Татьяна Евгеньевна Самойлова

«Летят журавли» с ее участием – второй и пока последний русский фильм, удостоенный в Каннах «Золотой пальмовой ветви». Она – единственная русская актриса, получившая на этом фестивале приз за лучшую женскую роль. А ее Анна Каренина – лучшая за всю историю кино.

Вы из театральной семьи. Это, видимо, предопределило ваше решение стать актрисой?

Вспоминаю, как я маленькая читала стихи Пушкина, Лермонтова – под елкой, с выражением. И папа (великий русский актер Евгений Самойлов. – Прим. А. Ш.) сказал маме уже тогда: «Ну, актриса! Это, Зина, будет актриса!»

А как же ваше увлечение балетом?

Балетом я занималась с третьего по шестой класс. Не увлек он меня. Да и фигура у меня не очень балетная. Слишком широкие бедра и слишком тяжелые ляжки.

Легко поступили в театральный институт?

Сначала меня приняли вольнослушательницей. Потом, через полгода, зачислили как студентку. В тот год было много поступающих – двадцать восемь человек. Многие из них вернулись с фронта.

Что читали при поступлении?

Читала мною любимого Пушкина. Басню выбрала не Крылова, а Лафонтена. Вообще во время учебы я прочла безумное количество книг, мне все было интересно – и западная, и русская литература. В то время была еще увлечена изобразительным искусством.

Тогда у вас были кумиры? Или кумиром был только отец?

Знаете, у меня никогда не было кумиров. Просто изучала актерское искусство, актерское мастерство. И мне нравились люди, которые занимаются искусством. Обожала Цецилию Мансурову, любила Николая Симонова, Бориса Захаву. К счастью, они же были моими педагогами. А папа – не кумир, папа – мой учитель.

Как он относился к вашему творчеству? Вы с ним играли вместе на сцене или в кино?

Мы играли вместе в «Дальней дороге» Кирилла Арбузова. Потом меня пригласили играть Офелию с ним в «Гамлете». Но я сказала: «Нет, папа. Офелия – это не я». Была в то время молодая, маленькая.

С чего началась ваша актерская карьера?

Со знакомства с режиссером Николаем Павловичем Охлопковым. Моя первая роль – как раз в «Дальней дороге», – она стала моей дипломной работой. Потом был «Мексиканец» по Джеку Лондону. А потом – картина «Летят журавли», где я сыграла Веронику.

Слышала, что Никита Хрущев, посмотрев фильм на даче, назвал Веронику «шлюхой».

Я помню, как в «Советской культуре» меня ругали за неэстетичность, распущенные волосы. За то, что босые ноги якобы несовместимы с образом комсомолки. Но она ведь обыкновенная девушка! Просто была война, а у войны неженское лицо. Вероника – это образ. Он меня потряс, когда читала пьесу «Вечно живые» Виктора Розова, по которой поставлен фильм. Эта женщина отразила своим сердцем, своей душой, своим существом события войны. Я к женщинам легкого поведения ее не причисляла. Она всегда для меня была центром мироздания и человеком, который отражает и выражает весь ужас войны. Я знаю это не понаслышке. Болезни, лишения, потери, сломанные судьбы, – все это прошло и через мою жизнь. И сейчас Вероника ранит в самое сердце. Я не смотрю больше этот фильм, очень дорожу фотографиями со съемочной площадки. Это все, что у меня есть. Эта роль как будто специально была создана для меня, никаких трудностей при работе над ней у меня не возникало. Режиссер Михаил Калатозов разрешал мне самой придумывать рисунок роли.

Что для вас была эта роль?

«Летят журавли» получил мировое признание – «Золотую пальмовую ветвь». Пятьдесят девять стран увидели и оценили этот фильм, а я получила приз за лучшую женскую роль. Я очень горжусь, что справилась с этой работой.

Вы попали в годы железного занавеса за границу, да еще на знаменитый фестиваль. Что вы чувствовали в тот момент – будучи совсем юной девушкой?

Конечно, была потрясена. Все думали, что премию отдадут обиженной Софи Лорен за картину «Любовь под вязами». Но Каннский фестиваль ее не наградил – первенство безоговорочно отдали мне. В королевском дворе были высажены мандариновые деревья, рядом – табличка с моим именем. Теперь мне каждый год присылают из Франции их плоды. В Канны нас приехал поздравить Пабло Пикассо. Он захотел познакомиться, по его словам, с «простой московской девочкой, которая скоро станет звездой мирового экрана». Меня потрясли Ингмар Бергман, Джина Лолобриджида. Жерар Филип передал мне часы.

А ведь с Жераром Филипом вы могли бы вместе сыграть в «Анне Карениной», когда вас пригласили американцы. Как советское руководство отнеслось к этому?

Тогда я была в Париже и сразу согласилась. Но руководитель советской делегации резко возразил: «Какая Америка?! Вы – советское достояние. Нам нельзя отпускать советскую актрису одну и так надолго. А сопровождать вас мы не можем – невыгодно». Еще говорил какой-то бред про то, что мне всего двадцать два – совсем молодая, и у меня нет диплома. Руководители делегации категорически запретили мне вести какие бы то ни было переговоры с западными кинематографистами. Работники нашего посольства во Франции не отпускали меня ни на шаг. Обыскивали мои чемоданы – прямо при мне вскрывали их, перебирали одежду. Проверяли, не собралась ли я бежать. Одним словом, мне перекрыли кислород. Так что Голливуд не состоялся.

Не хотелось остаться за границей?

Нет, никогда. Даже в Венгрии не захотелось, хотя от съемок там  у меня остались прекрасные воспоминания. Это было в шестьдесят первом. Снимали картину о войне, она называлась «Альба-Регия». Это был единственный фильм в моей актерской биографии, за который заплатили «очень большие деньги». Я была роскошно одета, привезла в Москву автомобиль «Опель» – неведомый по тем временам для советских граждан.

Через десять лет после триумфа в «Летят журавли» вы все-таки сыграли Анну Каренину в фильме Александра Зархи. Она близка вам как женщина?

Да. Вы знаете, всех женщин, которых играла, я пропускала через свое сердце. «Анну Каренину» я обожаю. Если бы не сыграла ее, я была бы не я. Мы с Васей (Василий Лановой, исполнитель роли Вронского, первый муж актрисы. – Прим. А. Ш.) четыре года работали над фильмом. Два года сидели на даче Зархи в Переделкине, писали сценарий.

С Василием Лановым у вас была любовь с первого взгляда?

«Анна Каренина» снималась уже после того, как мы расстались. Но я была счастлива, что он мой партнер. Лановой – единственный человек, которого я любила по-настоящему. Так что верю в любовь с первого взгляда. С Васей был первый поцелуй. Мы были мужем и женой шесть лет. Смешно так расписались. Встретились около Боткинской больницы, отдали паспорта в ЗАГС на регистрацию. Потом Лановой купил мне какую-то майку, я ему – трусы. И отправились домой. Счастливы были просто безумно. Мы лишили друг друга невинности. Я была беременна двойней, но этим детям не суждено было родиться. Васька сказал: «Если сделаешь аборт – обижусь». Но потом смирился: жить было негде – мы ведь обитали в маленькой комнатке в квартире моих родителей. Мне кажется, если бы мы с Васей остались вместе, наша жизнь сложилась бы удачнее. Во-первых, наш брак – это была судьба: моя и его. Мы одногодки, оба пережили войну, а это много значит. Потом мы с Васей говорили – какие все-таки в молодости мы были дураки. Но возврата назад уже не было. Не так давно мы отмечали сорокалетие выпуска нашего курса. Лановой отвернул от меня голову. И я сделала вид, что не вижу его. Хотя уверена: мы неравнодушны друг к другу до сих пор.

Как сложилась ваша личная жизнь после разрыва с Лановым?

Вторым мужем стал писатель Валерий Осипов. Он бомбил телеграммами: «Я дарю тебе Сибирь», «Я дарю тебе подснежники», «Ты моя дорогая и единственная». Получала в день по три-четыре телеграммы. И стихи он мне посвящал. Валера умел красиво ухаживать, и к тому же он был богат. Я его не любила, просто с ним было интересно. Мы прожили десять лет, под его руководством я читала книги, получала образование. Детей у нас с ним не было, а я так хотела ребенка! Мы расстались. Думала, что после второго неудач-
ного брака вряд ли смогу влюбиться. Оказалось, что ошибалась. Я встретила молодого человека, он был младше меня на пятнадцать лет. Эдуард Мошкович, цирковой администратор. Мы познакомились в ресторане Дома журналистов. Вдруг передо мной возник мужчина – с огромными черными глазами, с дивной шапкой волос. Посмотрел на меня своими глазищами, и я сразу им увлеклась. Мы прожили вместе шесть лет. Сейчас я думаю, что это была просто случайная связь, которая меня увлекла. Эдик оказался странным мужчиной. Он хотел, чтобы я не только вела хозяйство, но и обеспечивала семью деньгами. Это тоже была не любовь. Просто мне хотелось ребенка. Зато теперь у меня есть замечательный сын. Это был долгожданный ребенок, я его родила в тридцать три. Митя сейчас живет и работает в Америке. И внучка есть – ей сейчас два года.

Красивая?

Она у меня такой небесной красоты – это что-то невероятное!

А почему сын не стал актером?

В свое время он мне сказал: «Мамуля, это очень трудное искусство – быть актером, и я никогда им не стану». Он хирург. Сын и внучка – самое большое счастье в моей жизни, ведь время моей актерской карьеры уже истекло. Сейчас я больше живу прошлым.

Как вы относитесь к современному кинематографу?

Он неровный. Есть фильмы хорошие, есть не очень, а есть откровенно плохие. Я, например, когда включаю телевизор, боюсь увидеть кровь, выстрелы. Все это заставляет задуматься о том, чем мы вообще живем. Но, в принципе, это не удивительно – кинематограф всегда был разным.

Не слишком много сейчас сериалов?

Я так не считаю. Снималась в «Московской саге», сейчас снялась у петербургского режиссера Игоря Волошина в фильме «Нирвана», он выйдет в апреле 2008 года – очень милая роль.

«Старух не буду играть никогда» – это ваши слова или журналисты придумали?

Это я так сказала. Считаю, что есть определенная аура. Не стоит разрушать иллюзию созданного тобой образа.

Знаю, вы пишете книгу.

Она уже написана. Думаю, скоро выйдет. Писала не о себе, а о тех людях, которые меня обогатили как актрису. Они забросили в мое сердце зернышко, которое потом взошло.

Вам, наверное, много завидовали.

Нет, я счастливый человек. Наши дороги – моя и зависти – слава богу, разошлись. Наверное, она есть, но меня это никогда не касалось.

Вас когда-нибудь предавали?

Вообще у меня всегда из-под носа уводили мужчин, которыми я увлекалась. Но, слава богу, это делали не подруги. Поэтому в женскую дружбу я по-прежнему верю.

Как вы относитесь к изменам?

Конечно, плохо (долго молчит).

Чем занимаетесь в свободное время?

По-прежнему много читаю, пишу.

Если бы у вас была волшебная палочка, что бы вы загадали?

Я бы сказала: «Волшебная палка, дай мне побольше денег».

Хотелось бы что-то изменить в своей жизни?

Ничего бы не изменила. Войну бы отменила.

С кем бы вы не побоялись отправиться на необитаемый остров?

Я боюсь необитаемых островов. А если бы и уехала, то с сильным и надежным человеком.

Тяжело быть однолюбом?

Нет, просто любовь живет в сердце, и этого бывает достаточно.