Неснятое кино: Как Виктор Цой должен был сыграть в киберпанке в стиле «Бегущего по лезвию»

История 2. Игла Смерти

В которой мы узнаем о том, как Виктор Цой после успеха “Иглы” должен был сыграть (за пять лет до экранизации “Джонни Мнемоника” с Киану Ривзом в главной роли) в новом фильме Рашида Нугманова “Цитадель Смерти” по сценарию классика киберпанка Уильяма Гибсона.

ВИКТОР МНЕМОНИК РАШИДА НУГМАНОВА

НАВИГАТОР ЭПОХИ МАШИН ВЫДЕРЖКИ ИЗ ИНТЕРВЬЮ С УИЛЬЯМОМ ГИБСОНОМ (ILLUSIONS, НОМЕР 19, ЗИМА 1992)

Уильям Гибсон до сих пор чувствует усталость от перелета, пока мы блуждаем по улицам Веллингтона в поисках кофе, сигарет и местечка для разговора, предпочтительно всего сразу и вместе. Но нам не очень-то везет. Гибсон только что принял участие в дискуссии на тему «иных миров» с двумя другими писателями, условно фантастами. Ранее на этой неделе он сделал свой первый выход, «час с Уильямом Гибсоном», на Фестивале Писателей и Читателей в Веллингтоне в 1992 году. Для тех, кто не знает, Уильям Гибсон, уроженец Америки (Вирджиния) и резидент Канады (Ванкувер), является романистом, которого считают создателем жанра "киберпанк", который он развил в своей трилогии („Neuromancer‟, „Count Zero‟, „Mona Lisa Overdrive‟) и в сборнике коротких рассказов („Burning Chrome‟). Он также написал в соавторстве с Брюсом Стерлингом большой роман о Викторианской эпохе „The Difference Engine‟. Короче говоря, Гибсон чувствует себя как дома в обеих технологических эпохах: в новейшей и в старейшей. Вместе с Тони Чуа мы взяли интервью у Уильяма Гибсона для журнала Illusions в субботу 14 Марта на Куба-Стрит в Веллингтоне.

- Лоуренс Макдональд.

Уильям Гибсон: Хорошие советские художники – в числе самых серьезных людей, каких мне когда-либо доводилось встречать. Около двух лет назад я встретил казахского режиссера Рашида Нугманова, создателя фильма «Игла», который мне очень понравился. Это был первый советский боевик. И мы придумали план. Рашид стал самым молодым президентом казахского Союза кинематографистов в истории. Эта была одна из ранних весточек перемен, происходивших во времена ослабления системы. Они хотели избавиться от всех этих старых партийных подстав, руливших союзом, и потому избрали этого парня, которому на тот момент было лет двадцать (Билл ошибся, при избрании мне было 35 - прим. Рашида Нугманова, далее Р.Н.). Он был блестящим студентом, обучавшимся кинематографу в Ленинграде (точнее, во ВГИКе - Р.Н.), когда ленинградская панк-сцена была там в самом разгаре. Он крутился в этой среде, снимая подпольное документальное кино, кое-что из которого сейчас начинает циркулировать.

К съемкам «Иглы» он привлек советскую рок-звезду по имени Виктор Цой, поразительного парня из группы «Кино». Наполовину кореец, наполовину русский Брюс Ли, реальный мастер боевых искусств, невероятно привлекательный. У нас намечалось совместное советско-американское производство с Виктором в главной роли, Рашид должен был режиссировать, а я - написать сценарий совместно с американским писателем Джеком Вомаком из Нью-Йорка. (пауза)

Мы еще не были в производстве… но Джек и я собирались в Ленинград, когда Виктор совершенно неожиданно погиб в по-настоящему трагической, нелепой автомобильной катастрофе. Так мы потеряли звезду, а все советские художники, с которыми мы работали, ушли в тяжелейший период траура и перестали работать; по сути, просто исчезли на целый год. Но ровно год спустя после катастрофы они внезапно вернулись и заявили: «Жизнь продолжается, нужно что-то делать». Через неделю Вомак отправится к ним. Прошло довольно много времени с тех пор как мы видели Рашида, и Вомак хочет обсудить с ним создание фильма, связанного с событиями в Чернобыле, хотя мы не совсем уверены, как именно… (пауза)

Знаете ли вы, что в одном из подвалов под Чернобыльским реактором находится конструкция из расплавленного шлака, которая является вторым самым радиоактивным объектом во вселенной после солнца? Ее называют ногой слона, так как по форме она напоминает именно ее; некий сталактит, сформировавшийся из смертельного сплава. Есть один удивительный документальный фильм о смертниках в Чернобыле: группа физиков живет на территории реактора, проводя исследования - все они понимают, что умрут. Есть кадры, на которых эти ребята в тяжелых защитных костюмах пробираются сквозь лабиринт из перевитых труб, волоча за собой роботов (самоходные камеры), чтобы запустить их через отверстия к «слоновьей ноге», добыть ее кусочек и проверить его на радиоактивность. Один парень спустился с телескопическим прицелом и АК 49 и отстрелил несколько осколков. И затем они стали запускать туда роботов за этими осколками. Но роботы просто сгорали. Наконец, один из них, кое-как ковыляя, вернулся с маленьким кусочком этого самого радиоактивного вещества после солнцa. (задыхается от изумления)

В любом случае, хочется снять там какой-нибудь научно-фантастический фильм.

Тони Чуа: Вероятно, это ваш самый мрачный проект на данный момент?

 Уильям Гибсон: Ну, когда работаешь с художниками из бывшего Советского Союза, будь готов к серьезным вещам.

Дмитрий Мишенин. Рашид, назови точную дату, место и обстоятельства, когда родилась идея фантастического фильма с Виктором Цоем в главной роли и Биллом Гибсоном в роли соавтора.

Рашид Нугманов. Идея фантастического фильма с Виктором родилась намного раньше, чем появился Билл. Цепочка такая: сначала, еще до "Иглы", до моего поступления во ВГИК и до знакомства с Виктором, был проект ретро-фильма об алма-атинских стилягах первой половины 60-х под названием "Король Брода" с главным героем по кличке Моро. Когда я познакомился с Виктором с предложением написать музыку к фильму, а заодно сняться в "Йя-Ххе", то сразу понял, что роль Моро в "Короле Брода" никто не сыграет лучше Виктора. Предложил, и он сразу согласился. Я работал над сценарием, подключив в качестве соавторов Аркашу Высоцкого и Ажар Аяпову, с перспективой снять проект на "Казахфильме". Но тут подвернулась "Игла", и я перенес персонаж Моро из "Брода" в "Иглу". Одновременно на "Казахфильме" была запущена картина "Балкон" с довольно близкой ретро-историей, хотя и без стиляг, но на том же историческом Броде - на улице Калинина в Алма-Ате 50-х. Поскольку запустить вслед за одной ретро-картиной другую было нереально, мы с Виктором решили отложить "Брод" на несколько лет и после "Иглы" продолжить историю похождений Моро. Я придумал футуристический сюжет о Ленинграде, который становится свободным капиталистическим городом, независимым от охваченного гражданской войной СССР. Первые наброски я начал крапать в 1988 году, но вскоре стал художественным руководителем объединения "Алем" на "Казахфильме", а следом, весной 1989 - избран Первым секретарем Союза кинематографистов Казахстана, пошли международные фестивали один за другим. У Виктора же начались бесконечные гастроли с группой "Кино". Все это мешало работе, но Виктор меня постоянно теребил, торопил с новым проектом. Наконец, отпраздновав Новый 1990 год, я собрался с духом и где-то 2-го или 3-го января 1990 года засел за тритмент под рабочим названием "Цитадель смерти" на основе всех моих набросков и за пару недель написал его, причем, сразу же на английском языке, поскольку к тому времени возникло уже много предложений из США и Европы. 18-го января 1990 я привез этот тритмент на редфордовский фестиваль Сандэнс в Парк-сити, куда приехал вместе с Виктором и представил его как актера на главную роль в новом проекте. С американской стороны в проекте участвовали известный продюсер Эд Прессман, в качестве сопродюсера - Тони Саффорд, представлявший в то время New Line Cinema, и с японской стороны - Amuse Inc. вместе с Кики Мийяке и ее нью-йоркской компанией Little Magic. Сотрудничать с Биллом Гибсоном мне посоветовала моя американская юрист Карен Робсон. Эд Прессман сразу после Сандэнса организовал мою встречу с Биллом в Сан-Франциско. Наняли кинозал, в полдень Билл посмотрел "Иглу", а после просмотра мы с ним загуляли. Ходили по ресторанам, потом на квартире Джорджа Ганда я поил его джином с тоником и до утра рассказывал о новом проекте. Под утро сунул ему тритмент и свалился спать, а Билл тихо улизнул в аэропорт на самолет обратно в Ванкувер, куда он еще в 1968 смылся от призыва во Вьетнам. Через пару недель, когда я был уже в Нью-Йорке с Виктором, от Билла пришел этот факс:

ТРИТМЕНТ КИНОСЦЕНАРИЯ

АВТОРЫ: БИЛЛ ГИБСОН И ДЖЕК ВОМАК

ИДЕЯ РАШИДА НУГМАНОВА

РАБОЧЕЕ НАЗВАНИЕ: ЦИТАДЕЛЬ СМЕРТИ

Силуэт Ленинграда в белой ночи: горят огни, сияют купола, - процветающая столица мира. Когда название „EASTWATCH‟ появляется в небе над городом, мы понимаем, что это заставка на экране телевизора. ЗАКАДРОВЫЙ ГОЛОС с ярко выраженным американским акцентом:

Здравствуй, Свободный Капиталистический Город Ленинград! Как дела? В прямом эфире программа "Страж Востока" из США!

Телевизионное изображение транслируется на экране телевизора в витрине телевизионной ремонтной мастерской в Ленинграде. Длинная очередь недовольных граждан с поломанными телевизорами в руках смотрит передачу, ожидая, когда их обслужит престарелый ВЛАДЕЛЕЦ МАГАЗИНА. Тот пытается засветить неоновую вывеску с помощью ручного генератора. Закадровый голос продолжает под титры:

Экстренные сообщения из мятежных республик юга! Тысячи людей сгорели заживо во время беспорядков в Азербайджане! Последний крик латвийской моды! Репортаж о плотоядной лошади из Чернобыля! Сначала услышать, потом увидеть!

Панорама по улице: реальный Ленинград в состоянии сюрреалистической разрухи мало напоминает заставку Eastwatch.

Проведите ближайший отпуск в Народной республике Тува! Что вкусненького вы можете приготовить из пары лишних картофелин! Дальше в нашей программе, по спутниковой связи из вашей собственной независимой экономической зоны: наш общий друг! Он знает все! Он видит все! Иногда он даже говорит все! Это…

Люди в очереди прижимаются лицами к витрине. Те, кто не могут пробиться поближе, глазеют на пустые экраны телевизоров в собственных руках, воображая, что они видят то, что слышат:

ДОКТОР ДРУГ!

ДРУГ, самый популярный телеведущий в городе, представляет собой смесь гипнотизера и гуру-самоучки со знахарем, вкрадчивый и вместе с тем пугающе напряженный тип в очках со стальной оправой. 

РН: В последнем абзаце факса уже появилась идея Билла с ядерной боеголовкой. Когда в апреле-мае мы с ним вместе работали над сценарием в Сиэттле, эта идея выросла в механического паука, заряженного атомной бомбочкой и вскарабкивающегося на Александровскую колонну. Билл называл его Boris the Spider, по одноименной песне группы The Who. Этот вариант (третий по счету) мы начали писать с Биллом в Сиэттле в конце апреля 1990 - я именно поэтому не поехал в Японию, куда вместо меня с Виктором отправилась Джоанна. Факс с окончательным текстом просто был прислан в 1991, уже после гибели Виктора. Для справки: первый вариант был написан мной в конце 1989, второй Гибсоном весной 1990. Второй вариант я нашел, но там нет еще механического паука, мы добавили его в Сиэттле; кстати, мои комментарии ко второму варианту сохранились.

ДМ: На тот момент все твои кино-планы были связаны с Виктором? И какие, кроме этого, были еще идеи фильмов?

РН: Да, только с Виктором. Самый первый проект, сценарий к которому я начинал еще до знакомства с Виктором, - "Король Брода". Как я уже рассказал, мы его отложили на время. Были случайные обсуждения продолжения "Иглы", но ни я, ни Виктор не горели такой идеей. Когда "Цитадель" из советского вдруг стала совместным проектом с американцами, Виктор стал меня подгонять, чтобы я быстро написал новый советский проект - мы бы его сняли в том же 1990 году, пока большая совместная картина набирает обороты. И я буквально за месяц, к лету, написал "Дети Солнца". Деньги давало новое богатое видеообъединение в Казахстане, а интерес в соучастии выразил соловьевский "Круг" на Мосфильме, поскольку съемки предполагались осенью в Подмосковье. На 21 августа назначили встречу в Москве: Соловьев, я и Виктор. Не довелось... Во всех проектах главным героем был Моро.

ДМ: Опиши вкратце сюжет картины и его трансформации в процессе.

РН: "Цитадель смерти" рассказывает о некой параллельной реальности начала 1990-х годов. СССР развалился, всюду полыхает гражданская война, границы закрыты. Единственной независимой свободой зоной остается Ленинград. Моро проникает в город через заслоны, чтобы добраться до действующего гражданского аэропорта, сесть в самолет и улететь от всего этого безумия. В городе тоже не все спокойно, по ночам идет война между бандами за контроль над районами и бурно развивающимся капиталистическим бизнесом. Сразу же по прибытию Моро попадает в переплет. Спасая девочку по имени Алиса, он помимо своей воли оказывается вовлеченным в эпицентр заговора по захвату власти монархистом-диктатором. С Биллом мы начали всю историю пересчитывать в расчете на американского зрителя, избавляясь от элементов, которые были бы понятны только нашим.

ДМ: Вы встречались все вместе: ты, Билл и Виктор - для обсуждения возможного фильма?

РН: Виктор так и не встретился с Биллом. Следил за прогрессом по моим рассказам. ДМ: Кого из звезд ты хотел привлечь к картине кроме Виктора?

РН: Дэвида Бирна, лидера группы "Talking Heads", в роли "Безумного Шляпника", которого Билл переименовал в "Доктора Друга", посчитав, что так круче для американского уха. С Бирном я Виктора познакомил в Нью-Йорке.

ДМ: Какая студия должна была все продюсировать?

РН: Главный продюсер - Edward Pressman Film Corporation. Он и оплачивал девелопмент.

ДМ: На тот момент сколько вам всем было лет? Виктору, тебе и Биллу?

РН: Виктору - 28, мне - 36, Биллу - 42.

ДМ: Обсуждали, кто должен делать саундтрек, и в каком стиле должна была быть музыка?

РН: Разумеется, должен был делать Виктор с группой "Кино". Предполагалось, что Дэвид Бирн выступит не только актером, но и музыкальным продюсером, а также, возможно, со-композитором фильма вместе с Виктором. В числе прочего, обсуждали и это на встрече с Дэвидом. Я также подумывал использовать некоторые мифологические элементы рока, вроде песни Boris the Spider в исполнении The Who и "Кино". Моей задачей было нарисовать жуткую эклектическую смесь социализма с диким капитализмом в новом Ленинграде. 

ДМ: Каков должен был быть примерный бюджет?

РН: Изначально я предполагал советско-американский индепендент в рамках 5 миллионов долларов. Прессман, однако, в своем договоре со мной сразу заложил возможность участия студии и, соответственно, бюджета от 10 миллионов и выше. Также его контракт предусматривал возможность уже 100-процентно американской картины, что отразилось бы на дальнейшем увеличении бюджета.

ДМ: Этот фильм был бы ближе к “Бегущему по лезвию бритвы” или “Джонни Мнемонику”?

РН: Сравнивать невозможно, поскольку до “Джонни Мнемоника” было еще 5 лет - таких сравнений еще не могло прийти в голову в 1990-м. Определенный привкус атмосферы «Бегущего по лезвию» был у меня на языке, не скрою - один из моих любимых фильмов одного из моих любимых режиссеров по одному из моих любимых писателей. Но привкус совсем легкий. И не только потому, что действие «Бегущего» происходило в далеком от тех времен 2019 году, а действие Цитадели - в Питере начала 90-х. Я также насыщал сценарий большим количеством иронии, черного юмора и культурного сумасшествия, которому в серьезном «Бегущем» места не было.

ДМ: Что в сюжетных ходах будущего фильма придумал ты, а что Гибсон? А что, может быть, Виктор?

РН: Виктор ничего еще не придумал в нем. Эта работа ему только предстояла. Гибсон придумал паука с ядерной головкой, это его главный вклад. Также он превратил Безумного Шляпника в Доктора Друга и вместо директора завода (я в таком образе предвосхищал превращение советского номенклатурщика в олигарха-миллиардера) сделал его популярным телевизионным ведущим - более понятный американскому зрителю образ, по мнению Билла. Думаю, слияние двух этих образов, товарища Шляпника и господина Друга, дало бы настоящий скачок в российское будущее!