Александр Цыпкин: «Главный питерский комплекс — считать, что есть особенные питерские комплексы»

Какие характерные ленинградские черты, интеллигентские или пролетарские, были у твоих старших родственников? И какие из них ты перенял?

Ну ты спросила… когда я родился, еще были живы, если не ошибаюсь, все мои прабабушки и двое прадедушек. Про дедушек и бабушек я вообще молчу. И все они были, не поверишь, с характерными чертами. У меня такой еврейско-русско-белорусский культурно-генетический компот, что понять, в кого я такой, не представляется возможным. Точно усвоил я одно: все вопросы нужно решать мирно и по любви, к каждому человеку нужен свой подход, кричать не надо, добрым словом и пистолетом можно добиться гораздо большего, чем просто пистолетом.

А что из унаследованного особенно пригодилось?

Чувство юмора. Оно было единственным способом найти общий язык со всеми членами моей семьи, в которой вечно разгорались дискуссии, особенно по вопросам моего воспитания. Я еще с яслей вынужден был лавировать между всеми, кто точно знал, как надо, хотя эти точно знающие никак не могли найти общий язык между собой. Я же вынужден был одновременно поддерживать все их противоречащие друг другу позиции и искать в этом броуновском движении свою маленькую детскую выгоду.

Но все же были и качества, которые пришлось душить?

Ну вот с излишней дипломатичностью и терпимостью пришлось бороться. Однажды я наконец решил подраться. До этого все тупо давал гопникам деньги, но чаще убалтывал. А тут походил на какие-то курсы кройки, шитья и самообороны и подумал, что хватит с меня интеллигентности. Но космос быстро объяснил, что это не мое. Дело было так. Еду на машине по пешеходной улице. Народ врассыпную, но один встал поперек и начал выступать. Я вышел. Товарищ пьяный, но крепкий. С ним жена. Оба кричат. Я вспомнил, чему учили на курсах, и со всей дури зарядил ему между ног. Он лег. Жена завизжала, что мне конец, ведь муж — милиционер. Я очень быстро свалил и решил впредь все-таки договариваться.  

Итак, ты половозрелый пиар-специалист. Какие еще фирменные петербургские комплексы в тебе живы, а от каких удалось избавиться?

Главный питерский комплекс — это считать, что есть особенные питерские комплексы. И вообще считать, что мы чем-то грандиозно отличаемся от других. Люди от обезьян-то на пару генов отличаются, а всерьез предполагать, что питерские с другой планеты — смешно. Хотя конечно, в глубине души я так и считаю, но научился хотя бы это мнение прятать. Еще один фирменный питерский прием —  это сделать все подешевле и надеяться, что проскочит. От него я тоже пока не избавился до конца. ЧПХ же не с неба упала, она злой рок нашего прекрасного города. Я понимаю, что денег в нем особо нет, но почему-то вспоминаю классический анекдот: не трахают потому, что прыщи, а прыщи потому, что не трахают.

Есть петербургские черты, совсем уже несопоставимые с новой реальностью? И как избавиться от этих рудиментов?

Да все сопоставимо. Разве что инертность проблема: ну нельзя работать на одном месте веками. И род деятельности нужно периодически менять. Скажу более — и другой город надо попробовать. Питер, безусловно, лучшее место на Земле, но сегодня нужно обязательно пожить в разных городах, а лучше в разных странах. Жизнь стала в разы быстрее, столько можно успеть. Даже Нева — одна из самых быстрых рек в мире, а мы все пытаемся себя заболотить.

Да, петербуржец, как правило, консервативен и немного ана­хроничен. Помоги советом, что делать мизераблю, как превозмочь себя?

Понять, что консерватизм идет современному человеку как Соеву пенсне, а главное, что он никуда не денется, можно попробовать и что-то иное без угрозы потери своей ключевой компетенции. Еще недурно понимать, что консерватизм противозачаточен, а Питер всегда отличался сексуальной раскрепощенностью. Ну и наконец осознать, что сегодня многие питерцы именно из-за своего консерватизма никак не перестанут быть ленинградцами, а город уже двадцать шесть лет как переименовали.

И для блогера, и для писателя важен свой фирменный стиль. Как петербургская закваска помогла тебе дорисовать собственное лицо?

Ну, во-первых, Питер учит тому, что репутация важнее денег. Это, кстати, отличает питерских от всех остальных приезжих в Москве. Наши понимают, что обманешь сегодня на копейку — завтра потеряешь рубль. У нас же дворы-колодцы, а в колодец нельзя плевать. В Питере все ключевые позиции люди занимают десятилетиями, от директора правильной школы до директора чего угодно. А школа-то у нас одна, и всего остального у нас по одному. И все друг друга знают. Объявят тебя подлецом — все, считай расстреляли. В Москве же круговорот людей такой, что можно отношениями с кем-то и рискнуть ради наживы или еще какой пакости. Во-вторых, Питер — город с более высоким уровнем внутренней свободы и с более низким уровнем ханжества. Это, конечно, мне помогло. Я не боюсь никаких тем и готов над всем посмеяться, особенно над собой.

Что такой петербургский снобизм в действии? Расскажи о случае, когда твой снобизм решительно и непрезентабельно выплыл наружу? И потопил ли ты его, как Герасим — Муму?

.Да, я регулярно лажаю, допуская детские ошибки в своих высокоснобистских текстах. Ну а самая смешная ситуация была, когда я яростно пыхтел насчет отличного от прочих ДНК у рожденных в Ленинграде, потом часа через два меня попросили озвучить несколько имен людей, которых я считаю культурными символами города, и трое из пяти мною названных оказались рожденными не в нашем славном болоте. Меня тут же размазали этим фактом.

А петербургская интеллигентность — это нутро или маска?

Это мутация нутра в маску.

Большое видится на расстоянии — 750 км. Как дать Петербургу новую жизнь? Какой сделать городской ребрендинг?

Как всякому бедному, неврастеническому интеллектуалу, Питеру надо найти жену хорошую, богатую, заботливую и понимающую, что она живет с гением. Пусть она им управляет, пока он творит. Женщина ему нужна. Это не вопрос личности, а вопрос гендера. Таково мое мнение, основанное на абсолютно иррациональном ощущении.

МЕСТО СЪЕМКИ Доходный дом Второго российского страхового общества Гороховая ул., 3 Доходный дом был построен в 1912–1913 годах гражданским инженером Александром Кенелем в стиле неоклассицизм и по моде того времени полностью облицован камнем — серым сердобольским гранитом.

Текст: Яна Милорадовская 

Фото: Антон Рудзат 

Стиль: Виолетта Сорокина