Будет ли на этот раз массовое катание в каретах по историческому центру города и приедет ли московский бомонд на открытие, вы узнаете 28 августа. Но зато как поживает Антонио Маррас, любит ли Жан-Поль Готье играть в снежки и сколько олимпийских чебурашек Михаилу Куснировичу удалось перевезти через границу, вы узнаете прямо сейчас.
Михаил Куснирович
– В юности вы хотели стать режиссером. Какой фильм вы бы сняли и почему?
– Почему только в юности? Важно хотеть, но еще важнее хотеть и мочь. Когда и если произойдет и то и другое, тогда я и сниму тот фильм, который будет волновать меня на тот момент.
– С кем из режиссеров вы хотели бы поработать?
– Если режиссеры уже есть, то зачем им я? И наоборот.
– Вы часто путешествуете. Вас раздражает таможенный досмотр? Случался ли какой! нибудь казус в связи с этим?
– Да нет, таможенный досмотр не раздражает. Недавно ехал с двумя сумками чебурашек в школьный лагерь к сыну. Объясняю – у меня там шестьдесят пять детей. Поверили не поверили, но пропустили с улыбкой. Видимо, произвел впечатление. А что, правда в лагерь ехал.
– Вы по образованию химик, но занимаетесь модой. Мода и химия связаны друг с другом?
– Конечно связаны! Просто не знаю как.
– Что бы вы написали на последней странице своей автобиографии?
– Интересно – неинтересно, хочу – не хочу, могу – не могу. И вообще, кроме меня, некому, что ли, мою биографию написать? Шучу.
– Какую вещь вы можете назвать своей?
– Я не жадный. Рад делиться.
– Если вас кто-нибудь критикует, как близкие вас поддерживают?
– Да близкие и критикуют. Поддерживает то, что близкие.
– Первое, на что вы обращаете внимание, когда общаетесь с незнакомым вам человеком?
– Сами знаете, на одежку.
– Каковы симптомы удачного проекта?
– Время идет, а он все никак не заканчивается.
– Произведение какого художника вы бы повесили у себя дома?
– Я бы Веласкеса повесил, но он пока в Прадо висит. Думаю, так правильнее.
– Собираетесь ли вы экипировать российскую олимпийскую сборную? Если да, то во что?
– Экипировал, экипирую и буду экипировать в соответствии со всеми пунктами соглашения с Олимпийским комитетом России, а также прилагаемого к нему ассортиментного перечня. Реплики настоящих олимпийских одежд Bosco Sport уже в продаже, приобщайтесь.
– Когда вы впервые выехали за границу, по какому поводу и куда?
– 1986 год. Болгария. Летняя практика МХТИ имени Менделеева. Спасибо за наше счастливое детство.
– Для вас существует стена, которую нельзя преодолеть?
– Конечно. Представьте, я – и высокий голубоглазый блондин. Между нами не то что стена – пропасть.
– Кто ваши конкуренты?
– Да кто их знает.
– Как вам пришла идея создания стоматологической клиники Bosco?
– Под наркозом доктора Никитина. И вообще, вы видели где-нибудь разорившегося стоматолога? (Так доктор Никитин говорит.)
– Почему у Bosco нет рекламы на телевидении?
– Да у Bosco и телевидения нет.
Екатерина Моисеева
– Еще один магазин Bosco di Ciliegi – почему снова на Невском проспекте?
– В этом году исполняется ровно пять лет, как мы открыли бутик Max Mara и Kenzo на Невском, – это юбилей. За эти годы мы изучили конъюнктуру, а тут как раз такой чудесный случай – подвернулось здание легендарного магазина «Обувь» на Невском проспекте, это нас и вдохновило.
– С кем вы работали над дизайном магазина?
– Мы работаем с итальянскими дизайнерами, нашими многолетними партнерами. Это итальянское бюро «Текноджибам», они сотрудничают с архитектором Андреа Страмиджоли.
– В каком стиле он будет оформлен?
– Стараемся сохранить тот стиль, который был у магазина «Обувь», – мы его, конечно, отреставрировали, подновили. Даже сохранили панели из карельской березы, светильники, двери. Скорее, это можно назвать ар-нуво с вкраплением современных элементов. Этот магазин необычный, мы постарались сохранить его исторический облик.
– Какие марки вы нам привезете?
– Вход и зона встречи клиентов – это будет Bosco di Ciliegi family, налево – большой магазин Etro. Справа мы решили расширить Kenzo, тем более что сейчас пришел новый дизайнер Антонио Маррас. На втором этаже я собираюсь развернуться и привезти мои любимые марки, с которыми мы в Москве очень плотно работаем: Moschino, Jean-Paul Gaultier. В общем, там будут красоты.
– Кто ваш любимый клиент?
– Вы знаете, мне нравятся такие клиенты, которые достаточно спокойно относятся к биркам и этикеткам, я таких клиентов называю хорошо образованными. Это люди, прошедшие определенные ступеньки и уже выработавшие свой собственный подход к моде, попробовавшие различные марки. Они сами формируют свой стиль и выбирают те вещи, которые являются центром гардероба, а потом уже нанизывают, что называется, все остальные. Главное не то, что написано на этикетке, – они верят своим глазам, своему внутреннему голосу, знают свой стиль. Клиенты, которые прежде всего ценят продукт. Я была бы рада, если бы у нас было больше таких клиентов, и, как показывает практика, в Петербурге такие люди есть.
– Есть разница между выбором вещей для Петербурга и для Москвы?
– Первые два-три года мы покупали для Петербурга, рассчитывая на московский опыт. Я никак не могла понять по остаткам вещей, что предпочитают петербуржцы, пока мы не нашли такого человека, который живет здесь, в Петербурге, работает в магазине и знает, кто его клиент.
– Какие у вас отношения с дизайнерами модных домов?
– Буквально недавно были у Антонио Марраса в гостях. Он очень креативный. У него большая семья. Когда сидишь на его показе, мурашки по коже бегают. Он больше чем стилист, он режиссер. Удивительно талантливый человек, увидев его вещи хотя бы один раз в шоу-руме, их невозможно забыть.
– Вы влияете на выбор одежды мужа?
– Вы знаете, он может спросить у меня, какой галстук лучше надеть, я ему скажу – надевай красный, а он наденет синий. В общем, ему нужен какой-то толчок, чтобы установилось равновесие. А вообще он всегда ориентируется на свое собственное мнение.
– Какие три вещи вы взяли бы с собой в путешествие?
– Я бы взяла деловой костюм Max Mara, вечернее платье от Антонио Марраса, шляпку взяла бы какую-нибудь – я вообще очень люблю шляпы.
– Вы часто обращаетесь к символам советского времени в своих акциях. С чем это связано?
– Я и мой муж выросли в Советском Союзе, были пионерами, потом комсомольцами. Моему мужу нравятся тридцатые годы, сама стилистика, но это не политическое, а, скорее, эстетическое тяготение. Тем более что, когда начинаешь этим заниматься, читаешь много литературы и удивляешься, какое огромное количество красивых вещей, находок архитектуры было в первые десять, двадцать лет прошлого столетия.
– Куда бы вы отправились путешествовать?
– Я бы в Китай поехала, мне он очень интересен.
– Вы сотрудничаете с российскими дизайнерами?
– Я обдумываю огромный проект в ГУМе, собираюсь представить Бирюкова. Мы хорошо с ним сотрудничаем, и продается он блестяще, наравне с Антонио Маррасом.
– Вы общаетесь со звездами моды – какое у них отношение к российским дизайнерам?
– В Европе только начал проявляться интерес к российским дизайнерам. Некоторые шоу-румы берут их в качестве экзотики. Жан-Поль Готье говорил что-то по этому поводу, но я думаю, что это только из вежливости. Сейчас, кстати, он сделал шикарную русскую коллекцию, под впечатлением от приезда в Россию: тогда было минус пятнадцать и он кричал, что именно такой Россию и представлял, бегал по Красной площади и играл в снежки. Коллекция действительно потрясающая.
– На ваш взгляд, бутик может быть музеем?
– Вы видели магазин Антонио Марраса в Москве, это потрясающе красиво. Маррас сам подбирал на сардинских пляжах, рынках ракушки, плитку и другие детали дизайна, там нет ни одной случайной вещи, даже паркет старинный. Это, кстати, его первый в мире магазин. Вот видите, Россия идет даже впереди Милана. Для моды это показатель.
– Что вы устроите на открытии?
– Это секрет, мы обязательно сделаем какой-нибудь показ и друзей привезем.
Комментарии (0)