Елизавета Боярская о роли в театре, изменившей ее

Звезда Малого драматического театра стала лидером молодого актерского состава в легендарном спектакле «Братья и сестры», который в 2015 году был поставлен Львом Додиным в новой редакции.

Нет другого спектакля, который меня так же эмоционально трогает и вызывает такой трепет и благоговение, как «Братья и сестры». Я родилась в год, когда состоялась премьера первой его версии в Малом драматическом театре — с нее, по сути, начался тот МДТ, каким мы его знаем. А впервые я увидела его, учась на первом курсе, и уже тогда он стал моим любимым: я человек вроде бы сугубо городской, но мне очень нравится все, что связано с деревней, с жизнью, плотно стоящей в тяжелых сапогах на земле. Когда Лев Абрамович набирал наш курс в Театральной академии в 2002 году, к абитуриентам присматривался с конкретным прицелом, чтобы понять, кого из героев эпопеи Федора Абрамова мы могли бы сыграть в новой версии постановки. Но все же из нашей группы собрать необходимый состав актеров не получилось. Прошли годы, в МДТ появились очень талантливые молодые ребята, с которыми и было решено ставить новых «Братьев и сестер». Когда я об этом узнала, то честно говоря напросилась в их компанию — хотя у Льва Абрамовича были на меня другие планы — уже тогда было понятно, что впереди «Гамлет».

За лето мы, естественно, должны были перечитать всего Абрамова — не только тетралогию «Братья и сестры», но и целиком все его замечательные повести, рассказы и очерки. Именно деревенскую красавицу Варвару, потерявшую на войне мужа, мне всегда особенно хотелось сыграть — в спектакле этого нет, но я-то знаю, что в конце концов она погибает, топится из-за Мишки, которого всю жизнь любила. Когда я читала книгу, то просто рыдала над ее жуткой судьбой. Зачастую герои всем известных зарубежных романов не трогают, а тут написано будто про тебя, про твою семью, про людей очень близких.

Осенью мы поехали на родину писателя, в село Веркола. Выво­зить артистов на место действия сюжета — очень правильное дело. Так, во время репетиций «Жизни и судьбы» мы побывали в бывших лагерях ГУЛАГа и в Освенциме — это были морально очень тяжелые, но невероятно напитывающие впечатлениями экспедиции. Когда группа людей переживает вместе серьезные эмоции, она становится сплоченнее. Поездка в Верколу была короткой, всего на четыре дня, но настолько насыщенной, что возникло ощущение, будто мы провели там месяц. Все было очень правильно организовано, начиная с плацкартного вагона, в котором мы ехали с песнями под гитару. Поселили нас в деревянном гостевом доме при Артемиево-Веркольском монастыре в маленьких комнатках, практически кельях, в которых стояли только кровати и тумбочки, внизу была трапезная, санузел, баня во дворе. Подъем в семь утра, после чего ребята отправлялись на лесоповал, девочки ходили косить сено, нас учили замешивать тесто, готовить шанежки и налистники в печке, воду мы набирали из колодца-журавля. Все мы очень подружились, стали большой крепкой семьей.

В Верколе мне казалось, что вокруг не какие-то совсем незнакомые прежде люди, а дальние родственники, которых давно не видела. Среди местных осталось еще достаточно тех пожилых людей, которые были свидетелями событий, о которых писал Абрамов в своих книгах. И это удивительные одухотворенные люди: они несут в себе силу, добро и простоту. Жители этой деревни не озабочены гонкой за достижениями и материальными ценностями, желанием победить, что так свойственно нам, обитателям больших городов, которые вечно торопятся и не смотрят по сторонам. В Верколе все философски относятся к жизни. Нас встречали с распростертыми объятиями, угощали пирогами, всевозможными соленьями и самоваренным пивом. Они парили нас в бане, вместе с нами ходили собирать грибы, показывали, как в голодное военное и послевоенное время делали хлеб из мха. Как-то мы часа два топали пешком по лесу в соседнее селение, и это оказалось одним из сильнейших впечатлений: нас окружала волшебная северная природа, так что голова кружилась от красоты. Мы записывали на камеру говор пожилых женщин, которые рассказывали о своих встречах с Федором Абрамовым. Одну из них мы спросили, помнит ли она самый счастливый момент в своей жизни. И старушка, которой было уже за восемьдесят, ответила: «А не было такого, очень тяжелая жизнь была». У деревенских фантастически быстро переключаются эмоции: один дедушка как только начал рассказывать о войне, так у него сразу слезы покатились. Он так и продолжал говорить, вытирая мокрые глаза, а потом неожиданно весело выдал: «Ха, а вот еще помню...» — и тут же на смех перешел. Эти люди громко радуются и глубоко, лично, тяжело переживают — все на полную катушку. И что самое главное, делают это вместе: до сих пор и хоронят «всем миром», и так же отмечают появление новорожденного.

В конце нашего пребывания в Верколе мы дали концерт в местном маленьком ДК, после которого устроили «банкет» в нашей трапезной гостевого дома. Бабушки из местного хора, как только пригубили наливочек, начали такие частушки петь, что мы все просто под столом лежали от хохота. Я такого не слышала никогда в своей жизни: от их юмора и острого словца мы порой краснели до кончиков ногтей. А следом уже и пляски пошли. И расстались мы полюбовно с надеждой, что встретимся еще раз.

Все это та жизнь, о которой я в силу своего городского происхождения просто не знала — только читала о ней. А она сохранилась там в исходном виде: со времен экспедиций актеров предыдущих поколений появились телевизоры и Интернет, возрожден монастырь и обустроен маленький музейчик Абрамова, но самого главного — своей сущности они не утратили. И именно поэтому у нас было такое огромное количество впечатлений за эти четыре дня.

Когда мы вернулись, Лев Абрамович предложил нам делать этюды, и хотя репетиционный период был очень длинным, мы все равно не успевали, оставались иной раз в театре до четырех часов ночи по своей собственной инициативе — это было непередаваемое счастье, я как будто снова вкусила студенческой жизни. Мне кажется, спектакль несколько изменился — потому что и время сильно отличается, и сам Лев Абрамович изменился, и мы другими стали. В том, что касается формы, «Братья и сестры» сохранились на девяносто пять процентов, была добавлена лишь одна сцена, но внутреннее настроение теперь все же иное.

А затем произошла скоропостижная премьера — так получилось, что четвертый акт мы даже не успели пройти целиком, но Лев Абрамович то ли так доверял нам, то ли был так доволен тем, что получается, что выпустил нас на сцену и сказал: «Все сыграете, я знаю». И действительно сыграли. Сейчас постановка развивается, и с каждым разом становится более крепкой, уверенной. Нас очень радует, что в театр приходят и совсем молодые зрители, которые переживают, сочувствуют героям на сцене и плачут. Собственно, это и есть чудо.

текст: Виталий Котов
фото: Сергей Мисенко
стиль: Роман Кянджалиев
ассистент стилиста: Полина Апреликова
визаж: Мария Сурикова
Благодарим за помощь в организации съемки салон Galerie 46 (Б. Морская ул., 46)
прическа: Hudozhnikova Fashion Hair School