«Он мировой писатель, а я кто?»: как уфимский режиссер Рузиль Насибуллин экранизировал рассказ Стивена Кинга

Расскажите, как вы пришли в режиссуру?

Еще в детстве я хотел быть актером, а потом понял: «Зачем играть роль, если можно создавать миры!» — так с ранних лет и начал всем говорить, что стану режиссером. Но жил я в Октябрьском: там не было ни кружков, ни режиссерских курсов, ни тем более высших учебных заведений в сфере кино. Пытался поступить в уфимский институт искусств, но не смог обучаться очно: тогда я работал слесарем-сантехником на заводе Lasselsberger Ceramics — помогал строить котельную, которая сейчас отапливает все помещения на производстве, а позже переквалифицировался в стекольщика (подготавливал материал при создании окон, в том числе резал стекла), совмещая это с мечтами о творчестве. Потом стал сервис-менеджером в «Уфанете», и в один день в офис приехал директор телеканала UTV, Виталий Дудка, с предложением перейти к ним — я согласился. Мне дали в руки камеру и сказали: «Снимай!». Начал с должности оператора, а потом перешел в уфимский продакшн: стал делать документальные фильмы, рекламные и социальные ролики.

Вы сняли много рекламных проектов, сейчас взялись за художественное кино. Уже поняли, в каком формате вам комфортнее?

В слове «комфорт» есть большая опасность. Как только работа перерастает в привычку, человек начинает делать ее по шаблону — скучно и однообразно. Конечно, я владею полезными навыками в области рекламы: креативностью, выдержкой и умением выстраивать коммуникации, — но и там есть свои тонкости и сложности. Я снимал много и документальных, и социальных картин («История Уфанет», «Бодибилдинг Башкирии», «Как Уфанет создает "Весенний бал"» и т.д.), но продолжал мечтать о художественном кино — и не приступал к исполнению мечты из-за большого страха. Понимал, что работать в режиссуре без навыков неперспективно, поэтому параллельно с UTV проходил множество курсов и учился у мастеров: режиссера фильма «Непослушник» Владимира Котта, продюсера кинокомпании «Амедиа» Олега Богатова и других. Нужно иметь в арсенале большое количество разных техник, наращивать насмотренность и изучать азы драматургии, чтобы свои фильмы было не стыдно смотреть и показывать.

Проект Стивена Кинга «Долларовые малыши» достаточно известен, но в России он не пользуется популярностью. Как вам пришла идея отправить заявку и насколько долгим был путь от покупки прав на экранизацию до съемки фильма?

Мне очень тяжело даются сценарии — около 40 из них я написал «в стол». Я хотел снимать добрые фильмы, но мой разум писал разные мрачные истории — отсюда и рождался внутренний конфликт. В 2020 году услышал историю девочки, которая выкупила авторские права у Кинга, но сам долго не мог осмелиться: «Он мировой писатель, а я кто?». Через год все же отправил заявку, и получить права оказалось несложно: нужно было только заполнить информацию о себе, месте учебы, указать свою фильмографию и написать синопсис сценария. Ответ пришел через неделю, и самое страшное оставалось впереди: сначала я искал спонсоров и команду, потом началась пандемия, а затем усложнилась и политическая обстановка — каждый год я откладывал киносъемки и просил продлить авторские права (они даются на один год). На мою очередную просьбу я получил ответ: «Это последний раз», тогда появился официальный дедлайн, и я начал работать.

Покупка сценария — это часто большие затраты, но в вашем случае на него ушел один доллар. Какой у вас был бюджет и кто продюсировал проект?

Денег у фильма практически не было, и во многом мне помогли генеральный директор компании «Уфанет» Искандар Бахтияров, директор телеканала UTV Артем Войтюк: они не только проспонсировали проект, но и привлекли сотрудников на съемки. Также помогали главный врач Gim Clinic Лилия Галеханова (она предоставила палату для съемок) и студия проката кинооборудования «Рентакамера» в лице Кирилла Ковалева — камеры мы тоже получили бесплатно. Все работали за идею. Продюсер Елизавета Сакаева привлекла практически всю съёмочную команду и актерский состав работать в проекте, где не было денег! У каждого была одна мотивация: «Это же Кинг!»

Это правда, что вы сняли свой фильм за два дня? Как так получилось?

Продюсеры мне сказали: «Ты не найдешь людей, которые будут помогать бесплатно больше двух дней», также и медицинскую палату нам дали только на выходные. Сначала была паника, потому что я очень нерасторопный человек: много думаю и мало делаю (смеется.) Оператор сказал важную мысль: «Будешь долго думать — фильм не снимешь», а потом мне и вовсе начали сокращать дубли. Конечно, из-за спешки некоторые детали упустили, но даже за такой срок получилось сделать достойное кино. 

Одного из героев кинокартины играет звезда сериала «Универ. Новая общага» Константин Шелягин. Как он попал в актерский состав «Женщины в палате»?

Я сразу сказал кастинг-директору Елизавете Сакаевой о своем желании: «Нужна звезда!», на что получил ответ: «Без проблем, давай искать!». Она нашла Константина, который в тот момент пытался «выбраться» из амплуа комедийного актера и снимался в драматических короткометражных фильмах. Во время первого телефонного разговора он мне сказал: «Роль понятна, давай копать глубже», — и начал искать в своем персонаже что-то интересное — шире той оболочки, что придумана в сценарии. А потом он приехал на площадку: сократил реплики в три раза, разбавил нашу напряженную атмосферу юмором и по одному моему взгляду понимал, чего я от него хочу. Эта свобода в общении и помогла работать в удовольствие и в итоге привела к отличному результату. Спойлер: мы даже обсудили с ним дальнейшие совместные проекты.

Рекламный ролик «Умные услуги Уфанет» — режиссерская работа Рузиля Насибуллина, вдохновленная стилем Уэса Андерсона

Во многих произведениях Стивена Кинга есть герой-антагонист «Человек в черном», но не в рассказе «Женщина в палате». В вашем фильме этот персонаж появляется в исполнении Константина Шелягина. Расскажите, для чего нужен был этот герой?

Решил отдать дань уважения писателю. А еще мне понравился такой яркий персонаж — «Человек в черном» сложный, сильный и недосягаемый, он вместил в свой образ абсолютно все окружающее зло, но вместе с этим очень харизматичный и постоянно смеется. В целом, любую историю, которую я беру для экранизации, пропускаю через свой внутренний фильтр. Тем не менее, многое взято из оригинального рассказа, но адаптировано под современность — например, методы лечения в сюжете и используемые препараты. Так что у кинокритиков и историков не должно быть ко мне вопросов!

В фильме показана эмоционально острая и достаточно грустная история о любви к родителям и сложном выборе: наблюдать за мучениями больной матери или решиться на неоднозначный шаг. В этом есть ваша рефлексия о правильном поступке? И насколько вообще «Женщина в палате» личный фильм? 

К счастью, в моей жизни не было подобных испытаний, но все равно я пропустил драму через себя. Взаимоотношения между мной и мамой, мной и отцом показаны через призму личной реальности: я многое недоговаривал родителям, проводил с ними мало времени из-за расстояния, жалел о своих поступках. Не знаю, как поступил бы на месте своего героя — это страшная дилемма. Убежден: мы переживаем тяжелые моменты в кино, чтобы в жизни воспринимать их легче. Кстати, перед подачей заявки я прочитал все рассказы Кинга, права на экранизацию которых можно приобрести, поэтому «Женщина в палате» — не случайный выбор.

Режиссер Фрэнк Дарабонт в 24 года снял психологическую драму по мотивам рассказа «Женщина в палате». Позже именно он экранизировал культовые романы Кинга «Мгла», «Побег из Шоушенка» и «Зеленая миля», за которые был неоднократно номинирован на премию «Оскар». А у вас какие амбиции?

Есть цель — снять полный метр или сериал. Но сначала нужно завершить работу над «Женщиной в палате»: перевести фильм на английский, отправить Стивену Кингу, а потом и на кинофестивали. Надеюсь, его заметят другие продюсеры. Начало моего режиссерского пути уже положено, главное — продолжать работать и воплощать свою мечту о большом художественном кино.

Стиль каких режиссеров вам близок?

Я люблю брать одного режиссера и знакомиться с его фильмографией. Сейчас увлекся Кристофером Ноланом: нравятся его почерк и попытки совместить коммерческое и авторское кино. Мы привыкли, что в кинотеатре нас развлекают: мы плачем, смеемся, переживаем. На экранах показывают потребительское кино, в кинозалах все больше попкорна. А киноленты Нолана больше похожи на игру в шахматы: он работает со зрителем как с соавтором. Это кино, которое нужно обсуждать и разбирать.

Из русского нравятся Алексей Балабанов, Андрей Звягинцев, Александр Хант — в этом году, кстати, я монтировал первую серию его сериала по мотивам фильма «Межсезонье». Не могу упустить Андрея Тарковского — считаю, что «Солярис» в разы сильнее «Интерстеллара». А один из любимых русских фильмов — «Аритмия» Бориса Хлебникова. В нем нет ничего напоказ, ради эффекта, ради красного словца или кадра — весь хронометраж видна тяга к достоверности. «Чтобы снимать художественное кино, нужно понять жизнь людей вокруг», — сказал некогда Андрей Кончаловский. И Хлебников работал так же: перед фильмом собирал интервью, искал материалы в интернете, читал специальные форумы, смотрел документальный сериал, который называется «Скорая помощь». Я думаю, что и мне близок его метод.

Текст: Евгения Лунина