Дмитрий Цупко (СИТО): «В современном театре важен диалог со зрителем»

Расскажите, как все началось.

В 2011 году я и мой друг Стас Якименко решили сделать уличный проект: создавать большие станковые работы в стиле экспрессивной живописи на различные тематики и инсталлировать их на улицах города. Музейных пространств и выставочных центров в Ростове тогда было мало, но улицы были в нашем распоряжении. Мы начали выставлять работы сериями в знаковых местах, что вылилось в первый проект «Вынужденное вмешательство». Стрит-арт обычно создается на статичных городских плоскостях, средствах передвижения, что обязывает человека смотреть. Мы же, помещая картины в пространство города как объекты, предоставляли зрителям выбор — смотреть, убрать, забрать или выбросить.

Как появилось название?

СИТО — аббревиатура Ростовского завода специнструмента и технической оснастки. Я часто ездил через эту остановку. Меня завораживал массивный логотип, расположенный на крыше завода. Так случайно и возникло название. Тогда я даже не знал, как все расшифровывалось. Первые работы мы подписывали трафаретом логотипа завода. Сейчас подпись более прописная.

Как были восприняты первые практики?

По-разному. Одни, художники с более традиционным подходом, обвинили нас в неуважительном отношении к работам, другие — в невнятной стратегии и неотработанной связи со зрителем. Но «Вынужденные вмешательства» однозначно вызвали резонанс. Начало интервенций совпало с оживлением культурной среды — появлением галереи 16th Line.

Расскажите про самые запоминающиеся проекты.

Самой запоминающейся стала первая выставка. Мы сделали ее на Северном, в заброшенном дворе возле 16-й поликлиники и «Макдоналдса». Еще во время прогулок на первом курсе я думал о выставке в этом месте. До сих пор помню, как мы впервые экспонировали там достаточно масштабные работы. Людей было немного, но для нас это было очень значимо.

Несколько выставок делали во дворе клуба Cuba Libre (для нас это было культовое место). В 2012–2013 гг. состоялась первая выставка в «Макаронке», которая называлась «Протокол одной прогулки». Она была посвящена дому-гиганту 1925 года постройки, расположенному на Профсоюзной, возле памятника Стачке 1902 года. Это один из домов-коммун советского утопического проекта. Я провел там детство. «Протокол одной прогулки» включал около 30 масштабных живописных и одну видеоработу. Мы взяли фактуры дома (надписи, граффити, текстуры стен, найденную ветошь) и сделали коллаж из значимых образов, составили портрет воспоминаний об окрестностях.

После — сосредоточились на станковой живописи, работе в мастерской. В проекте «Вергилий показывает Данте современный мир» совмещали уже знакомые сюжеты классических иллюстраций «Божественной комедии» с современными фонами старых городов, заводских окраин — такой постмодернистский коллаж. Если бы Данте попал в современный мир, он мог бы показаться ему адом. Шум, машины, сумасшедший ритм — такое масштабное изменение.

Важна и серия «Чужие хроники». Сначала это был мокьюментари-проект [mockumentary; от to mock «подделывать», «издеваться» + documentary «документальный»] «Голубиный апокалипсис». Квинтэссенция любого крупного процесса, изменяющего облик как природной, так и социальной среды. В то же время «Голубиный апокалипсис» — сатира над ожиданиями конца света. Мы вдохновились мыслями Альфреда Хичкока о захвате планеты птицами. Это была серия выставок в заброшенных заводских помещениях — одна в Краснодаре и три в Ростове.

Кем вы вдохновлялись?

Поскольку все участники проекта получили классическое образование, мы вдохновлялись живописными источниками — не столько концептуализмом, сколько, например, немецким экспрессионизмом и классической живописью. Из ростовских художников можно выделить Теряева Тимофея Федоровича и моего преподавателя Коробова Виталия Федоровича. Меня вдохновляли художники, которые работали с большими цветовыми объемами, их тональными отношениями.

Сейчас вы куратор театрального направления «Макаронки». Как произошел этот переход?

Я понял, что практика экспонирования живописи на улицах — тиражирование одного метода.

В «Чужих хрониках» попробовал практику инсталлирования. Параллельно шли поиски в театральной сфере. Начал работать в «Театре 18+» художником по свету, рядом была мастерская. В 2015–2016 гг. я попробовал себя как художник-постановщик в нескольких театральных проектах.

Театр был интересен для меня с первого посещения постановки «Мамонтенок». Ты осознаешь всю условность и искусственность пространства, но в момент спектакля рождается абсолютно другая действительность. Детские ощущения трансформировались при переходе в театр современный. Здесь борьба с иллюзией, попытка найти новое медиа для диалога со зрителем совмещены.

В том же 2016 году выходит документальный фильм «Напротив Левого берега», в котором вы принимаете участие. Расскажите про этот опыт.

«Напротив Левого берега» — проект первого кино. Там вновь появляется дом-гигант (здание на улице Профсоюзной, 29/22 — прим. ред.) — архетипический образ города, к которому я постоянно возвращаюсь. С 1988 года (своего рождения) я видел, как из пространства, где все друг друга знают, он превратился в разрозненные 22 подъезда с почти незнакомыми людьми.

Этот здание на Профсоюзной для меня — воплощение города. Как и в одном районе, в одном городе кто-то счастлив, а кто-то — нет. Это не зависит от материального положения или статуса. Для тех, кто не знает истории, ценности дома, он кажется самой обыкновенной постройкой, рядом стоящими пятиэтажками. Но если посмотреть сверху, станет понятно, что это большой организм, построенный в виде ключа. Для меня он ассоциируется с умирающим на горе мамонтом, неявной историей Ростова.

Мы с Женей Григорьевым, куратором проекта, придумали решение. Я ходил по квартирам и пытался узнать, помнят ли меня нынешние жители, параллельно задавал им вопросы о «Гиганте-2». Так из размышлений и воспоминаний мы собрали портрет дома.

Это был первый, до конца доведенный опыт в кино. В прошлом году на карантине я смонтировал онлайн-версию спектакля «Спойлеры» — сейчас он есть в свободном доступе. Это было размышление о том, что такое театр онлайн: где заканчивается спектакль и начинается кино. Такое переосмысление эстетики телеспектаклей.

Расскажите про ваши текущие проекты после возрождения «Макаронки». Изменились ли принципы работы?

Мы решили создать свой театр. Я занимаюсь программированием репертуара. Чтобы его разнообразить, включаем как зрительские спектакли для более широкой аудитории, так и экспериментальные проекты.

Например, диптих из «Иконостаса MP3» Данила Гурского и «Спойлеров» Марии Огневой — это размышление об одиночестве в век тотальной коммуникации. Несмотря на постоянное общение вне пространственных и временных рамок, человек становится более одиноким. В этих спектаклях отражена проблема непонимания, невозможности услышать друг друга. В какой-то степени эти вопросы поднимал и Чехов в своих пьесах. В обоих спектаклях использованы различные медиа, отражающие информационный шум жизни.

Насколько ростовскому зрителю нравятся такие эксперименты?

Как показывает практика, в таких проектах важен диалог со зрителем. В «Иконостасе» обсуждение стало обязательной частью, «вторым актом» спектакля. Важно проговорить о несовпадении зрительских ожиданий с материалом экспериментального спектакля. Получая ответы, люди расслабляются и уходят с более полным ощущением.

Важно дать альтернативу. Умение менять угол зрения в наше время необходимо. Два-три впечатленных зрителя могут дать эффект кругов на воде. Если будут появляться новые выставки, постановки, появится и свежий взгляд, и потребность в новом материале.

Какие проекты ждать в ближайшем будущем?

Хочется довести до конца проект «Чужие хроники» в стиле мокьюментари про несуществующего художника-аутсайдера. Это будет выставка инсталляция, посвященная жизни и поискам. История будет рассказана аудиогидом.

Еще готовлю выставку новых живописных работ «СИТО». К лету мы собираем пару иммерсивных спектаклей. Один посвящен дому-гиганту, который называется «Глубже к поверхности». Второй — трамвайная экскурсия, одиссея через город. Обе работы — на стыке псевдодокументалистики и экскурсионной части. Они сосредоточатся на неявной истории Ростова, на неочевидных исторических памятниках вокруг нас — о том, что часто остается незамеченным в современном городском ритме.

Текст: Татьяна Алубаева