьба делать все самой. Родители не помогали мне финансово. Я не жалуюсь, скорее, это мой большой плюс. В шестнадцать лет решила, что буду заниматься модой. В России только появился журнал Vogue. Какая индустрия? Не было ничего, полный ежик в тумане. Я видела на два метра вперед, меня вели энергия, идеи и желание. И, действуя интуитивно, я решила развивать себя как бренд Vika Gazinskaya.

Интуиция подсказала поставить на Интернет?

Других вариантов не было. Российская индустрия все еще в стадии формирования, она не может развиваться там, где нет спроса. Нет полноценной недели моды, нет специалистов по пиару, а если они и появятся, то им лучше сразу уехать за границу. Шесть лет назад я просто совпала со временем. Приезжала в Париж на Неделю моды, носить было нечего — выручали собственные коллекции. До этого я видела показы только на картинках, мне казалось, что это волшебный процесс и в толпе нереальных людей меня никто не заметит. Но ко мне подбежал один стритстайл-фотограф, другой, и я поняла, что выделяюсь своим стилем. Конечно же, внимание поднимало самооценку, и я подумала: «Классно, надо это использовать». Интернет-пространство мне помогло, я поняла, что диджитал — единственный инструмент в моем арсенале. Молодым художникам нужно выезжать на том, что в буквальном смысле валяется под ногами. Какой смысл замахиваться на большие проекты, показы? Кому интересен твой показ, если ты никому не известен? Сделай что-то прямо из воздуха, прозвучи. Изобрети дешевый способ, но с новизной. Джефф Кунс начинал с трехкопеечных вещей, версий рекламных плакатов, а сейчас делает дорогущие алюминиевые игрушки в три человеческих роста. Мне очень хочется провести показ в Париже, но на это требуются средства. Без больших инвестиций невозможно стать мировым супербрендом. Можно поддерживать уровень, но не расти. Моя цель — найти хорошего инвестора. Не просто деньги, а умного финансового партнера, который будет хотеть того же, что и я: успеха, ротации бренда, прибыли. Такой шаг требует времени, это как пожениться раз и навсегда.

«Мода — в первую очередь это бизнес, а не искусство»

В вашем окружении есть люди, чье мнение для вас важно?

Сейчас я работаю в довольно узком сегменте, мне не с кем советоваться. Когда я полностью перейду на западный уровень, с дефиле и кампаниями, то, вероятно, понадобится консультант. Пока же хватает презентации и лукбука, который я снимаю с фотографом Эрнестом Яковлевым. Чем мощнее бренд, тем важнее для него свежий взгляд — от стилистов до пиарщиков. В Москве я не вижу таких людей, может, не делала на них внутренний запрос. И да, мне бы хотелось общаться с теми, кто мог бы привнести свое мнение, но, видимо, я не там ищу. У меня есть команда, а я ее аккумулирующее звено, такая вот миссия. Я задаю технические вопросы конструктору, модели, на которую примеряю коллекцию. Вещь должна сидеть и быть максимально удобной, чтобы ничто нигде не кололось и не впивалось.

Успешные русские дизайнеры часто обращаются к культурным кодам страны: к реалиям перестройки, как Гоша Рубчинский, к моментам из советского детства, как Ульяна Сергеенко. В ваших коллекциях они тоже заложены?

Мы все — дети Советского Союза, но мои источники вдохновения не так очевидны. Я не трансформирую детские воспоминания в цветочки на ткани и не работаю с русскими кодами. Мои вещи — глобальные. Мода масштабна, интернациональна и не может иметь национального окраса, потому что в первую очередь это бизнес, а не искусство. Коллекцию должно носить максимальное количество людей в мире, для этого она задумывается понятной и актуальной. От слова modern — сегодняшний и чуть-чуть завтрашний день, срез самого интересного на данный момент. Made in Russia на бирках Vika Gazinskaya написано только потому, что иностранцам это нравится. А каким считаться дизайнером, русским или нет, мне все равно, главное, чтобы вещи продавались.

В летней коллекции вы обращались к колониальной теме с принтом пейсли, в прошлой зимней рок-н-ролльные татуировки были оммажем Виктору Цою. Из чего состоит ваш осенний мудборд?

Я ориентировалась на формы и объемы конца 1980-х — начала 1990-х: брючный костюм Линды Евангелисты, плащ Джины Дэвис в фильме «Муха», аутфиты Уитни Хьюстон в «Телохранителе», пиджак с большими плечами Джорджа Майкла. Все, что мы раньше не любили, возвращается. Я стопроцентный визуал. Меня может зацепить картинка из «Инстаграма» или Tumblr, вокруг которой сложится история. Или увижу кусочек неба на улице — и сразу идея. Я почти перестала читать. Понравившиеся фотографии, поддаваясь импульсу, хаотично составляю в мудборд. Чтобы быть современным, необходимо чувствовать дух времени, это и есть главный талант. Дизайнер как хороший парфюмер: обостряет нюх, ищет новые запахи, различает оттенки. У Стефано Пилати, Миуччи Прады, Николя Гескьера или Дриса Ван Нотена дар не исчезает. Я не знаю, сколько продержусь, потому что мода в том виде, в котором она существует сейчас, надоела. Все коммерциализировалось до предела, от личного почерка пришло к миксу. Старый режим творцов свергнут стилистами. Мода закончилась с уходом из бизнеса Мартина Маржелы. Только теперь понятно, что этот гениальный бренд предвосхитил время. В эпоху Интернета все знают, где ты, с кем и в какой кровати спишь, более того, это увеличивает продажи. Апогей абсурда — фиктивная пара Ким Кардашьян и Канье Уэст. Поп-культура во всех смыслах слова «поп»: как снять жопу, чтобы она продавалась. А Маржела ни разу не показал своего лица, построив при этом бренд с мощнейшей ДНК. Он не получал миллиардов, но до сих пор будоражит умы интеллектуалов. Базовые вещи Maison Margiela продаются, какой бы Гальяно ни стоял у руля, и в этом его коммерческая сила. Он был честным, а не продуманным. Американцы вообще не дизайнеры, сплошная стилизация: простые рубашка с юбкой и «фишки» вокруг этого.

«Поп-культура во всех смыслах слова «поп»: как снять жопу,
чтобы она продавалась»

Вы начинали как стилист. Вам этот опыт помог преподнести себя в стритстайле?

Меня постоянно спрашивают, что сейчас модно, и я отвечаю: детали. Трендов — миллион, важно знать, что тебе идет, понимать себя в пространстве, чтобы собрать пропорциональный лук. Я сразу понимаю, как будет смотреться вещь, потому что часами провожу примерки. Одежда — та же скульптура, ее надо рассматривать со всех сторон. Эвелина Хромченко категорично заявляет с экрана постулат: «Мужчине нельзя носить носки с сандалиями». Для среднестатистического русского мужчины это справедливо. А для высокого стройного красавца нет. Например, многие носят кроссовки с платьем. Чтобы это смотрелось хорошо, важны детали: форма кроссовок, изящество щиколотки, длина платья. К одному луку я примеряю пять пар обуви. Зная свой гардероб от и до, не могу одеться, не посмотревшись в зеркало. И даже самую простую вещь нужно уметь донести энергетикой. Это невозможно объяснить, только почувствовать.

Текст: Ксения Гощицкая