В нынешнем десятилетии сквозная линия репертуара театра Додина — вневременная мировая классика: Шекспир («Король Лир», «Бесплодные усилия любви»), Шиллер («Коварство и любовь»), Ибсен («Враг народа»), О’Нил («Долгое путешествие в ночь»). Вполне соответствует этому направлению современная аналогия шекспировских исторических хроник на материале ХХ века — эпический роман Василия Гроссмана «Жизнь и судьба», о событиях 1940-х годов.

Сегодняшняя режиссура Додина не классична, обязательным поводом для постановки является свежее и актуальное понимание знакомых текстов, она ориентируется на новое поколение труппы, в частности на выпуск 2007 года. Программный спектакль «Жизнь и судьба» готовился именно в процессе овладения романом и его контекстами в студенческих этюдах, то есть в молодом сознании, лишь после этого в постановку вошли опытные артисты. Режиссерская партитура Додина в старой европейской классике соответствует сегодняшнему пониманию отношений человека и социума, это театр 2010-х годов в реальности 2010-х годов.

Имена артистов, играющих в новых спектаклях МДТ главные роли, более известны широкой публике по кино и телевидению, но их кинороли — это зачастую несколько упрощенные модификации тех образов, которые они создали на сцене МДТ в сложной и углубленной работе с режиссером Додиным. После Гонерильи в «Лире» Шекспира, Ирины в «Трех сестрах» Чехова, Луизы в «Коварстве и любви» Шиллера Елизавете Боярской несложно сыграть в кинокомедии «С новым годом, мамы!» или в детективном сериале «Охотники за головами». И для Данилы Козловского после ролей в драмах Шиллера и Шекспира, после сложнейшего Ральфа в новом варианте «Повелителя мух», после убийцы-философа с расколотым сознанием в «Лорензаччо» Мюссе вовсе не задача создать образы в голливудской «Академии вампиров» или фильме-биографии хоккеиста Валерия Харламова «Легенда No 17». Они стали артистами в классе Додина, на его репетициях в МДТ. Ксения Раппопорт окончила Театральную академию по классу Вениамина Фильштинского, но сразу после этого была приглашена в МДТ, где с тех пор и играет. Она начала с Нины Заречной в «Чайке» 2001 года, продолжила Еленой Андреевной в «Дяде Ване», Софьей в «Пьесе без названия», леди Мильфорд в «Коварстве и любви», а параллельно снималась у Джузеппе Торнаторе в триллере «Незнакомка», у Кирилла Серебренникова в драме «Юрьев день», у Дуни Смирновой в ромкоме «Два дня».

Сейчас режиссер, который в мае отметит 70-летие, репетирует «Вишневый сад» Чехова — ровно через двадцать лет после первой интерпретации этой драмы в МДТ, отметившей ситуацию интеллигентного человека в России середины 1990-х годов. Знаменательно, что пьеса про смену эпох появляется в репертуаре театра еще раз во времена новой смены эпох и в другой театральной ситуации, после прихода двух групп новых артистов, после постановок Шекспира и другой мировой классики, после того, как изменились театральный контекст и художественные приоритеты. Можно ожидать другого Чехова и другого Додина. Ксения Раппопорт — Раневская, Данила Козловский — Лопахин, Елизавета Боярская — Варя. Впрочем, опыт показывает, что распределение ролей может измениться перед самой премьерой: обычно актеры у Додина репетируют нескольких персонажей сразу.

Лев Додин стал фигурой, представляющей русский театр в Европе и — европейский театр в России. Под его художественным руководством в ноябре в Петербурге прошел Первый Зимний международный театральный фестиваль. Именно Додину удалось убедить приехать в Петербург наиболее актуальных режиссеров современной театральной Европы, от Томаса Остермайера до Питера Брука, и показать самое интересное в сценической практике этого момента. Кстати, убедить приехать было непросто в силу нынешних проблем с толерантностью в российском обществе. Но убедил, и приехали. Додин не боится конкуренции, он отлично чувствует себя в контексте лучшего и новаторского театра.

Вопросы и задания

— Каким принципам соответствует сегодняшняя режиссерская партитура Додина?
— Кто исполняет роль короля Лира в постановке пьесы Шекспира?
— Назовите спектакли МДТ, в которых заняты Ксения Раппопорт, Елизавета Боярская и Данила Козловский. В какой постановке они играют втроем?
— Спектакли каких европейских режиссеров были показаны на Зимнем театральном фестивале в Петербурге? — Сколько лет прошло после выхода первой версии «Вишневого сада» в Малом драматическом?
— Вы сможете без запинки повторить, в каком контексте выходит свежая интерпретация этой пьесы Чехова? А постарайтесь! 

Герои нашей обложки — самые яркие звезды нового поколения актеров МДТ — говорят о режиссере-легенде с пиететом и нежностью, как о родном и любимом человеке.

ЕЛИЗАВЕТА БОЯРСКАЯ Лев Абрамович не перестает нас удивлять. Трепет, который мы испытывали перед ним, будучи студентами, остался, ушло судорожное желание во что бы то ни стало выполнить задачу. Пришло время покоя и желания вместе с ним в совместном творчестве выносить и родить высказывание. Когда мы учились в Театральной академии, каждый из нас был одним большим ухом, огромным чувствилищем, которое стремилось понять, чего же хочет мастер, и от чрезмерного старания это часто не получалось. Сейчас Льву Абрамовичу уже не нужно долго подбирать объяснения, пытаться достучаться до нас через слова, он знает, чувствует, что мы его понимаем. Иногда достаточно только намека — и мы двигаемся в нужную сторону. Как родные люди могут продолжить фразу друг друга, так и мы продолжаем его мысль на сцене. Любая новая работа с Додиным — это открытие новых возможностей в нас. Каждый раз он удивляет тем, как видит текст, и это всегда здорово. Лев Абрамович любую пьесу, любой текст может сделать актуальным, будничным. Это его дар. И каждый раз, когда мы беремся за какой-то материал, я недоумеваю, как его можно сделать. А потом оказывается, что можно, да еще как можно! Во многом именно Льву Абрамовичу мы обязаны сильными характерами, выносливостью и, конечно же, серьезным отношением к работе. Но при всей этой серьезности и глубине я надеюсь, что у нас будет возможность совместно поработать в других жанрах, стилях. Мне бы хотелось, чтобы мы с Львом Абрамовичем шагали смело в разные стороны. Я этого не боюсь и очень надеюсь, что он когда-нибудь сам захочет с нами поэкспериментировать. Но это все слова, пусть и важные. Главное, что Лев Абрамович — наш учитель, наш папа, наш мастер и наш вдохновитель.

КСЕНИЯ РАППОПОРТ Задачи, которые он ставит перед тобой, невозможно выполнить сразу: то есть пошел на сцену и все сыграл. Додин задает, обрисовывает определенный круг мыслей, прорастающих в тебе постепенно и дающих неожиданные плоды лишь потом, иногда через довольно большой промежуток времени. Эти додинские смыслы парадоксальны, но при этом невероятно точны. Он никогда не пользуется категориями «плохой» — «хороший», характеристики персонажа могут быть весьма едкими, но всегда с точным его пониманием, а значит, и с любовью. Объясняя что-то, Лев Абрамович иной раз использует весьма абстрактные, философские понятия и поэтические цитаты. Но когда он бросается что-то показывать, то всегда предельно конкретен, понятен и точен. Он гениальный комический артист. Никогда не забуду, как Додин практически выпорхнул на сцену показать, как именно Нина целует Тригорина, — от смеха у меня тогда текли слезы и болел живот.

ДАНИЛА КОЗЛОВСКИЙ Впервые я увидел Льва Абрамовича на вступительных экзаменах. Мы сидели в аудитории и ждали, он должен был вот-вот появиться. Я тогда театральными познаниями, мягко говоря, не блистал: в Малый драматический моя нога ни разу не ступала и я, естественно, понятия не имел, как выглядит его художественный руководитель. Стоило какому-нибудь мужчине появиться в дверях, я тут же оборачивался к сидевшему рядом Ване Николаеву, моему будущему сокурснику и другу, и спрашивал: «Это он?» Всякий раз ошибался. Когда он наконец вошел, я Ваню не побеспокоил, и так все понял. Помните, в фильме «День независимости» космический корабль медленно опускается на землю и никто из землян не спрашивает: «Простите, это что такое? Космический корабль?» Они молча и завороженно за ним наблюдают. Вот и я так же. Входит он — и эта картина до сих пор у меня перед глазами, она со мной навсегда. Лев Абрамович — непредсказуемый в лучшем смысле этого слова человек, он меня постоянно удивляет: суждениями, поступками, решениями, возникающими на репетициях. Иногда это даже ввергает меня в уныние: ну почему я сам не такой яркий, парадоксальный и неожиданный? Когда наш театр принял к постановке «Коварство и любовь», я честно одолел эту пьесу Шиллера и был абсолютно убежден, что даже если она и великая, то все равно невероятно многословная, трескучая, старомодная и современным зрителям, включая меня, неинтересная. Рискнул поделиться своими соображениями с Львом Абрамовичем. «Давайте не будем торопиться с выводами, — ответил он, терпеливо выслушав мою тираду. — Для начала просто попробуем». Уже через две репетиции я искренне просил у него прощения за собственную глупость. Сейчас это один из моих любимых спектаклей и, как мне кажется, один из самых современных в нашем театре. Влияние моего учителя на меня не просто обширное, а, я бы сказал, тотальное, его помощь мне — тоже. Не могу выделить в своей жизни какие-то особые участки его воздействия: предположим, театр, или театр и кино, или театр, кино и еще что-то. Он вошел в мою жизнь, не только профессиональную, и изменил ее . Его уроки помогли мне понять важные вещи, и я знаю, что еще не раз помогут. Именно это, надеюсь, дает мне счастливое право считать Льва Абрамовича Додина своим учителем.

Заключение

Невозможно понять, как так получилось, что идея Додина о «театре-доме» осуществилась в МДТ и остается живой в меняющихся социальных и культурных обстоятельствах последних тридцати лет, в эпоху спектаклей-проектов и частой смены фестивальных режиссерских «звезд». На российской и европейской театральной карте это редчайшее исключение, сегодня почти единственный пример, когда актерская команда с одним лидером десятилетиями делает интересный и обновляющийся театр. У МДТ и Додина получилось лучше, чем у кого-либо другого, чувствовать и отражать нерв времени. Без вопросов.

Текст: Анастасия Ким