Игорь Савельев: Писательство – это точно не про заработок. И все же это моя основная форма деятельности

По контракту с «Эксмо» у тебя вышла серия романов, а недавно вдруг ты написал коротенький рассказик Tolstoy для журнала «Бельские просторы», теперь повесть «Ложь Гамлета» для журнала «Октябрь». Почему вдруг опять ты вернулся к малой прозе?
Я не писал для конкретных журналов, я писал для себя, а потом уже думал, что с ними делать. Мне действительно сейчас интересно заняться малой прозой, потому что от романов я немного устал, и мне кажется, что это тупиковый формат. Я не чувствую от них той отдачи, которая, наверное, должна была бы быть. Когда у меня выходила серия в «Эксмо», у меня было ощущение, что последние книги находятся в вакууме, потому что практически не было отзывов в СМИ или где-то еще. Когда ты сначала полгода пишешь роман, потом готовишь его к изданию, а потом с ним ничего не происходит, это мне как-то не очень нравится.
Значит, дальше мы ждем сборник рассказов?
Будет серия из трех рассказов, которые объединены более-менее одной темой. Когда я допишу третий, я отдам их в какой-нибудь московский литературный журнал, кто возьмет. Но сначала мне надо дописать, там буквально на две ночи дел, но что-то у меня никак руки не дойдут, хотя план уже давно записан.

Правда, что у «Эксмо» есть рукопись еще одного твоего романа, но издательство хочет, чтобы ты его отредактировал, а ты этим заниматься не хочешь?
Да, но это не очень жесткая ситуация. У них сейчас не стоит вопрос о его срочном издании, у меня желания его срочно отредактировать, чтобы он пошел в печать, тоже нет. Поэтому ситуация зависла немножко, но я не испытываю никакой потребности что-то поторопить, потому что написав текст, я через некоторое время теряю к нему интерес и отношусь к нему равнодушно. Я бы, конечно, хотел, чтобы он был издан, но посмотрим, может быть, в дальнейшем будут более благоприятные условия, которые позволят мне ничего радикально не сокращать.
Чем для тебя является писательство? Это основная профессиональная деятельность, хобби, дополнительный заработок, что-то еще?
Это точно не заработок. Было период где-то с 2012-го по 2014-й год, когда я регулярно получал с этого деньги, но потом они иссякли. Но все же для меня это основная форма деятельности. К журналистике я отношусь с меньшим интересом и, в первую очередь, себя считаю писателем.
Сложно ли совмещать занятия журналистикой и литературой?
Я с трудом представляю себе, как жили литераторы советского времени, когда литература была единственной формой их работы. Человек, будучи членом союза писателей и издающимся автором, как правило, больше нигде не работал. Я не понимаю, чем бы я занимался, если бы все свое время посвящал литературе. Я же ей посвящаю лишь какую-то часть, притом не очень значительную и не всегда связанную непосредственно с написанием текстов. Тексты я могу по несколько месяцев вообще не писать, и мне нормально.

Ставишь ли ты перед собой как писатель какие-то конкретные цели, которых ты хотел бы добиться за определенное время?
Если я начинаю, допустим, роман, я примерно представляю себе, за какой срок я хочу его закончить. А глобальных целей на ближайшие пять-десять лет у меня, пожалуй, нет. Мне было бы интересно заниматься творческой деятельностью более широкой, чем литература, а не так, чтобы написать двадцать романов, выпустить собрание сочинений и на этом все. Я бы, например, хотел попробовать себя и в драматургии, и в кино. Это тоже творчество, тоже тексты, но не в узких рамках литературного жанра.
Ты регулярно выступаешь в роли кинокритика. Смотрел ли ты фильм «Тренер»?
Нет. Когда он шел в прокате, я работал на Московском кинофестивале, и он прошел мимо меня, потому что было не до того. Но я слышал много отзывов, в основном хороших.
Несколько лет назад ты написал для Данилы Козловского сценарий фильма о Рудольфе Нурееве, но этот фильм так и не был снят. Что пошло не так?
Проект с самого начала находился, скорее, в сфере пожеланий Данилы Козловского, чем его конкретных планов. В тот период жизни он был очень плотно занят, снимался в бесчисленном множестве фильмов, так что к проекту даже и не приступили. И это было изначально понятно, потому что кроме желания самого Данилы сыграть Рудольфа Нуреева в той истории больше не было ничего, что бы двигало фильм. Хотя он заплатил мне денег за работу.

Твоя новая повесть «Ложь Гамлета» в отличие от твоих предыдущих работ является довольно остросоциальным высказыванием и реакцией на известные события из мира театра и кино, хотя и на их фоне развивается личная история героя. Почему тебе стало важно заговорить об этом?
У меня не было такой задачи. Я с театром и кино соприкасаюсь очень относительно, но мне это интересно. И интересна тема того, как цензура продвигается в этих сферах. Я в свое время написал об этом миллион колонок и статей, а сейчас просто родился такой сюжет. Я действительно не писал ничего такого социального на злобу дня, поэтому это своего рода эксперимент. Посмотрим, выстрелит он или нет. Понятно, что толстые литературные журналы, как «Октябрь», в котором выходит повесть, не находятся на острие социальной жизни, так что вряд ли там его широкая публика прочтет, но поскольку повесть сейчас попала в финал премии «Лицей», возможно, за счет нее эта социальность как-то прозвучит.

Еще:
Игорь Савельев окончил филологический факультет БашГУ. Он является членом Союза писателей Республики Башкортостан и Союза писателей Москвы, обладателем Государственной республиканской молодежной премии в области литературы и искусства имени Шайхзады Бабича. Вместе с автором этого интервью Андреем Юртаевым они написали пьесу «Портвейн, Кобейн и связанные руки – произведение вышло в финал литературной премии «Дебют».

Андрей Юртаев